«Он лев. Он убивает. Он опасен».

- Мне необходимо этому научиться. Я должен с ним сразиться, Прыгун.

«Ты слишком юн. Это слишком для тебя сложно».

- Юн? - переспросил Перрин, вставая. - Прыгун, Последняя Охота уже совсем близко!

Прыгун лёг, опустив голову на передние лапы.

- Ты вечно повторяешь, что я юн, - продолжил Перрин. - Что я не знаю, что делаю. Зачем же тогда меня учить, если не затем, чтобы объяснить, как сражаться с такими, как Губитель?

«Увидим, - передал Прыгун. - А на сегодня хватит. Мы закончили».

Перрин почувствовал в послании печальный подтекст, а также жирную точку. Сегодня стая Танцующей-В-Дубах вместе с Прыгуном будут оплакивать Утреннюю Зарю.

Вздохнув, Перрин сел, скрестив ноги. Он сосредоточился и попытался повторить действия Прыгуна, когда тот выталкивал его из сна.

Всё вокруг померкло.

Он проснулся на своей кровати в тёмном шатре. Рядом, прижавшись, спала Фэйли. Перрин полежал некоторое время, уставившись в потолок. Темнота напоминала ему о грозовом небе в волчьем сне. Сонливость улетучилась и была столь же далека, как и Кэймлин. В конце концов он поднялся, осторожно отодвинувшись от Фэйли, и надел штаны и рубашку.

Лагерь был погружён в темноту, но для его глаз света было предостаточно. Он кивнул двуреченцам - Кенли Мэрину и Джейму Доутри, охранявшим его палатку этой ночью.

- Который час? - спросил он одного из них.

- Уже за полночь, лорд Перрин, - ответил Джейм.

Перрин хмыкнул в ответ. Округу освещали далёкие вспышки молний. Он решил пройтись, и парни последовали за ним.

- Я обойдусь без охраны, - сказал он им. - Присмотрите за шатром. Леди Фэйли по-прежнему спит.

Его шатёр был почти на самом краю лагеря. Ему это нравилось. Соседство с холмом давало ему чувство некоторого уединения. Он прошёл мимо Гаула, который, несмотря на поздний час, точил своё копьё у поваленного ствола. Рослый Каменный Пёс поднялся и пошёл следом, Перрин не стал его прогонять. Гаул считал, что в последнее время он недостаточно тщательно исполняет взятые на себя обязанности присматривать за Перрином, и поэтому удвоил усилия. Сам Перрин полагал, что это всего лишь предлог, чтобы держаться подальше от собственной палатки и пары обосновавшихся в ней женщин-гай'шан.

Гаул держался в отдалении, и Перрин был этому только рад. Так и должны чувствовать себя предводители? Ничего удивительного, что столько государств ведут постоянные войны - у их вождей вечно нет времени пораскинуть мозгами, вот они и нападают на другие страны, чтобы люди перестали им докучать.

Недалеко от лагеря, в роще деревьев, он набрёл на небольшую поленницу. Его временный слуга Дентон, взятый до возвращения Ламгвина, нахмурился, когда Перрин стал расспрашивать об этом месте. Бывший мелкий лорд из Кайриэна, Дентон отказался возвращаться домой. Он решил, что он - слуга, и никому не удалось его переубедить.

Возле поленницы лежал топор. Это было не то смертоносное оружие с лезвием в виде полумесяца, которое Перрин когда-то брал в бой, а крепкий топор лесоруба с лезвием из отличной стали и отполированной потными руками работяг рукояткой. Перрин засучил рукава, поплевал на руки и взял топор. Здорово было ощутить в них гладкое топорище. Он поднял топор на плечо, установил первое полено, отступил и ударил.

Удар пришёлся точно, в ночном воздухе во все стороны брызнули щепки. Чурбак раскололся надвое. Следом он расколол одну из половинок ещё раз. Гаул сел под деревом и снова принялся точить копьё. Скрежет металла о металл накладывался на глухие удары топора по дереву.

Как это здорово. Отчего так выходит, что его мозг намного лучше работает, когда он чем-нибудь занят? Лойал часто упоминал о том, чтобы сесть и подумать. Таким способом к Перрину не пришло бы ни одной дельной мысли.

Он чисто расколол следующее полено. Так верна ли его мысль? Не может ли его собственная природа, а вовсе не волчья, быть повинна в том, как он себя вёл? Раньше в Двуречье он ничего подобного не вытворял.

Очередное полено. «У меня всегда хорошо выходило сосредоточиться». Частично это то, что произвело впечатление на мастера Лухана. Дайте поручение Перрину, и тот не успокоится, пока его не выполнит.

Он расколол обе половинки этого полена.

Возможно, изменения в нём были результатом встречи с внешним миром. Он во многом винит волков и предъявляет к Прыгуну неестественные требования. Волки вовсе не простые и не глупые создания, но им нет дела до человеческих забот. Прыгуну очень сложно учить его так, чтобы Перрин мог понять.

И разве Прыгун ему что-нибудь должен? Прыгун умер в ту роковую ночь, давным-давно. В ночь, когда Перрин впервые убил человека, в ночь, когда он впервые потерял в бою контроль над собой. Прыгун ничего Перрину не должен, но он уже несколько раз его спасал. На самом деле, Перрин понял, что именно вмешательство Прыгуна помогло ему не потерять свою личность и не превратиться в волка.

Он ударил по полену. Пришедшийся вскользь удар отбросил чурбачок в сторону. Он поставил его обратно и повторил. Тихий скрежет точильного камня Гаула его успокаивал. Он расколол и это полено.

Перрин и в самом деле всегда слишком погружался в выбранное дело. Это верно.

Но в то же время, если человек хочет чего-то достичь, он должен работать над задачей до тех пор, пока она не будет выполнена. Перрин знал и таких, кто ничего не мог довести до конца. У них на фермах царил вечный беспорядок. Так жить он не смог бы.

Необходим баланс. Он как-то жаловался, что его вытащили в мир, набитый проблемами гораздо крупнее его самого. Жаловался, что он простой человек.

Что если он был не прав? Что если, напротив, он - сложный человек, который был вынужден жить простой жизнью? В конце концов, раз он такой простой, как его угораздило влюбиться в такую сложную женщину?

Куча колотых дров росла. Перрин наклонился, собирая получившиеся четвертушки. Пальцы обхватывали грубые волокна - его мозолистые пальцы. Ему никогда не стать похожим на какого-нибудь, впитавшего это с молоком, настоящего кайриэнского лорда. Но ведь были и другие лорды, такие как отец Фэйли. Или Лан, который больше походил на оружие, а не человека.

Перрин сложил дрова в поленницу. Ему нравилось вести стаю в волчьих снах, но волки не ждали, что он будет защищать их или содержать, или вводить для них законы. Они не жаловались, когда по твоему приказу погибал тот, кого они любили.

Его беспокоила не роль предводителя как таковая, а то, что ей сопутствует.

Он почувствовал запах приближающегося Илайаса. Он пах почти как волк - природным земным запахом.

- Что-то ты припозднился, - обратился к нему Илайас, подходя ближе. Перрин слышал, как Гаул тихо убрал копьё в чехол и отошёл, производя шума не больше, чем взлетевший воробей. Он будет поблизости, но не станет подслушивать.

Положив топор на плечо, Перрин взглянул в тёмное небо.

- Иногда ночью я чувствую себя бодрее, чем днём.

Илайас улыбнулся. Перрин этого не видел, но почувствовал исходящий от него запах веселья.

- Ты когда-нибудь пытался избежать этого, Илайас? - спросил Перрин. - Не отвечать на их зов, делать вид, будто ты совсем не изменился?

- Да, - ответил Илайас. У него был тихий низкий голос, который почему-то напоминал рокот от дрожи земли вдалеке. - Хотел было, но потом Айз Седай решили меня укротить. И мне пришлось сбежать.

- Скучаешь по прежней жизни?

Илайас пожал плечами. Перрин услышал шорох одежды.

- Ни один Страж не желает бросать свои обязанности. Иногда важнее оказывается иное. Или… ну, более востребовано, что ли. Но я не сожалею о своём выборе.

- Я не хочу убегать, Илайас. И не буду.

- Я оставил прежнюю жизнь ради волков. Но это не значит, что ты должен поступить так же.

- А Ноаму пришлось, - сказал Перрин.

- Ему точно пришлось? - спросил Илайас.

- Это оказалось сильнее, и он перестал быть человеком.

Перрин почувствовал запах беспокойства. Илайасу нечего было ответить.