— Б-б-бах-х, — летел очередной кусочек смерти в линованный листок бумаги, — Ба-бах-х.

— Смотри, как кладет! — суетился Зубатов около листочка, отмечая карандашом пробоины, — Браунинг, конечно, штучка сбалансированная, но чтобы так, и с первого раза! Злости в вас, Ирочка, на пятерых, я погляжу.

Уже в кабинете, собирая Ирэн, сыщик примерялся так и эдак, куда спрятать оружие, и остановились на специальной подвязке, надевающейся на ногу с длинным ремешком, на конце которого был закреплен карабин.

— Смотрите, Ироида Семеновна, — наставлял Зубатов, — Если сидите за столом и нужно незаметно оружие достать, то вот так его выталкиваете и ремешок придерживаете, чтобы он до пола не дотянулся и не грохнул. Потом за ремешок к себе его и тянете. А если уже плевать на все, тогда юбку задрали и вперед. — При этих словах сыщик даже слегка покраснел.

«Стесняется, смотри», — оценила Ирэн и окончательно вогнала Зубатова в краску, ловко выхватив браунинг и оголив при этом правую ногу.

— Так? — озорно поинтересовалась она.

— Кхгхым, — краснел еще больше сыщик, — Так. Да. Хорошо получилось.

«Хорошо получилось», — вспоминала Ирэн, цокая каблуками по опустевшей территории Хитровановского рынка.

Браунинг на ноге, вселял в девушку веселую уверенность в успехе.

«Может, и не понадобится», — надеялась она, остановившись перед крыльцом со скрипучей лестницей, ведущей на этаж Хитрована. Вдохнула-выдохнула.

Прислушалась: тишина. Взглядов нет. Появилось ощущение странного одиночества, будто люди разом пропали все с планеты и теперь ей предстоит найти хоть кого-то, открывая-закрывая двери-окна.

Тихонько скрипнула и подалась створка на входе.

«Не заперли», — поняла Ирэн, но додумать у нее не получилось.

— Тетка Ира, тетка Ира, — выскочила из полутемного угла Ефейка.

— Привет, — с трудом удержалась та от противно защипавших слез по уголкам глаз, — Привет, а где Антоха?

— Там лежит, — ткнула девчонка пальцем в комнату, где они ночевали с Ирэн.

— Что с ним? — забеспокоилась Ирэн.

— Сейчас ничего. Выздоравливает, — потупилась девчонка.

— А что было-то?

— Получили с него, — швыркнула носом та, — Как углядели, что с приема полицмейстерского выходишь, так в тот же день и получили.

С этими словами она взяла лампу и распахнула дверь.

— Антон, как ты? — спросила в темноту девушка.

— Нормально я, тетка Ира, — раздался с кровати слабый голос, — Ты заходи.

Даже в темноте девушка увидела, что лицо у парнишки напоминает сплошной синяк.

— Кто это тебя? — ужаснулась она.

— Да не переживай так, — разлепил опухшие губы тот, — Это закон наш такой. Провинился-получай…

— Где же провинился?

— Я ж поручался за тебя в самом начале и, когда получали с меня, на своем стоял, от тебя не отступался, почему и досталось так.

— Антоха, так пошла я? — пискнула Ефейка.

— Давай зови уже, раз тетка Ира пришла.

«За ворами пошла, — сообразила Ирэн, — Как же бумаги из матраса выудить?» — озадачилась она.

Но следующий вопрос все разрешил.

— За бумагами пришла? — ошарашил ее Антоха.

— За ними тоже.

— Держи, — сунул неожиданно он ей небольшой пакет, — вчерась на него наткнулся. Понял, что твои, а теперь уходи, пока Ефейка с этими не вернулась.

— Я не уйду! — твердо ответила Ирэн.

— Если нечего сказать будет, может, плохо закончиться, — морщился парнишка.

— Все равно останусь, — поставила точку она.

— Ну как знаешь, — подытожил паренек, — Помоги мне тогда встать, я за стол пойду.

С трудом сбросив ноги с кровати, Антоха оперся на Ирэн, и они потихоньку перешли в соседнюю комнату, где и уселись, глядя на трепещущий язычок керосиновой лампы.

Ирэн под столом попробовала, как сидит и движется браунинг. Все оказалось в порядке.

Минуты не прошло, как грозно заскрипели под тяжелой поступью ступени.

— Идут, — как-то облегченно проговорил Антоха.

Дверь мягко открылась, и в квартиру зашли воры.

Взгляды. Фигуры. Двое. Еще один.

Раздвинув плечами остановившихся на пороге, протиснулся Лопотуша. Последним зашел Хитрован.

— Вечеруете? — на правах хозяина шагнул он к столу без тени иронии.

— Привет, Федор, — отозвалась Ирэн, — Здравствуйте и вам всем, господа воры.

— А чего такая смелая? — ужом крутнулся за стол рядом с ней молодой парень с цепким взглядом, — Или смерти себе ищешь?

В груди у Ирэн что-то окаменело. Не от страха — нет. Проснулась в ней какая-то первобытная злость и яркими язычками забегала на том костре веселая ярость.

— Ты тоже смелый, что такие вопросы незнакомым задаешь, — улыбнулась она хитроглазому, — Или это когда с тобой еще четверо?

Вор опешил и неловкую паузу разрешил Хитрован.

— Напугал? — усмехнулся он вору и уселся за стол напротив, — Говорил я тебе, Басарыка, не выйдет у тебя Ирку в угол погнать, — Чего пришла-то? — глянул на нее он, — Говори давай, времени и так мало.

— Лопотуша сказал, пару часов клади на разговор, — внутренне осваивалась с обстановкой девушка. — Так что есть время.

— А не поняла зачем? — полез за стол, огладив свою бороду тот. За ним подались и двое остальных, пристально разглядывавших девушку.

Теперь пять пар глаз, подсвеченных керосиновой лампой, уперлись в Ирэн, и она чувствовала — каждый щупает ее по-своему.

Мужские крепкие руки тоже неторопливо устроились на досках стола, и лишь тонкие беспокойные пальцы Басарыки выдавали его состояние.

— Нет, — разлепила губы Ирэн, — Не поняла. А потом у меня разговор только к тебе, Федор.

— Ха! — сверкнул зубами на огонек фитиля Хитрован, — Два часа Лопотуша на сборы положил на сборы, ежели чего, мы же не государевы слуги — дела у всех разные. А что не один, так ты, Ирка, теперя девка легавая, и мои разговоры в одиночку с тобой не ходят.

— Ша, — подался вперед Лопотуша, — Федор говорит, с тобой не все так гладко, и мы хотели бы понять, что там у вас за секреты?

— А сам чего же не рассказал? — удивилась Ирэн, глянув на Хитрована.

— А кто поверит? — шаркнул ладонью по столу тот, будто смахивал невидимые крошки.

— Антоха подтвердит.

— Ага, с него, когда получили, имени неделю не помнил, — почему-то грустно фыркнул Басарыка.

— Не жалко? — глянула ему в глаза девушка.

— Закон! — произнес вдруг с кавказским акцентом четвертый, — И под воровский кулак ты его вывэла! Толка ты!

— Закон и вывел, — резко ответила Ирэн. — То, про что Лопотуша вспомнил, я позже скажу, а вам, господа воры, говорю так: я вашему закону не подчиняюсь, и потому свободная от него …

Договорить она не успела:

— Да кто ты такая, чтобы закон наш помоить! — гаркнул пятый.

— Остынь, дядя Юра, — просительно, но жестко, — перехватил его руку Хитрован, — Видишь, не боится она, да и сам понимаешь, что права. Говори, Ирка.

— А никто и не помоил закона вашего, — удивлялась собственному спокойствию Ирэн, — Я свободная от него лишь потому, что воровской жизнью не живу. Считаться — считаюсь, а почему? — обвела она взглядом застолье, — Именно воры мне первый приют здесь дали, и товарищество ваше мне по душе. Вот только как его увидала, так сердце опять кровью зашлось, — ткнула она в Антоху пальцем.

— Наука еще никому нэ вредила, — цыкнул кавказец.

— Что за наука?

— А когда в легавых будэте людэй крошыть, узнаэшь, — злобно оскалился тот, — На, гляды, — рванул он ворот рубашки, — Эта кость, гляды!

— Ткнул мужик в кривую как сабля ключицу, — Жандарм четыре раза ламал, скатына! Толка заживет, он снова! Вот тэбэ и наука! Мы воры, и нам плетки ваши как мама цалуэт!

— Там, где работаю, такого нет! — твердо сказал девушка, — Там только политика. За Кишиневский погром знаете?

— Ну, — недоуменно гукнул Хитрован, — А ты причем тут?

— Я же сказала, после удивлю, кто я, но ты-то знаешь? Так думай!