Майские праздники миновали, деревья облачились в свежую сочную листву. Воздух, после морозного марта и пыльного апреля, подобно парфюму, был напоен ароматами цветущих растений. Хотелось дышать глубоко и жмуриться на солнце!

Наконец-то прилетели ласточки, и как всегда, заселились под козырек балкона. Эти непоседы просыпались с рассветом и начинали суетиться вокруг своих гнезд, латая старые дыры и наводя уют в сезонном жилище. Когда мы решили поставить стеклопакеты, пришлось сковырнуть пустовавшее гнездо. Такой акт безвыходного «вандализма» оставил чувство вины. Ведь наши пернатые соседи могли не простить обиду. Но они вернулись! На следующий год эти неугомонные птицы вместо одного, свили целых три гнезда.

Весна, будто капризная барышня, не отличалась постоянством. И стоять на балконе было прохладно. Но приятно! Так не хотелось уходить. И я облокотилась на подоконник, наблюдая за ласточками, рассекающими воздух. Наш район был построен более-менее аккуратно. Дома, уважая личное пространство, отступали на шаг друг от друга. Сбоку, образуя прямой угол, к нашему примыкал другой дом. Нам повезло жить в крайнем от него подъезде, умудряясь миновать слишком тесное соседство. Что, однако, не мешало разглядывать чужие окна, когда вечером в них зажигался свет. Наши окна всегда были плотно зашторены. Ибо, нечего смотреть!

На третьем этаже соседнего дома остался едва ли ни последний не остекленный балкон. Там, опершись о перила, курил мужчина. Он подносил к губам сигарету, выдыхая облако дыма и задумчиво глядя вдаль. Он пренебрег рубашкой и чувствовал себя вполне комфортно, несмотря на прохладный ветерок. Я, как обычно, попыталась представить кто этот человек, о чем он думает.

Мне всегда нравилось воображать жизни людей, наблюдая за ними в общественном транспорте, на улице, в очереди. Придумывать им личность и причину, по которой они оказались здесь. Возможно, это перекур после бурного секса? А размышляет он о том, насколько хорош был в постели. Хотя, едва ли мужчины задумываются о таких мелочах. Скорее всего, прикидывает, успеет ли по дороге, заскочить к еще одной любовнице. А может, я зря наговариваю? И он образцовый семьянин, озадаченный выбором кухонного смесителя.

Мужчина отправил в пространство очередное облако дыма, и поймал мой взгляд. Вот черт! Я отвела глаза. Наверное, слишком быстро, чтобы это выглядело естественным. «Теперь он подумает, что меня заинтересовал его голый торс. Вот еще! Я дышу воздухом, наблюдаю за ласточками. Меня не волнует его сомнительная персона. Пусть возвращается в свою квартиру. Не то, чего доброго, подхватит насморк!».

Изображая равнодушие, я начала вспоминать рецепт постного печенья. Почему-то именно этот простейший рецепт всегда вылетал из головы. «Что там… Масло, мука, творог. Нет там творога, это же постное! Там был какой-то фрукт. Или овощ… Какой к черту овощ в десерте?». Тем временем мужчина, видимо, услышав мои напутствия, щелчком пальца отбросил в сторону окурок, и скрылся за балконной дверью. «Фуф! Бывают же такие навязчивые»…

Перед сном я опять просунула голову в темноту между оконными рамами. Луна была абсолютно круглая и сияла, как большой уличный фонарь. Темные пятна складывались в очертания лица, и делали ее похожей на круглолицую девушку с прикрытыми веками. Почему бы нет! Имя у Луны женское, и облик тоже.

Краем глаза я невольно покосилась вправо, где в темноте, на уровне третьего этажа обозначился желтый огонек сигареты. «Опять курит! Наверняка, еще и пьет. Аморальный тип!».

С утра, как всегда, подгоняемая мамой, я носилась по квартире, в попытках собраться на работу. Ей-то легко, встает в 6 утра, как штык. А мне каково? С моими совьими биоритмами! Когда, не то, что накраситься, а даже выпить кофе не успеваешь. Спросонья я умудрялась собрать лбом все углы, и даже надеть наизнанку блузку. Кстати, именно ее я никак не могла отыскать.

— Она сушится! — крикнула мама. Из кухни доносился аромат кофе. Без мамы утренние сборы давались мне сложнее. Во-первых, она играла роль будильника. Гораздо более действенного и назойливого, чем телефонный. Во-вторых, пока я дремала в ванной с зубной щеткой во рту, она готовила мне утренний перекус.

Будучи наполовину одетой, я выскочила на балкон, высунула голову из окна и поежилась утренней прохладе. Ласточки уже трудились. По тропинке внизу шагал мальчик с рюкзаком за плечами. Кто-то заводил машину, а кто-то спешил пешком в детский сад, таща за руку недовольных детей. На балконе женщина развешивала белье.

На третьем этаже мелькнула знакомая фигура. Мужчина, на сей раз одетый в ярко-голубую футболку, лениво затягивался очередной сигаретой. «Он здесь что, ночевал? Ну, хоть потрудился одеться». Я осеклась. «Чего я взъелась на него? Подумаешь, мужчина курит на балконе. Не на моем же, а на своем!».

Он тем временем отбросил окурок в сторону и выпрямился. Опять попалась! Поймав на себе его взгляд, я поняла, что блузка до сих пор, подобно белому флагу, болтается на веревке. А я красуюсь в оконном проеме в нижнем белье. Я схватила блузку и метнулась к двери. Потом, уже одев ее, осторожно выглянула из-за дверного косяка. Балкон напротив был пуст…

— Ложиться надо вовремя, опять вон глаза, что у кролика! — буркнула мама и плюхнула на мою тарелку булочку с творогом.

День прошел в обычной суете и тщетных попытках угодить начальству. Куратор гордо шествовала между столами, будто школьная учительница. Строго командуя поторапливаться с отчетом, снять наушники и не сплетничать в рабочее время. Маринка, как обычно, жаловалась на своего ненавистного, но любимого мужа. Рита опять принесла свежий коржик к чаю. Очередные сантиметры на расплющенной стулом пятой точке! На почту пришло письмо от Верки. В школьные годы, сидя за одной партой, мы обменивались записками. Сейчас, работая в разных концах города, использовали рабочую почту для личных нужд.

«Физкульт привет работникам умственного труда! Как настроение? У меня хреново. Петровна опять наседает, никакой личной жизни».

«Еще не проснулась. Ничего нового… Рутина! Правда, появился объект для наблюдений».

«Какой объект???? Ленка, только не на работе. Опять вляпаешься».

«Ой, да нет! В доме напротив мужик каждый день выходит покурить на балкон. И пялится…»

«Покажи ему сиськи!»

«Отстань!»

«Да, лучше не показывай, а то испугается и станет курить в квартире…»

«На свои посмотри, дура!»

В последнее время на моем личном фронте было полное затишье. Несколько неудачных романов, один из которых стоил мне работы. Череда встреч и расставаний привели к тому, что я, сгоряча вляпалась в «женатые» отношения. Потому решила взять тайм-аут и перевести дух. Время еще позволяло. До круглой даты целых пять лет. Да и нытье замужних коллег отбивало всякую охоту спешить под венец.

Мама трудилась в торговом центре и возвращалась домой не раньше восьми. Мой рабочий день заканчивался в пять, и до ее прихода оставалось пару часов уединения. На полке в зале ритмично тикали маленькие, но шумные часики. В квартире было тихо и прохладно. Вечернее солнышко пробивалось сквозь шторы, оставляя на ковре геометрические узоры.

Поставив воду на газ, наскоро приняв душ и надев любимый хлопковый халатик с мишками, я вышла на балкон, прихватив с собою лейку. Настурции выглядели глубоко несчастными, их листья свисали грустными тряпочками. Воды цветам!

Я обильно полила их и шире открыла окна, чтобы впустить свежий воздух. Что нужно растениям? Как и людям! Воды, воздуха и солнца. Лиши их чего-то, и они погибнут.

На фоне голубого неба мелькали раздвоенные хвостики ласточек. На детской площадке шумно играла детвора. Под нашим домом начал распускаться куст сирени, распространяя вокруг себя сладкий дурманящий запах.

Я закрыла глаза. И отчего-то, вместо удовольствия, ощутила дискомфорт. Так бывает, когда… на тебя кто-то смотрит. Я осторожно приоткрыла один глаз, стараясь не поворачивать головы. Покосилась вправо. На третьем этаже стоял мужчина и, опершись о перила, неспешно курил. Глядя на меня!