Влад достал сложенную вчетверо ксерокопию, расправил и показал связанному доктору:

— Это ваш этаж?

— Да… Откуда у вас схема?

— Вопросы задаю я, — внушительно произнес Рокотов, посмотрев на пленника особым взглядом палача НКВД. — Сколько партий протеина вы уже приготовили?

— Пять или шесть… Нет, пять. Эта шестая.

— Кто забирает готовый продукт?

— Меня не извещают. Ампулы я отдаю Ясхару, и все.

Биолог разрезал леску на правой руке врача и сунул тому лист бумаги и ручку.

— Рисуй схему этажей. Где радиорубка, где пленницы, где склад оружия.

За пять минут доктор кое-как изобразил план подземной базы. Влад задал несколько уточняющих вопросов и снова примотал руку пленника к подлокотнику. Потом достал широкий пластырь и заклеил пленнику рот.

Доктор замычал.

Рокотов вытащил ремень из брюк убитого санитара и надежно привязал ноги русского медика к стальной опоре стола, торчащей из бетонного пола. Теперь тот мог дергаться сколько влезет.

Владислав сноровисто подтащил к двери два шкафа, разместил на них все имеющиеся бутыли с соляной и серной кислотами, закрепил между сосудами две гранаты и протянул леску к поворотному рычагу.

Потом посетил уборную и облегчился перед дальнейшим путешествием по вентиляционным шахтам. Выпил воды и съел полплитки шоколада, сидя на столе и болтая ногами…

Врач затих и с ужасом следил за приготовлениями «фэбээровца».

Наконец тот закончил свои дела и остановился напротив кресла, в упор разглядывая пленника. В руке он подбрасывал найденный в одном из шкафов пакет марганца с привязанным к нему пластиковым контейнером медицинского спирта.

Доктор лихорадочно соображал, зачем американцу марганцовка и спирт.

Прошла минута.

Хмуро посмотрев на пакет, Рокотов подошел к открытому отверстию вентиляции в сунул туда сверток. Затем вернулся к пленнику. Снял трубку телефона, послушал гудок, положил ее на место.

Врача била крупная дрожь.

Влад уселся на стул, закинул ногу на ногу.

— Ну что, козлина, — сказал он по-русски. От изумления доктор не издал ни звука, лишь зрачки расширились настолько, что почти исчезла радужная оболочка. — Не думал, не гадал, что найдешь свою смерть в столь нежном и юном возрасте? А умирать ты будешь долго и мучительно, хотя и не так страшно, как эти дети… К сожалению, у меня мало времени. Хочешь узнать, как? Пожалуйста. Я перережу тебе спинной мозг на шее; минут десять-пятнадцать ты будешь в сознании. Будешь наблюдать, как сюда ломятся твои дружки. Ты ведь знаешь, что я им приготовил. Если они поторопятся, то увидят тебя живым, а опоздают — не обессудь. — Глаза пленника вылезли из орбит. — Скажешь, я нехорошо поступаю? Возможно. Но из-за тебя и тебе подобных я несколько часов назад вот этими руками был вынужден убить два десятка ни в чем не повинных детей. Чтобы не оставлять их вам на растерзание. Ты не человек и не животное. Ты урод, которого надо уничтожить. Как и всех твоих подельников. И я это сделаю. А ты, скотина, будешь ждать их в аду… Но сначала ты поймешь, что такое ад на земле.

Рокотов неторопливо встал. Обошел кресло, с силой пригнул голову врача и узким скальпелем перерезал нервный ствол человека в белом халате. На шее у него выступило несколько капель крови. Тело дернулось.

— Вот и все. — Биолог положил скальпель на стол, снял трубку телефона, набрал номер и придушенным голосом завопил: — It`s Oleg! The accident in the laboratory!We need many people! Неlр![45]

Сбросив телефон на пол, он скользнул в вентиляцию и быстро пополз по горизонтальному штреку.

Нужно было срочно добраться до радиорубки.

От принятого накануне снотворного Ясхар постоянно чувствовал металлический привкус во рту. Когда пил воду или кофе, когда курил. Немного побаливала голова.

Все же он выспался. Организм отдохнул от многодневного нервного напряжения, и теперь албанец был готов к последнему этапу подготовки побега.

Смерть трех бойцов зародила в его душе ощущение, что все еще только начинается. Он сделал вид, что поверил в гипотезу о коллективном помешательстве, а сам стал тайком присматриваться к подчиненным, гадая, не мог ли кто из них таким образом свести счеты с недругами. Большинство косоваров, несших службу на базе, были неплохо подготовлены и в принципе способны убить тихо и незаметно, голыми руками. Однако и трое убитых тоже не были мальчишками.

Значит…

Значит, в деле участвовал не один человек — минимум двое. А это уже сговор.

Ясхар прикинул, кто с кем мог поссориться, и пришел к выводу, что вероятность конфликтов в замкнутом пространстве подземных помещений крайне высока. Странно, что подобное не случилось раньше.

Косовары не пили спиртного, не курили анашу и редко утоляли сексуальный голод. То есть они не получали привычного отдыха. И щепотка травы, попавшая на базу с одним из «носильщиков», стала своеобразным детонатором. Отправленные на строительные работы бойцы «пыхнули» с дружками, вспыхнула драка, и незадачливых «ремонтников» — положили на месте. А те, кто это сделал, сбежали. Благо за перемещениями внутри базы никто не следит.

Ясхар свирепо стиснул зубы.

Его хозяева, получающие с альфа-фета-протеина и детских органов для трансплантации колоссальные прибыли, экономили на оборудовании и расщедрились всего на две видеокамеры наблюдения. Албанец приказал установить их возле входа: одна работала снаружи, другая отслеживала входной тамбур.

И теперь прижимистость руководства вышла боком.

Если б высокомерные чиновники из американской разведки выложили еще хоть двадцать тысяч долларов, сейчас у Ясхара была бы видеозапись произошедшего и виновные давно отправились бы в камеры. Или в печь.

Но видеокамер не было…

Начальник службы безопасности прошелся вдоль строя косоваров, внимательно заглядывая в глаза каждому. Кто-то смотрел прямо, кто то отводил взгляд, иные переминались с ноги на ногу. Но нервозность еще ни о чем не говорит.

Ясхар не был дураком и не собирался рубить головы направо и налево. У каждого из бойцов могли быть свои причины для беспокойства перед шмоном: припрятанная бутылка, шприц с ампулами, порножурнал для голубых… Что угодно.

Албанец вышел на середину строя и прислонился к, стене.

— Значит, так. Кто встречал носильщиков, кто сопровождал их вниз и кто провожал. Выйти из строя. — Вперед выступили одиннадцать человек.

— С вас и начнем. Показывайте свои вещи, открывайте шкафы и тумбочки…

Хирург задыхался. Перед глазами плавали разноцветные круги, грудь сдавили раскаленные обручи, в висках стучало от прилива крови, внутренности терзала невыносимая боль.

Но сознания он не терял.

Он не мог пошевелить и пальцем, только губы под пластырем беспрестанно двигались. Никогда, даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что будет так страшно.

Жизнь по капле уходила из его тщедушного тела.

Та самая жизнь, ради которой он пошел на жуткие преступления, начавшиеся с момента его знакомства с американским профессором на медицинском конгрессе в Варшаве. Он сразу понял, что поляки специально подстроили их встречу, но возражать не стал.

Он давно хотел заработать. И ему было безразлично, как. Серо-зеленые бумажки с лицом давно умершего президента оправдывали все средства. Предательство своей страны, нарушение всех моральных норм, разрыв с семьей и друзьями. Он давно был готов к этому.

Еще во время учебы в институте.

На третьем курсе Хирург стал практиковать подпольные аборты, а через год, когда у одной его пациентки внезапно открылось кровотечение, он недрогнувшей рукой ввел ей в вену пять кубиков воздуха.

Тогда его не поймали. Но на всю жизнь он запомнил ощущение всевластия и приближенности к Богу, испытанные им, когда он решил убить бедную женщину.

И теперь та же участь постигла его самого.

Невесть откуда выскочивший размалеванный диверсант оказался соотечественником. Когда он произнес первую фразу на родном языке Хирурга, тот чуть не умер от страха.