Президент побарабанил пальцами по столу.

Некоторые его приближенные и родственники уже не раз советовали публично осудить режим Милошевича и тем самым обезопасить свое будущее, когда придется жить на деньги с зарубежных счетов. Однако Глава Государства тянул. Во-первых, он не собирался выставлять себя перед гражданами России мелким трусом, а во-вторых, что то мешало ему пойти на поводу у любимой доченьки и ее трясущихся от жадности дружков. Может быть, это «во вторых» именуется совестью, но у государственного деятеля совесть обычно спит. Хотя…

— Если у них на Косово свет клином сошелся, мы можем сыграть против вступления Прибалтики в НАТО, — не совсем внятно предложил Президент.

Премьер покачал головой:

— Это вопрос решенный, в следующем году хотя бы одна из прибалтийских стран обязательно вступит в НАТО. Да и не в том дело. Меня очень беспокоит Грузия… Шимпанадзе открыто поддержал не только акцию в Югославии, — экс-генерал позволил себе шуточку в адрес грузинского президента, намеренно исковеркав его фамилию, — но и предложил свои услуги для участия в миротворческом контингенте.

— У него что, понимаешь, своих проблем мало?

— Видимо, при поддержке Запада наш мандариновый друг пытается стабилизировать положение в собственной республике и не допустить дефолта, — выросший в Грузии премьер не питал никакого уважения к главе ныне суверенного государства; он отлично знал и о связях закавказского президента с водочной мафией, и о его поддержке боевиков в Чечне, и об организованных покушениях на самого себя, и о возведении дворцов на бюджетные деньги. — Там сейчас положение очень серьезное. Попытайся Грузия заплатить по международным долгам, на это благое дело уйдет три годовых бюджета. Поэтому Шимпанадзе и старается выслужиться. Как на международной арене, так и внутри республики…

— Если мы его выведем из зоны общей обороны? — Президент задумчиво посмотрел в окно.

— Тогда через два-три года на этой земле будут турки и Шимпанадзе подвесят за ноги на ближайшем фундучном дереве. Но не советую — начнется бойня, в которую втянутся и Армения с Азербайджаном, и весь юг России… Хотя и теперь ситуация в регионе нестабильная. Сваны конфликтуют с аджарцами, абхазы с грузинами, кахетинцы с местными курдами. Было бы разумно перехватить у Шимпанадзе несколько нефтегазовых контрактов и усилить пограничный кордон. Заблокировать водочный путь подчистую, как год назад. Насколько я помню, это здорово помогло…

— Хорошая мысль, — согласился российский Президент.

Капитан Коннор чуть притормозил, пропуская вперед золотистый «форд-контура», управляемый инвалидом, что явствовало из наклейки на лобовом стекле. Кудесник был чрезвычайно вежливым водителем и всегда соблюдал правила — к этому его приучила служба в армии. Да и федеральное шоссе в это время суток было практически пустым.

Джесс свернул к развязке и остановился у заднего бампера огромного мусоровоза, застывшего перед железнодорожным переездом. Вот тут придется постоять минут пять — шлагбаум только что опустился.

Он переключил рычаг коробки передачи на «паркниг», снял ногу с педали тормоза и расслабился. Голова была занята мыслями о предложенной накануне новой должности — инструктора летной школы в Сан-Антонио. Обучение курсантов считалось почетным занятием, к тому же должностной оклад увеличивается на семь с половиной тысяч в год. После трех лет преподавательской работы можно рассчитывать на повышение в звании и, соответственно, на должность заместителя командира ударного крыла. А уже оттуда открывалась прямая дорога к генеральским погонам. Кудесник был не лишен честолюбия. На боковой дороге взревел шестнадцатицилиндровый двигатель огромного тягача «MACK», и семитонная машина медленно покатила к переезду.

Коннор глянул в боковое зеркало, заметил надвигающийся капот. И до последней секунды он был уверен, что разогнавшийся грузовик остановится. Многоколесные монстры гоняли по дорогам США как оглашенные, но попадали в аварии гораздо реже легковушек. При всем высокомерии их водителей и надменном отношении к окружающим «букашкам», те считаются профессионалами экстракласса.

Удар стального бампера «МАСКа» на скорости тридцать пять миль в час швырнул «блейзер» Коннора в задний борг мусоровоза. Голова летчика откинулась, и он почувствовал резкую боль в спине, травмированной еще при катапультировании.

«Шевроле» с гулким грохотом врезался в мусорщика, и сработавшие фронтальные подушки безопасности прижали Джесса к сиденью.

Но те, кто рассчитывал прикончить летчика и выдать убийство за автокатастрофу, учли марку машины Коннора.

От двойного удара двери «шевроле» заклинило намертво, а неудачно расположенный на модели «блейзер» бензопровод шестидесятивосьмилитрового бака разорвался сразу в трех местах. Секунду спустя автомобиль был охвачен пламенем. Кудесник задергался на сиденье, пытаясь освободиться от ремня безопасности, но этому препятствовала раздувшаяся подушка.

Бензобак треснул по всей длине, и пары топлива рванули подобно гранате. Герой югославской кампании погиб мгновенно.

Как позже установила полиция, тягач был угнан два дня назад в двухстах милях от места трагедии. В кабине обнаружили отпечатки пальцев некоего Хосе Мартинеса, неоднократно привлекавшегося за угоны. Но грузовик он украл впервые, что, по всей видимости, и послужило причиной аварии: угонщик просто не справился с управлением.

Убийцу капитана ВВС искали и полиция штата, и федералы. Но тщетно — Хосе как сквозь землю провалился.

И только через полгода в Неваде, на обочине продолженного через пустыню шоссе, был обнаружен полуистлевший труп, в котором опознали Мартинеса. Дело было закрыто, а смерть латиноамериканца списали на внутренние разборки шайки угонщиков.

Семья капитана Коннора получила солидную пенсию, а то, что от него осталось, с почестями захоронили на кладбище его родного городка. Америка чтит своих героев.

На окраину Сочаницы Владислав со своим попутчиком вышли к вечеру, когда серые сумерки опустились на город.

Рокотов взобрался на небольшой холм, усадил больного на валун и в бинокль изучил дальнейший путь. Слева расположились одноэтажные домишки, прямо по курсу стоял какой то производственный корпус, а справа дымились развалины невысоких строений.

Влад присмотрелся тщательнее.

Примерно в километре от холма югославы развернули полевой госпиталь. Виднелись три палатки с крестами на боках, передвижная электростанция, кухня и кабинки биотуалетов. Несколько маленьких фигур в светло зеленых халатах стояли кружочком возле одной из палаток. Курили.

«Ага, военные медики. Что моему пациенту и надо. У них наверняка есть и галоперидол, и все остальное. Только как его туда доставить? В лобовую переть нельзя. Тревогу поднимут, меня арестуют… Не стану же я, в самом деле, гасить сербов! А у них ко мне тут же появится масса ненужных вопросов. Надо кого-нибудь одного сюда привести… Ну ты придумал! Дать по башке, связать и притащить? Нет, бить мы не будем. Врачи все-таки. Ладно, была не была…»

Рокотов спустился к больному, паинькой сидящему на камне и ведущему свой нескончаемый диалог с призраками. Впрочем, за последние часы он стал более нервным, и Влад всерьез опасался импульсных действий. Против подобных закидонов у русского имелось только одно оружие — удар в голову. Но лишний раз мучить и без того исстрадавшегося человека было бы бессердечно. Биолог открыл аптечку и наполнил шприц сильнодействующим успокоительным. К счастью, наркосодержащне препараты одинаково влияют и на здоровых, и на больных людей: отправляют их в объятия Морфея, и все дела. Сон на восемь-десять часов больному обеспечен.

Владислав выпростал руку спутника из-под одеяла, нашел вену и аккуратно ввел лекарство. Тот, поглощенный галлюцинациями, даже не заметил укола. Потом голос его стал тише, он опустил голову на грудь, раза два всхлипнул и умолк. Когда тело начало медленно оседать набок, Рокотов подхватил больного и уложил на подстеленное одеяло, пристроив рюкзак тому под голову.