— Ходить можешь? — сочувственно спросил я.

— Не могу-у-у-у…

— Сходи посри. Само выйдет.

— У-у-у-у… нечем… Йолопуки давно не жрал…

— Да-а, беда. Ну может рассосется как-нибудь?

— У-у-у…

Катарсия с любопытством нагнулась, заглядывая в черную дыру тролля.

— Не выйдет. Толстая. Ткани лечатся и травмируются. Лечатся и травмируются. Леча…

— Я понял, Кать. Рукой достанешь?

Катя пожала плечами и с чавкающим звуком сунула в жопу тролля руку.

— У-а-а-а-а! — заревел тролль, но стоически терпел.

Эхзолл ухмылялся во все лицо:

— Вампир, я ни на что не намекаю, но за столько короткий срок ты уже залез в две дыры, — он поглядел на кизрума, сочувственно вылизывающего пятку Пука. — Тебе не кажется, что тебя словно притягивает… к такому?

— Имеешь в виду к жопам?

— Именно.

— А что я могу поделать? Я мыслю нестандартно. Запор — клизма. Тролль — слабое место. Учитесь. А то вечно вас несет напролом, хотя можно обойти сзади.

Эхзолл раздул нижнюю губу, задумчиво покивал.

— О, нащупала, — обрадовалась Катя под звуки орущего тролля. — Ого, какая большая. Сейчас попробую… о, а это что такое… шарик какой-то…

Неожиданно для всех, Тролль порозовел и стал стонать менее… страдальчески.

— Катя, блять, не трогай простату! — возмутился я и отступил в сторону. — Асмодей раздери тролличью девственность, твою жуть, что-то меня мутит…

Катарсия хитро улыбнулась, ее мышцы напрягись, а тролль уплыл в нирвану, судорожно затрясся в наслаждении. Его терминатор стал угрожающе рвать набедренную повязку.

Я посмотрел на людей. Такого охеревания я давно не видел. Стоят все с открытыми ртами и не знают, как заново научиться дышать. Бедолаги, не привыкшие.

Кажется мне… что я только что внес в новый мир очередную хрень.

Я оказался прав.

После того как, Катарсия вытянула из Пука первый средневековый дилдак, тролль изменился. Он стал более… спокойным. Всю оставшуюся дорогу пребывал в себе и сладострастно бубнил. Несколько раз он куда-то отлучался, и мы слышали только хруст ломаемых веток. Я старался об этом не думать и принять нового тролля таким, каким он стал, но… это было непросто. Банда искренне интересовалась, чем же Пука так часто занимается в уединении. Их мозги не могли принять новую реальность. Жесткую, опасную, трагичную…

Йолопуки… умер.

Родился… Гомосраки…

Звук фейспалма от Шизы послышался особенно отчетливо.

Мы подходили к городу. Деревьев становилось все меньше. Вырубленные просеки мелькали то там, то сям. Лагери лесорубов встречались чаще и чаще. Заметил, как их охраняют воины, больше похоже на первобытных аборигенов с палками. Оказывается, нас сопровождает элита, а не крестьянское ополчение из шимпанзе в железных доспехах. Потом лес сменился на холмистые равнины, далее скалистые проходы. Люди обустроили город прямо в горной породе. Естественные препятствие на севере экономило на строительстве стен.

Мы шли через широкий каменный проход. Справа и слева возвышались высокие склоны. Мы давно заметили, как наверху толпятся сотни, а то и тысячи шимпанзеподобных существ. Я чувствовал запах сырой нефти, слышал, как они таскают валуны.

— Ну и зачем? — посмотрел я на Квазимода.

— Что зачем? — напрягся он, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Зачем эти детские игры?

— Ц! Жизнь глупцов ничему не учит.

Катя всматривалась вверх, на высокие уступы:

— Где-то три сотни. Может больше. Может меньше.

Я вздохнул:

— Ладно, останавливаемся. М-да, а ведь я до последнего надеялся, что они одумаются. Особенно после демонстрации силы. О чем вы вообще думали, Квазимод?

Я посмотрел на Йолопуки, однозначно кивнул.

Послышался лязг доставаемого оружия и хруст позвонков разминающегося тролля.

Мы стояли в узком ущелье. Справа и слева высокие скалы.

— Ну начало-о-ось, — закатил я глаза. — И почему у вас всегда все решается только силой, а? Вы макаки что ли?

Не успел я понять, почему воняет нефтью и откуда я знаю этот армат, как запахло еще и жареным. Похоже, обезьяны сверху захотели затопить нас горючей смесью, не слишком церемонясь за жизни своих дружков.

— Астария, купол!

Моя банда быстро сообразила, что я хочу. Скучковалась. Ледяная магия прикрыла нас со всех сторон. Стало холодно. Квазимод и четверо его людей замерли на месте. Одного воина приморозило к стене и теперь он пытался выдернуть ногу из ледяной ловушки.

Йолопуки остался снаружи и, судя по звукам, он уже начал жрать людей.

Узкоглазый мужик набросился на меня, размахнулся. Я захотел выебнуться, поймав лезвие меча двумя пальцами, но только лишился этих пальцев. Озадаченно посмотрел на обрубок ладони, отмахнулся от назойливого мужика, с хрустов впечатав его в мороженную стену.

— Ну вот, теперь отращивай, — вздохнул я.

Квазимод с тремя мужиками стали вести себя агрессивно. Дав знак своим не вмешиваться, я сделал шаг им навстречу. Самое тяжелое — не убить идиотов. Я привык махать не слишком…

А хотя…

Одному я оторвал голову. Кровь брызнула так, что я не успел увернуться. Вся одежда промокла. Второму вырвал хребет из спины и насадил на него третьего. Квазимод брыкался сильнее всех, но он был важной шишкой, поэтому отделался таким пенделем, что сидеть не сможет еще неделю.

Квазимод взвыл, держась одной рукой за зад, но меч не выронил и даже не упал. Крепкий мужик.

Элиза смотрела на все с ужасом.

— Отец, я все понимаю, но это слишком.

Вспышки.

Горящая нефть накрыла купол. Водяной пар скрыл все происходящее за ним. Теперь я не смогу понять, зачем же Пуки с таким остервенением и азартом срывал штаны с того огромного мужика.

— Я задал вопрос. Зачем вы это сделали?

Квазимод ощерился:

— Еще ни один вампир не заходил в Первоград. И ты не будешь первым!

— Мы разве этот вопрос не порешили? Я не обычный вампир.

Бородач фыркнул:

— Духи не ошибаются.

— Че?

— Я умру, защищая Первоград. Мне не о чем жалеть, — сжал зубы Квазимод. — Мы все умрем, если понадобится.

— И зачем надо умирать, если я никого не собираюсь убивать? Хотел бы, сделал это раньше. А потом бы пошел в город. Нахера мне с вами возиться и играть в провожатых?

— Мне плевать на тебя и твои коварства, поганый кровосос.

— Ц! Убей глупца и дело с концом. Тратишь на него время.

— Это всегда успеется. Я люблю начинать с мирно…

Квазимод дернулся. В щеку что-то вонзилось. Выдернул. Посмотрел. Какая-то тяжелая железная колючка вспорола мне щеку, но рана уже затягивалась.

— Обычно за такое я сразу насаживаю на кол, — зашипел я, начиная закипать. — Но сегодня у меня приступ терпилы. Ведь я понимаю, что ты — как маленький пиздюк — брыкаешься из-за своей тупости. Дам тебе последний шанс.

Квазимод напружинился, готовый напасть в любой момент.

— Твой яд изо рта на меня не подействует. Были те, кто верил вампирам, и все они погибли. Так пусть я погибну сражаясь, а не предателем, пригласившим за стены Первограда демонов.

— Ты погибнешь. А я все равно туда попаду. Но уже не добрым и пушистым в поисках побочных квестов.

— Из твоего рта льется яд.

— Тра-а-а-айл, — лениво протянула Аша. — Может уже пойдем?

Я покачал головой.

На самом деле можно было бы свалить от этих обезьян, но, как я понял, на вершине пищевой цепи здесь вампиры. И они куда сильнее людей. Я бы хотел окружить себя пушечным мясом и крепкими стенами, а не шататься по лесам, ожидая, что кого-нибудь из банды сожрет обезумевший вамис.

И у меня только одна версия почему так случилось. Ирэна сошла с ума. Впала в кровавое безумие и строит из себя повелительницу мира — наплодила кучу упырей и выкашивает всех подряд. Ну а нахрена еще надо терроризировать людей, загоняя их под стену?