– Так он рассказал вам об этом?

– Да, рассказал. Зачем вы вообще к нему ходили?

– Потому что у меня не было ни малейшего намерения защищать его ради прекрасных глаз, – ответил Мейсон хмуро. – Наверное я достаточно для него делаю, поэтому пусть платит. Я не могу позволить чтобы вы все финансировали.

– Вы не думаете, что это мое дело?

– Нет.

Она прикусила губу, хотела что-то сказать, но передумала.

– Теперь внимательно слушайте и хорошенько запоминайте, – сказал Мейсон. – Если ваш муж мертв, то начнется тщательное расследование. Вам нельзя терять голову. Вы не знаете, кто был с ним на верху?

– Нет, – ответила она. – У меня нет уверенности. Я могу только догадываться по голосу.

– Прекрасно, это уже что-то. Так вы не слышали, о чем они говорили?

– Нет, – быстро сказала она и добавила: – Но я слышала голоса. Я могла их различить. Я слышала голос моего мужа и голос того, другого.

– Вы слышали когда-нибудь перед этим этот голос?

– Да.

– И вы знаете, чей это голос?

– Да.

– Тогда не будьте такой таинственной, – стал нетерпеливым Мейсон. – Кто это был? Я ваш адвокат, вы должны мне сказать.

Она повернула к нему лицо.

– Вы хорошо знаете, кто это был.

– Я знаю?

– Да.

– Чем дальше, тем лучше, – невесело усмехнулся Мейсон. – Кажется один из нас сошел с ума. Откуда я могу это знать?

– Это были вы, – медленно сказала она.

Его глаза застыли, твердые и холодные.

– Я?

– Да вы. Ох, я не хотела этого говорить. Я не хотела, чтобы вы догадывались о том, что я знаю. Я хотела сохранить вашу тайну. Вы вытянули ее из меня. Но, я никому не скажу этого, никогда-никогда! Это навсегда останется между нами.

Он не сводил с нее глаз. Только сильнее стиснул губы.

– Хм, – только и сказал он. – Значит, вы меня не выдадите?

Она не отвела влажных глаз и сказала:

– Да. Я никогда вас не выдам.

Он глубоко вздохнул.

– Черт побери, – выругался Мейсон наконец. – Просто слов жалко.

Минуту царило молчание. Наконец адвокат спросил совершенно невыразительным голосом:

– Вы слышали отъезжающую машину?

Она минуту вспоминала, прежде чем ответила ему:

– Да, кажется слышала. Дождь так шумел… Вы знаете, ветки стучат в стекла и вообще… Но, кажется, я слышала машину.

– Возьмите себя в руки, – сказал Мейсон. – Вы понервничали и перевозбуждены, но если вы начнете так рассказывать полиции, то ваше дело плохо. У вас на выбор два варианта: или сделать вид, что не выдержали нервы и вызвать врача, который запретит вам вообще отвечать полиции, или вы должны знать точно, что вы говорите. Или вы слышали машину или не слышали. Так как, слышали или нет?

– Да, – ответила она задиристо, – слышала.

– Теперь лучше. Сколько человек находилось в доме?

– О чем вы говорите?

– Ну, прислуга, домочадцы… Кто вообще там живет? Я имею в виду всех, кто живет в доме.

– Есть лакей. Дильи.

– Да, знаю. Его я знаю. Кто еще? Кто занимается кухней?

– Экономка, миссис Вейт. У нее как раз сейчас дочка приехала погостить на пару дней.

– А мужчины? – спросил Мейсон. – Сколько мужчин живет в доме? Только один Дильи?

– Нет. Есть еще Карл Гриффин.

– Хм, Гриффин…

Она отвела взгляд.

– Да, Гриффин.

– Это объясняет, откуда вы взяли фамилию, когда впервые пришли ко мне.

– Нет, не объясняет. Я воспользовалась первой фамилией, которая пришла мне в голову. Не ловите меня на слове.

Он усмехнулся.

– Я не ловлю вас на словах. Это вы рассказываете мне сказочки для маленьких детей.

Она стала поспешно объяснять:

– Карл Гриффин – племянник моего мужа. Он редко сидит вечерами дома. Он ведет праздную жизнь, у него репутация завзятого гуляки. Говорят, что он возвращается большей частью пьяным. Не знаю, сколько в этом правды, но знаю, что он в близких отношениях с моим мужем. Джордж питает к нему слабость, если у него вообще есть слабости. Нужно вам сказать, что мой муж довольно странный человек. Он, собственно, никого не любит. Он желает только иметь и распоряжаться, тиранить и давить. Он не умеет любить. У него нет друзей.

– Знаю, – ответил Мейсон. – Но меня не интересует в эту минуту характер вашего мужа. Расскажите мне немного побольше о Карле Гриффине. Он был вечером дома?

– Нет, он ушел из дома рано. Кажется, его вообще не было на обеде. Насколько мне известно, он отправился в клуб, играть в гольф. Во сколько начался дождь?

– Около шести. А что?

– Тогда он, наверное, действительно играл в гольф. Днем была хорошая погода. Он говорил, что пообедает в клубе и вернется поздно.

– Вы уверены, что он не вернулся? – спросил Мейсон.

– Да, уверена.

– Вы уверены, что это не его голос вы слышали наверху, в кабинете мужа?

Ева Белтер колебалась несколько мгновений.

– Нет, – наконец ответила она. – Это были вы.

Мейсон буркнул что-то под нос, давая выход накопившемуся раздражению.

– Я хотела сказать, – поспешно добавила она, – что тот голос звучал совсем, как ваш. Этот мужчина говорил совсем также, как вы. У него была такая же манера спокойно разговаривать. Даже если он повышал голос, то казался спокойным и владеющим собой. Но я никогда не скажу этого никому, верьте мне. Я не упомяну вашего имени, мистер Мейсон, даже если меня будут пытать.

Она с усилием расширила свои голубые глаза и заглянула ему в лицо заученным взглядом детской невинности. Мейсон смотрел на нее минуту, потом пожал плечами и сказал:

– Ладно, обсудим это позже. Вначале вы должны немного прийти в себя. В этой ссоре речь шла о вас?

– Откуда мне знать? Не знаю. Разве вы не можете понять что я не знаю, о чем они говорили? Я знаю только, что мы как можно быстрее должны вернуться туда. Что случится, если кто-нибудь найдет труп, а меня не будет дома?

– Вы правы, – согласился он. – Но вы ждали здесь уже так долго, что минута или две не представляют большой разницы. Одно я должен знать, прежде чем мы туда поедем. – Он протянул руку и, взяв ее за подбородок и повернул так, чтобы свет верхней лампочки падал на миссис Белтер. – Это Гаррисон Бурк был наверху, когда раздался выстрел? – спросил он с нажимом.

– Боже мой, нет! – с ужасом воскликнула она.

– Он был вечером у вас?

– Нет.

– Следовательно, он звонил вечером или после обеда?

– Нет, я ничего не знаю о Гарри. Я не видела его. Я вообще не разговаривала с ним после того вечера в Бичвунд Инн. Я не хочу его больше видеть, у меня из-за него итак сплошные неприятности!

– Тогда, откуда вы знаете, что я ему сказал о связях его мужа с «Пикантными Известиями»? – спросил Мейсон тоном, не сулящим ничего хорошего.

Она опустила взгляд. Попыталась освободить лицо из его рук.

– Может быть, вы мне ответите, – неумолимо настаивал адвокат. – Он рассказал вам о моем визите, когда был сегодня вечером.

– Нет, – пробормотала она. – Он сказал мне днем, по телефону.

– Так значит, он звонил вам днем?

– Да.

– Сразу же после моего визита, не так ли?

– Наверное, как только вы вышли.

– Прежде, чем послал мне деньги?

– Да.

– Почему вы не сказали этого сразу? Зачем вы лгали?

– Я забыла. Я ведь говорила перед этим, что он звонил. Если бы я хотела лгать, то вообще не говорила бы, что с ним разговаривала.

– Вы все равно сказали бы. Вы не предвидели того, того что я заподозрю, что он был у вашего мужа, когда раздался выстрел.

– Это неправда!

Мейсон медленно покачал головой.

– Вы жалкая, маленькая лгунья, – сказал он деловито и бесстрастно. – Вы просто не в состоянии говорить правду. Вы не можете быть честной по отношению к кому-либо, не исключая даже саму себя. Вы и сейчас откровенно лжете. Вы знаете кто был наверху, в кабинете вашего мужа.

Она затрясла головой.

– Нет, нет! – крикнула она. – Вы не можете понять, что я ничего не знаю? Я думала, что это вы. Поэтому я не звонила вам из дома. Я побежала позвонить из лавки. Это почти миля от дома.