— Типа того.

— Я не могу. Сам делай.

Я вздохнул.

— Кая…

— Сам!

Понятно. Кая слишком добрая. В этом ее сила и слабость.

— Хорошо. Тодордан! — крикнул я. — Подойди, пожалуйста.

Эльфенок сжался.

— Я тебя не обижу!

Цвет Каи от злости изменился с зеленого на розоватый.

Тодо подошел, опасливо озираясь и вжимая голову в плечи. Бедолага не понимал, почему он здесь и за что.

— В… вестник? Ты меня звал? Я… я… — он заплакал. — Я хочу к маме…

Я сел на корточки, посмотрел ему в глаза, увидел знакомый, но отдалённый блеск.

— Тодо, ты хочешь стать сильным?

Он кивнул сквозь слезы.

— На что ты готов ради этого?

Не ответил. Так, наверное, я выбрал не тот подход с ребенком. Надо потактичней.

Я вмазал ему легкий подзатыльник:

— Хватит рыдать, тряпка.

— Трайл! — встала между нами Кая. — Что ты делаешь?

— Кая. Отойди.

Кая что-то увидела в моих глазах, послушалась.

Мальчик перестал плакать, посмотрел на меня с ужасом и недоумением.

— Я скажу тебе, что хочу сделать. Забрать тебя и твою душу. Мы будем делить с тобой одно тело на двоих. Но я не буду тебя подавлять, как гоблина. Ты сможешь в любой момент нажать на кнопку «отмена» и стать самим собой, понимаешь? Я буду управлять твоим телом, твоей речью, твоими поступками. Я буду обманывать, убивать, манипулировать. Ты будешь это видеть и чувствовать. Я буду чертовым демоном в твоем теле, нашептывать тебе, науськивать, соблазнять сорвать это чертово яблоко Эдема. И знаешь, что я тебе дам взамен?

Мальчик вряд ли понимал все, что я говорил. Но… чувствовал. Я это видел.

— Я дам тебе весь мир, Тодордан. Ты будешь вождем Серпа, а потом и всего мира. Ты будешь менять умы, строить города, воссоединять цивилизации. Я научу тебя магии первого круга. Любой, кто обидит твою маму будет страдать. Любой, кто обидит твоих друзей, будет страдать. Тебя будут любить и ненавидеть. Ты понимаешь, мой маленький засранец? Ты станешь… Богом нового мира. Мира, который мы создадим вместе с тобой. Ты можешь сейчас отказаться и тогда навсегда останешься просто мальчиком Тодо. И умрешь, всеми забытый, никому не нужный, кроме собственной слабой мамочки, которую ты даже не сможешь защитить. А можешь… просто сказать «да». Итак… ты скажешь «да» или «нет»? Не бойся, я пойму. Отказывать мне не страшно, и я не буду думать о тебе плохо.

Я направил холодное щупальце в сознание мальчика. Но не щупальце подавления воли или контроля эмоциями. Я отправил ему спокойствие, здравое мышление и способность выбирать без эмоций. Я сделал его чуть взрослее.

Тодордан посмотрел на меня слишком мудрыми глазами. Не помню, когда последний раз было так тяжело не отвести взгляда.

— Да.

— Последний шанс, Тодо. Ты больше не будешь обычным мальчиком. Не будешь рубить палкой крапиву, играть с другими детьми в догонялки, сладким булочкам ты предпочтешь рыбную похлебку. Последний раз. Да, Тодо? Или нет?

— ДА! — крикнул мальчик и… уснул.

Мне хватило одной своей капли крови, чтобы подчинить его волю и сознание. Душа Тодордана ушла на задний план, уступая моей сущности.

К сожалению, я соврал. У него не будет кнопки «отмены». Но об этом он никогда не узнает. Он будет нажимать на нее, не догадываясь, что это позволяю ему я. Когда его душа повзрослеет, тогда я скажу. Может через год. Или десять лет. Или тысячу. Главное, чтобы он не нажимал ее тогда, когда у меня не будет выбора…

Я встал, выпрямился. Посмотрел сам на себя.

В теле Тодордана я крикнул писклявым голос:

— Доган! Мы готовы! Отправляй нас! Да начнется же…

— БАЛЛ!!! — заорали во всю глотку я и маленький Тодо.

Смех ребенка и взрослого в унисон отдались эхом от одной кучи гоблинского мусора к другой.

— Знаешь, в чем проблема? — спросил я у Шизы.

— Ну?

— Я не помню, что произошло.

— В смысле?

— Ну как нас отправили в прошлое. Последнее, что осталось в голове — как я орал что-то про бал. Думаешь, это норм?

— Ну, звучит не очень. Мало ли что могло произойти.

— Так вот и я о том же. У меня подозрительно болит жопень. А ведь я вампир — боли не чувствую.

— Думаешь, Доган отодрал тебя перед отправкой и стер память?

— Да не… не может быть такого трэша. Может просто побочные эффекты от переноса.

— А ты теперь нормально спать сможешь? Не понимая, почему ничего не помнишь, но жопа болит.

— В том то и дело. Похоже, мне в мозги теперь засядет еще один таракан.

— Да не парься. Ты просто долбоеб.

— Пшла ты.

Короче.

А-а-а-а-а!!!

Я в материнской утробе!!! В мясном коконе! В матке?! Нет, не в ней! В чем-то мясисто-живом. Меня сжало со всех сторон мясными стенками. Я услышал глухой рев и заподпрыгивал, как на аттракционе. Стал захлебываться и…

Рвать и метать!!!

Я рвал жилы и куски мясистого составляющего окружения, пытаясь выбраться. Рев снаружи стал еще сильнее.

Сука! Сука! Сука!

Взгляд ледяной ведьмы!

Мясо вокруг меня оледенело, рев прекратился и, вроде как, я теперь не двигаюсь. Ударил рукой… пронзил кусок льда насквозь. Почувствовал свободу. Стал бесноваться еще сильнее.

Спустя минуту хаотичного разрывания ледяного мяса я смог выбраться… наружу. Упал на землю, тяжело задышал, хотя этого мне не требовалось.

Я посмотрел на то, что было моим мягким обиталищем. От охеревания оттолкнулся всеми конечностями…

— Едри меня пересохшим батоном… — выдохнул я. — Это что еще за бегемот?..

Передо мной лежала обледенелая и разорванная туша тираннозавра в миниатюре. Чертов динозавр издох и теперь булькает, сокращаясь умирающим мясом.

— О-о-о-о… — только и мог издать я звук.

Еще несколько минут я тупо озирался по сторонам, не понимая, что произошло. Потом немного успокоился, соскрябал с себя ледяные ошметки и стал соображать…

Похоже я попал… очень удачно. Доган не рассчитал, что на месте моего появления кто-то мог быть, поэтому я очутился внутри, сука, огромной ящерицы.

А если бы здесь было дерево? Или скала? Или, мать доганскую, океан? Херли он в расчётах так ошибается?

Ладно… бывало и хуже.

Где остальные?

Я встал, чувствуя в себе нехилый прилив сил. Здесь я ощущаю себя намного лучше. Словно магия — сам воздух. И тебе нужно только дышать. Чем я и воспользовался.

Итак, я в лесу. Обычном, диком, первобытным. С лианами и папоротниками. Некоторые деревья были такими высокими, что не сразу можно рассмотреть их кроны. Солнечный свет еле продирался через них.

По кровавым следам на высокой траве я дошел до места своего появления. С облегчением выдохнул. Ну слава Асмодею. Только я оказался таким удачливым. Мое психопати живо, хоть и выглядит потрепано. Они что, даже не заметили, что со мной произошло?

— Все, мать вашу, живы? — спросил я.

— Вампир… — апатично смотрел в небо Эхзолл. — Я чувствую магию. И не просто магию. А очень сильную. А ты где пропадал?

— Да возникли небольшие сложности…

Астария метнула в дерево сосульку, и оно с грохотом рухнуло на землю. Она многозначительно подняла бровь.

— Заклинания работают не так. Они сильнее… Похоть Ашхаи, и куда меня занесло? Вся жизнь насмарку.

Блюм выгнулся и катался жопой по земле. Видимо недавно посрал.

Гурон и Дри еще не пришли в себя. Бубнили под нос что-то про камень и жопу. Даже Дри.

Аша показывала Элизе грибы. Валькирия не могла понять зачем ей это и с беспокойством переводила глаза с сырокушки на возбудившуюся маму.

Идиллия. Да-да, всем спасибо за помощь в выковыривании меня из жопы слона. И даже мой вид никого не смутил. Ну мало ли почему вождь весь в крови — это же его стихия. Говорить же может — значит все нормально.

Так, кого-то не хватает.

— Где Кая?

Катарсия, ковырявшаяся в земле, заозиралась: