Писатель, впрочем, состарил своего героя. «Старику» шел тогда всего сорок шестой год. Таким, как описан в романе, он, судя по сохранившимся фотографиям, выглядел лишь спустя пятнадцать лет, когда служил в Убекосибири.
В первую же советскую арктическую навигацию в 1920 году гидрографам пришлось заниматься и радиосвязью. Помимо радиостанции, открытой еще в 1916 году на Диксоне, где начальником был Николай Федорович Тимофеевский, позже сменивший Неупокоева на посту руководителя Убекосибири, в 1920-м вышли в эфир радиостанции в Обдорске и Усть-Порте. В организации их Неупокоеву помогал радиотелеграфист Николай Романович Дождиков, который в ноябре семнадцатого из Царского Села передавал в эфир первые ленинские декреты. На следующий год он возглавил Обдорскую радиостанцию, потом зимовал в Новом Порту, Верхне-Имбатском и Игарке на Енисее, Диксоне, Тикси, Певеке, Амдерме, Челюскине. Наверное, проще перечислить, где не зимовал Дождиков за свою тридцатипятилетнюю арктическую службу.
Радиостанцию в Усть-Порте на Енисее вводил в действие юный тогда Оскар Янович Мендельман. В 1923 году он принял уже сильно изношенную станцию Диксона. Работу искрового разрядника летом при открытых окнах слышно было с другого конца острова, и в июле 1924-го, передавая сменившим его радистам Михайлову и Крупину свое хозяйство, размерами превосходившее паровоз, Мендельман помог им установить новый ламповый передатчик вместо отслужившего свой век искрового. А в следующую зимовку в Маточкином Шаре он следом за Э. Т. Кренкелем внедрял уже коротковолновый…
В первую советскую арктическую навигацию были и открытия. А. И. Осипов со своим молодым помощником Сергеем Дмитриевичем Лаппо 8 сентября 1920 года открыли в Обской губе бухту, которую назвали Новым Портом. Название не случайное. Бухту искали, ибо все операции по перевалке грузов с речных на морские суда производились в неприспособленной для этого мелководной и открытой ветрам и волнам бухте Находка. Но прежде чем Новый Порт стал действительно портом, гидрографам пришлось еще немало потрудиться. Лишь в отчете за 1922 год С. Д. Лаппо смог наконец записать: «Произведенный судовой промер вполне выяснил рельеф дна и грунт исследованного района, где Обская губа сохраняет подобие речного русла и илистый грунт»[87].
11 сентября 1923 года состоялось торжественное открытие Нового Порта. Гидрографы, речники, моряки, местные жители собрались на берегу бухты на митинг. На специально построенной высокой трибуне, украшенной кумачом и портретом В. И. Ленина, на четырехгранной пирамиде установили Красное знамя, которым ВЦИК наградил Комитет Северного морского пути (Комсеверопути). Это было первое переходящее Красное знамя в Арктике. Фотографии того торжественного митинга недавно обнаружены в домашнем архиве участника Карских экспедиций капитана ледокола «Ленин» М. В. Николаева, который считал необходимым продолжать гидрографические исследования в этом районе: «Льды Карского моря гораздо безопаснее необследованности Северного пути»[88].
Это было сказано в год образования Убекосибири. Для гидрографов 1922 год был, пожалуй, самым трудным. Из-за недостатка средств управление, как и вся Карская экспедиция, ограничило свою деятельность в основном Обским районом. Гидрографические работы здесь возглавил Ю. М. Петранди. Флота не хватало. В помощь гидрографическим судам «Орлик» и «Анна», катеру «Чайка» и барже «Пур» с большим трудом удалось зафраховать колесный пароход «Мельник». Можно представить, каково ему пришлось на просторах Обской губы, когда даже морская шхуна «Анна», пытавшаяся доставить на ее берега астронома А. Н. Нефедьева, в шторм едва не погибла, потеряв два якоря. Сорванный с якорей лихтер-мастерскую выбросило в районе Нового Порта на километр от обычного уреза воды, так что его с трудом удалось снять с берега лишь через пять лет.
Начальник Убекосибири К. К. Неупокоев в тот год осуществил перегон гидрографического судна «Метель» из Петрограда на Енисей. Мало того, что это был по тем временам труднейший переход, «Метель» впервые после гражданской войны показала в международных водах советский как торговый, так и военно-морской флаг. Под торговым она в составе Балтийского пароходства в 1921 году совершила первый заграничный рейс в столицу буржуазной Эстонии Таллинн, под военно-морским вышла 5 августа 1922 года из Кронштадта. К сожалению, этот поход до сих пор в литературе подробно не описан. Принято считать, что первыми под военно-морским флагом обогнули Скандинавию крейсер «Аврора» и учебный корабль «Комсомолец» летом 1924 года…
Помощником у Неупокоева шел Г. Д. Красинекий, только что закончивший свою миссию особоуполномоченного по подготовке Карской экспедиции. Трудности возникли в начале похода. Входить на Ревельский рейд и идти Наргенским проливом пришлось без лоцмана, рассчитывая на свои силы. Имевшиеся на борту английские карты не были откорректированы. Судно в силу конструктивных особенностей было не приспособлено к дальним переходам, поэтому расход угля, воды и масла оказался катастрофически высоким. Механикам пришлось ремонтировать машину во время кратковременных стоянок, общее время которых составило всего пятьдесят часов.
21 августа «Метель» ошвартовалась у стенки Архангельского порта. Здесь к ней присоединилось гидрографическое судно «Варшава» с двумя лихтерами. Дальнейшее плавание в арктических водах происходило хоть и по чистой воде, но при непрерывных штормах. Во время разгрузки у радиостанции Марре-Сале на Ямале один из лихтеров выкинуло на берег. К счастью, его удалось скоро снять. У острова Белый суда расстались — «Варшава» пошла на Обь, «Метель» направилась на Диксон.
Забегая вперед, скажу, что «Метели» не повезло на Енисее. Во время весеннего ледохода судно было сильно повреждено и в 1924 году пришлось возвращать его на ремонт в Архангельск. Там в составе Убекосевера, а потом гидрографической службы Краснознаменного Северного флота «Метель» прослужила до 50-х годов, сделав немало добрых дел. В годы Великой Отечественной войны она снова приходила на Диксон, где выполнила промер и ограждение считавшегося несудоходным пролива Минина и провела по нему в густом тумане эсминец «Деятельный», чем спасла его от рыскавших вокруг фашистских субмарин…
В январе 1924 года умер К. К. Неупокоев. Через несколько лет его именем гидрографы назвали остров 96
между Гыданским и Енисейским заливами, точное положение которого Константин Константинович установил в 1921 году, когда возвращался на гидрографическом судне «Анна» из Обской губы на Енисей. Кстати, судно это после смерти первого начальника Убекосибири одно время называлось «Неупокоев».
А вот селение Напалково на восточном берегу Обской губы никто не называл. 9 августа 1925 года топографическая партия Петра Яковлевича Напалкова высадилась с гидрографического судна «Неупокоев» на мысе Трехбугорном. Почти три недели топографы шли на север вдоль берега со съемкой. На мысе Сапожникова (назван в честь ботаника профессора Томского университета в 1919 году) Напалков установил столб, которым отметил место окончания съемки того года. Через два дня здесь для определения астропункта высадился профессор А. Н. Нефедьев и, не мудрствуя лукаво, назвал этот пункт «Столб Напалкова». Во время камеральной обработки полевых материалов лежащий чуть южнее безымянный мыс нарекли мысом Напалкова. В 1929 году на нем возникла фактория, которую стали называть по мысу. В связи с необоснованной репрессией Петра Яковлевича в августе 1937 года мыс получил ненецкое название Хасрё, а селение на месте фактории, как ни странно, так и осталось Напалково.
Спасибо карте, что она сохранила имя этого заслуженного человека. Что греха таить, много достойных имен подзабыто в стремительной повседневности дел, когда порой просто нет времени оглянуться назад…
Петр Яковлевич, став военным топографом, работал во многих уголках страны. В 1907 году в экспедиции П. К. Козлова в Центральную Азию он определял место найденного тогда мертвого города Харо-Хото, собрал очень ценные коллекции. Революция застала Напалкова в Омске, куда он, полковник Военно-топографического управления, привез эвакуированные из Петрограда архивы. С установлением советской власти его назначили начальником картографического отделения Обь-Енисейского гидрографического отряда — затем Убекосибири.
