Кремля, назывались по степени важности: 1) западный (европейский); 2) восточный («китайский»); 3) южный («ирано-турецкий»); 4) морской (Средиземноморье, Индийский океан и Персидский залив)[865]. Имея в виду расширявшееся советское военное присутствие, американские аналитики делали вывод о нежелании СССР сокращать вооруженные силы в Европе и особенно ослаблять контроль над её восточной частью[866].

Происходившие изменения в установках и взглядах на войну требовали проведения и соответствующих организационных мероприятий в оборонной политике ОВД. Проявившаяся тенденция была отмечена американскими военными аналитиками, занимавшимися изучением возможностей Варшавского пакта на европейских театрах военных действий. В соответствии с их предположением, СССР перешёл к дислокации вооруженных сил в соответствии с принципом максимально возможного создания условий для ведения наступательных операций в случае военного конфликта, который сначала мог иметь, по мнению советской стороны, неядерный характер, а затем перейти в фазу использования ядерного оружия. При этом главным ТВД американские специалисты считали центральный, так как именно на этом направлении были сконцентрированы основные силы ОВД – 58 дивизий (разной степени готовности). На флангах НАТО, включая и южный, Варшавский пакт располагал 7 дивизиями 24-часовой готовности и 2 дивизиями ВДВ непосредственной готовности. В течение 3 недель, как стало известно аналитикам американской разведки, ОВД могла располагать уже более 70 дивизиями, готовыми вести боевые действия против НАТО[867]. По оценке восточногерманского военного ведомства на Юго-Западном направлении ОВД, т. е. Южном фланге НАТО, Североатлантический альянс обладала к началу 1972 г. 27 дивизиями, 13 отдельными бригадами, 42 пусковыми установками оперативно-тактических и тактических ракет, около 4000 танков, 3200 единицами 100 мм артиллерии, 900 боевыми самолетами и 350 судами ВМФ. Основная дислокация этих сил – северная часть Италии, границы Греции и Турции с НРБ и СССР[868].

Зарубежные эксперты, отслеживавшие динамику оборонной политики СССР и его сателлитов в Восточной Европе, отмечали усиливавшееся значение вооруженных сил стран-членов ОВД для советской военной мощи в 70-е гг. XX в. Увеличение военных расходов восточно-европейских государств и модернизация их армий советской военной техникой за счёт увеличения поставок советских танков Т-62, самолётов МиГ-23 (его серийное производство началось в 1969 г.), а также самолётами СУ, ЗРК «Круг» 2К11, ЗРК «Куб» 2К12, ПЗРК «Стрела-2» были призваны укрепить ОВД в военно-техническом отношении. Иностранные эксперты делали также вывод о том, что «тактические военно-воздушные силы Варшавского пакта организованы в соответствии с советской доктриной, берущей начало в 50-х гг. и предусматривавшей войну в Европе как ядерную с самого начала. Советские взгляды сейчас изменились и включают возможность первоначального этапа конвенциональных (без применения ядерного оружия – Ар. У.) боевых действий. Однако ВВС, на которые ложится ответственность в обоих случаях, изменились мало с точки зрения оснащения, которое должно отражать новые взгляды»[869]. Среди главных задач авиации ОВД на этапе боевых действий без применения ядерного оружия, как считали аналитики разведки США, было уничтожение средств ВВС НАТО, способных обеспечить доставку ядерного оружия. Фронтовая авиация вместе с дальней авиацией ОВД должны были в соответствии с оперативным планом боевых действий ВВС Варшавского пакта провести воздушные налёты в три этапа. На первом из них предстояло силами фронтовой авиации ОВД с использованием 40% её сил создать «коридоры в поясе обороны НАТО» на дальних подступах. На втором этапе фронтовая авиация, с использованием 35% имеющихся сил и средств, должна была воспользоваться созданными коридорами с целью нанесения ударов на глубину обороны НАТО в 165 морских миль (т. е. свыше 300 км). Наконец, на заключительном этапе предстояло использовать дальнюю авиацию. Она должна была нанести удары уже в глубоком тылу, за пределами соответствующих театров боевых действий[870].

В географическом отношении выявилась первостепенная важность для Москвы (судя по проводившейся активной модернизации армий государств Центрально-Восточной Европы – Польши, ГДР и Чехословакии) так называемого Северного пояса, т. е. Центрально-Европейского и Северо-Западного ТВД ОВД[871]. Намного меньшее внимание уделялось в рамках проводившейся модернизации Юго-Западного ТВД или «Южного пояса», за который отвечали в основном Болгария и Румыния, а также частично Венгрия[872].

В то же время среди ведущих представителей американского аналитического сообщества существовало предположение о том, что угрозы со стороны Варшавского пакта в отношении Запада преувеличены, так как Североатлантический блок обладал большими материальными и человеческими ресурсами, что уравнивало его шансы с противостоявшим альянсом[873].

График 1

Военные расходы США и СССР за период 1963-1972 гг.

(по данным ЦРУ США в млрд долларов США)[874]

Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.) - i_021.png

Со стороны США предпринимались усилия, направленные на обеспечение преимущества американской стороны в случае конфликта как с СССР, так и с КНР с применением ядерного оружия. Это нашло своё выражение в разработке так называемого Единого интегрированного оперативного плана (SIOP)[875]. Его суть заключалась к осени 1969 г. в реализации трёх последовательных элементов общего сценария, при этом каждый из них мог выступать как самостоятельный вариант возможных действий. Первый (Alpha) включал уничтожение китайских и советских носителей стратегического ядерного оружия, обеспечивавших прикрытие городов. Поэтому предполагалось нанесение удара по военно-политическим центрам КНР и СССР – Пекину и Москве. Второй шаг (Bravo) общего сценария, либо, при необходимости, самостоятельный план, состоял в ликвидации значимых с точки зрения дислокации военных сил и расположения ресурсов, не вошедших в список альфа (Alpha), находящихся за пределами основных городских центров. Наконец, третий элемент (Charlie) или, при определенных условиях, также самостоятельный сценарий, включал план уничтожения советских и китайских вооруженных сил и военных ресурсов, не вошедших в два предыдущих списка, и охватывал все основные центры, в которых сконцентрировано 70% промышленности СССР и КНР[876].

Особенностью советского контроля над военными в странах Восточной блока, как отмечали зарубежные аналитики, стал его «опосредованный», непрямой характер: через сложившийся военный истеблишмент, а не как раньше – «через командиров или “военных советников”»[877]. Действия Варшавского пакта в августе 1968 г. против Чехословакии серьезно повлияли как на сроки, так и на содержание формулировавшихся с осени того же года оборонной политики Югославии, планов военно-технического обеспечения вооруженных сил страны и главное – на легитимацию её военной доктрины «общенародной войны». Из всех коммунистических стран Балканского полуострова Югославия занимала особое место в системе международных отношений как член Движения неприсоединения, что обуславливало, с одной стороны, её внеблоковые позиции, а с другой, особые отношения с главными силами НАТО и ОВД – США и СССР. Именно этот факт определил выдвижение югославским руководством отличной от большинства европейских государств – членов противостоявших блоков – военной доктрины. Она стала в той или иной степени примером для двух других коммунистических государств региона – Румынии и Албании.