— Нигде, — говорит, — я нашей мамы разыскать не мог. Не пришла ли она без меня сама?

— Не пришла… — отвечает Куля и просит опять — Ты тоже не уходи больше! Я одна без тебя боюсь, я одна пропаду.

— Не пропадёшь… Потерпи… — говорит Туцук. — Маму искать надо всё равно. Я вот попью холодной водички, да и побегу снова.

И он попил водички, чуть-чуть отдохнул, и не успела Куля его остановить, вновь побежал к лесу.

Тут Куля не вытерпела, бросилась за ним.

Но она — совсем маленькая. Ножки у неё заплетаются, на каменистой тропинке оступаются, — она лишь голосишком своим пробует до братика докричаться:

— Вернись, Туцук, вернись!

Да не услышал сестрёнку Туцук, скрылся в глухой чаще.

А тут и опять вечер наступил.

Мечется Куля из стороны в сторону по непролазным дебрям, всё кричит:

— Вернись, Туцук! Вернись, Туцук!

Кричала, кричала, за коренья лесные в потёмках запнулась — упала. Встать силы больше нет. Так прямо на земле, на траве, на сырой росе и уснула.

А когда вслед за утренним солнышком в листве деревьев засвистели птицы, когда Куля пробудилась, то увидела, что и сама вдруг стала, видно от горького горя, маленькой птичкой. От прежней девочки у неё лишь только и остался что нежный, тонкий голосок.

«Ладно, что хоть он не исчез!» — подумала Куля-птичка.

Вспорхнула на ветку дуба и давай опять звать:

— Тиви-и… Тиви-и… Вернись, братец Туцук, вернись!

Так она и летает с ветки на ветку, с дерева на дерево, с кустика на кустик, — всё кличет своего братца.

Она зовёт и зовёт, а здешние — дальние и ближние — люди, наконец, всё о ней да о Туцуке, да о их матери как-то прознали. И вот теперь густые чащи, куда ведёт тропинка, называют не иначе как Нане-имез, то есть Мамин лес.

А ещё люди, особенно пожилые, говорят:

— Грустный это случай… Очень грустный… Да ведь девочке-птичке и теперь так хочется разыскать братца, а братцу так хочется разыскать маму, что они всё равно, долго ли, скоро ли, а друг друга все трое найдут! И тогда их грустные слёзы сменятся слезами радости. И они вернутся домой такими, какими были… А иначе для чего и вспоминать этот горький случай, для чего из одного случая делать целую сказку? Хорошим людям должно быть и в сказке в конце концов хорошо.

Яблоко, плывущее по воде

(из туркменских сказок)

Всё началось с того, что по узкому полевому арыку, по журчащей там воде, плыло красное яблоко.

А в поле помогал отцу маленький семилетний мальчик.

И вот он яблоко увидел, обрадовался, достал из воды.

Яблоко оказалось таким сладким, что мальчик сразу съел почти половину, да тут мальчику говорит отец:

— Вкусный приплыл к тебе гостинец! Но за то, что он у тебя в руках, ты даже спасибо не сказал.

— Кому?! — удивился мальчик. — Арыку? Воде?

— Нет, не воде. А тому, кто это яблоко вырастил… Видишь — вверху по течению арыка зеленеет сад? В саду есть хозяин-садовник. Яблоко упало, должно быть, с его яблони. Пойди и скажи садовнику спасибо.

Мальчик побежал вдоль арыка в сад.

Там подвязывал тяжёлые ветви яблонь молодой садовник.

Мальчик показал ему оставшуюся половинку красного яблока и спросил:

— Ага-джан, не из вашего ли сада приплыло это яблоко ко мне?

— А зачем тебе знать?

— Затем, чтобы выполнить наказ моего отца. Сказать хозяину яблони спасибо.

Засмеялся молодой садовник:

— Чудак твой отец! Из-за такого пустяка заставил тебя бежать через всё поле… Да и не моё это яблоко, а, похоже, из сада среднего моего брата, который живёт отсюда ещё через одно поле… Послушайся меня, мальчик, зря туда не бегай. Мой брат скажет тебе то же самое: «Благодарность за одно уплывшее яблоко ничего не стоит!»

— Нет! Если велел отец, значит, стоит, — ответил мальчик, и побежал вдоль арыка через другое поле к другому саду.

А там подставлял подпорки под грузные ветви яблонь садовник годами постарше, чем первый.

— Уважаемый ага! Не из вашего ли сада приплыло ко мне по арыку вот это красное яблоко? — говорит мальчик и показывает красную половинку.

— Нет, не из моего… Такие яблоки выспевают лишь в саду старшего в нашей семье брата. Он живёт ещё дальше, через другое поле. Да тебе зачем?

— Хочу поблагодарить хозяина яблони, как наказывал мне отец!

Но и этот садовник улыбнулся, но и этот садовник бежать дальше не посоветовал. А мальчик помчался всё равно — бегом, бегом через третье поле.

В саду за третьим полем — садовник совсем уже седой, совсем в годах.

— Почтенный ага! Приплыло ко мне яблоко, не с ваших ли оно яблонь?

Седой садовник глянул на красную половинку, сказал тут же:

— Да, это яблоко из моего сада, с моей самой лучшей яблони.

— Тогда спасибо вам, почтенный ага! Спасибо вам большое, очень пребольшое спасибо!

Садовник положил на голову мальчика свою ладонь и посмотрел радостно в его глаза.

— Ты сам придумал бежать ко мне с этой благодарностью?

— Нет! Сам я лишь поймал яблоко в арыке и съел половинку. А отыскать вас и поблагодарить велел мне отец.

— Умница твой отец! Молодчина и ты, что отца не ослушался. Теперь эту половинку съешь при мне, и даю слово: ты станешь отцу надёжной опорой, вырастешь точь-в-точь, как он, таким же отзывчивым, таким же толковым…

И так и случилось.

Не очень чтобы вмиг, но в скором времени, по всей той округе, где жили мальчик с отцом, пошёл слух, что семилетний сын одного здешнего крестьянина на удивление толков. Отец даже берёт его с собой на базар продавать урожай хлопка, и ни один самый ловкий, самый скупой купец-перекупщик не может мальчика обмануть.

Многие, конечно, не верили этому. Многие говорили: отец сам всё подсказывает мальчику. Да вдруг на глазах у всего селения, где стоял дом мальчика и его отца, приключилось удивительное событие.

Почти под самый вечер, но ещё засветло, вошёл в селение никому неведомый старик. Вид у старика измученный. В руках у него небольшой сундучок, а вокруг шеи обвилась толстая, со злыми глазами змея.

Все, кто был на улице, кинулись прятаться, а старик кричит:

— Не убегайте, добрые люди, помогите! Мне лишь надо спросить два-три слова!

Но все дрожат, все выглядывают с опаской из-за дальних углов. А подошёл к старику со змеёй только тот семилетний мальчик.

Старик рад и мальчику. Спрашивает немедля:

— Скажи, милый мальчик, на добро отвечают злом или добром? Надо ли за добро хотя бы спасибо говорить, или это совсем не обязательно? Знаешь ли ты ответ на этот вопрос?

— Знаю! — сразу говорит мальчик. — Но сперва, если ты в силах, объясни побыстрей, что же с тобой стряслось и как оказалась на твоей шее змея?

И старик рассказал, что он выкопал случайно у себя в саду вот этот сундучок, отпер его, а там — крошечная, юркая змейка. Она хлебнула чистого воздуха, вмиг выросла, вспрыгнула старику на шею, обвилась и зашипела: «Задушу!» — «Но ведь я тебе дал свободу, сделал добро… Пощади!» — «Не пощажу! На добро отвечают злом. Так делают все. Спроси об этом, старик, хоть у первого встречного!» Первым попалось на глаза иссохшее тутовое дерево. Оно проскрипело: «Да! На добро отвечают лишь злом. Я вскормило своею листвой хозяину целую тьму червячков-шелкопрядов, хозяин на шёлке разбогател, а меня, иссохлое, теперь хочет срубить и сжечь в печке…» Вторым встречным оказался верблюд. Он простонал: «Я своему хозяину служил много лет, а теперь он выгнал меня умирать в голую степь, потому что я стар. Он даже мне спасибо не сказал на прощание, и, выходит, змея — ох! — права!»

— Я права вс-с-сегда! — просвистела тут змея, перебивая старика, и сама спросила мальчика: — А твой ответ каков? Говори скорее! Мне уже надоело откладывать своё справедливое решение!

И змея ещё туже обвилась вокруг шеи старика, и мальчик сказал поспешно:

— Ответ мой, конечно, будет! Но никак не пойму, откуда ты такая справедливая явилась?