Она посмотрела наверх, ощущая прилив надежды. Эти мёртвые губы широко улыбались, безглазый взгляд застыл на ней. Она почувствовала чудовищную слабость.
- Нет, - сказал Шайдар Харан, - я не забуду тебя, и ты не должна забыть то, что последует дальше.
Грендаль широко раскрыла глаза, затем взвыла, когда он потянулся к ней.
Небо рокотало; трава вокруг Перрина покрылась волнами. Она была вся в чёрных пятнах, как и в реальном мире. Даже мир волчьих снов умирал.
Воздух был полон запахов, не принадлежавших этому месту. Запахов горящего костра, засохшей крови, мёртвого тела неизвестного ему зверя, тухлых яиц.
«Нет, - подумал он. - Здесь этому не бывать».
Перрин собрал всю свою волю. Эти запахи исчезнут. И они исчезли, а взамен им возникли запахи лета. Трава, ежи, жуки, мох, мыши, сизокрылые голуби, пурпурные зяблики. Всё это мгновенно пробудилось к жизни, окружив Перрина.
Он стиснул зубы. Новая реальность расходилась от него подобно волне, смывая черноту с растений. Облака над ним заволновались и разомкнулись. Солнечный свет устремился вниз. Гром затих.
«И Прыгун жив, - подумал Перрин. - Жив! Я чувствую запах его шкуры, слышу, как он скачет по траве».
Перед ним, словно сотканный из тумана, появился волк. Серебристо-серый, седой от долгих лет жизни. Перрин вздрогнул от собственной силы. Волк был настоящим.
А потом он увидел глаза волка. Безжизненные.
Запах стал затхлым и неправильным.
Перрин покрылся потом от напряжения, вызванного чрезмерной концентрацией. Что-то внутри него оборвалось. Он слишком сильно проникал в волчий сон. Пытаться полностью контролировать это место, было сродни попытке удержать волка в конуре.
Перрин закричал, упав на колени. Туманный лже-Прыгун исчез с лёгким дуновением, и облака вновь сомкнулись. Над ним сверкнула молния, траву покрыли чёрные пятна. Неправильные запахи вернулись.
Он стоял на коленях, со лба стекал пот. Одной рукой он опирался на колючую чёрно-бурую траву, ставшую слишком жёсткой.
Перрин вспомнил о Фэйли в их палатке на поле Меррилора. Она была его домом. Ещё многое предстояло сделать. Ранд пришёл, как и обещал. Завтра он встретится с Эгвейн. Мысли о реальном мире вернули Перрина на землю, не позволяя ему слишком сильно проникать в волчий сон.
Перрин поднялся. Он на многое был способен в этом месте, но был и предел. Всему есть предел.
«Отыщи Свободного От Оков. Он объяснит».
Последнее послание Прыгуна. Что оно означало? Прыгун сказал, что Перрин уже нашёл ответ. Но что теперь? Может Свободный От Оков его объяснит? Послание было пропитано болью, утратой и удовлетворением тем, что Перрин принял волка внутри себя. Последний образ волка с блестящим мехом и исходящим запахом решимости, гордо прыгающего в темноту.
Перрин переместился на Джеханнахский тракт. Свободный От Оков часто бывал здесь с остатками стаи. Перрин мысленно потянулся и нашёл его - молодого поджарого самца с бурой шерстью. Свободный От Оков поддразнил Перрина, послав ему образ быка, топчущего оленя. Другие больше не вспоминали этот образ, но не Свободный От Оков.
«Свободный От Оков, - передал Перрин. - Прыгун сказал, что ты мне нужен».
Волк исчез.
Перрин вздрогнул, затем прыгнул туда, где тот только что был - на вершину утёса в нескольких лигах от дороги. Там он уловил тончайший запах места, куда отправился волк, и последовал за ним. В открытое поле, где вдалеке виднелся амбар, выглядевший прогнившим.
«Свободный От Оков?» - позвал Перрин. Волк залёг в густом подлеске неподалёку.
«Нет. Нет». От Свободного От Оков исходил страх и гнев.
«Что я сделал?»
Волк метнулся, оставив за собой размытое пятно. Перрин зарычал и опустился на четыре лапы, превращаясь в волка. Юный Бык бросился в погоню с рёвом ветра в ушах. Он заставил ветер расступиться, ещё больше ускоряясь.
Свободный От Оков попытался исчезнуть, но Юный Бык последовал за ним, оказавшись в открытом океане. Он ударился о волны, ставшие твёрдыми под его лапами, и продолжил гнаться за Свободным От Оков, не замедляя бег.
В посланиях волка один за другим мелькали образы. Леса. Города. Поля. Перрин, стоящий снаружи клетки и смотрящий на него.
Перрин замер, снова приняв человеческое обличье. Он стоял на вздымающихся волнах, медленно поднимаясь в воздух. Что? В последнем образе был он, только моложе. И с ним была Морейн. Как Свободный От Оков мог…
Внезапно Перрин всё понял. Свободного От Оков в волчьем сне всегда можно было найти в Гэалдане.
«Ноам», - позвал он волка, успевшего далеко оторваться.
В ответ - вспышка удивления, и разум волка пропал. Перрин переместился туда, где только что был Свободный От Оков, и учуял след - небольшую деревню, амбар, клетку.
Перрин перенёсся туда. Свободный От Оков лежал на земле между двумя домами и смотрел на него. Он был неотличим от других волков, хотя теперь Перрин и догадывался, в чём было дело. Это был не волк. Это был человек.
- Свободный От Оков, - сказал Перрин, опускаясь на одно колено и заглядывая волку в глаза, - Ноам. Ты помнишь меня?
«Конечно. Ты - Юный Бык».
- Нет, помнишь ли ты, как мы встречались раньше, в реальном мире? Ты послал мне образ нашей встречи.
Ноам раскрыл пасть, и в ней появилась кость. Большая бедренная кость с остатками мяса на ней. Он лёг на бок и начал её грызть. «Ты Юный Бык», - упрямо ответил он.
- Помнишь ли ты клетку, Ноам? - тихо спросил Перрин, посылая образ. Образ человека в грязной ободранной одежде, запертого в самодельной деревянной клетке своими же родными.
Ноам замер, и на мгновение его изображение колыхнулось, став человеческим. Волчье обличие тут же вернулось, и он издал низкий, опасный рык.
- Я вспомнил о плохих временах не для того, чтобы разозлить тебя, Ноам, - сказал Перрин. - Я… Я такой же, как и ты.
«Я волк».
- Да, - ответил Перрин. - Но ты не всегда им был.
«Всегда».
- Нет, - твёрдо возразил он. - Когда-то ты был таким, как я. Только воображая иначе, ты не сможешь изменить этого факта.
«Здесь смогу, Юный Бык, - ответил Ноам. - Здесь смогу».
Это было правдой. Почему Перрина так волновал этот вопрос? Но ведь Прыгун направил его сюда. Почему у Свободного От Оков должен быть ответ? Его вид, знание того, кем он был, вновь вернули все страхи Перрина. Он примирился с собой, но вот перед ним был человек, полностью уступивший волку в себе.
И это приводило Перрина в ужас. Это знание вбило клин между ним и волками. Почему теперь, когда Перрин переборол этот страх, Прыгун послал его сюда? Свободный От Оков учуял его смятение. Кость исчезла, и волк положил голову на лапы, подняв взгляд на Перрина.
Ноам, почти лишившись разума, думал лишь о побеге и убийстве; он был опасен для всех окружающих. Теперь от этого не было и следа. Свободный От Оков казался спокойным. Когда они освободили Ноама, Перрин боялся, что он недолго протянет, но сейчас он был жив и здоров. Жив точно, хотя Перрин и не брался судить о его здоровье по тому, как он выглядел в волчьем сне.
И всё же разум Свободного От Оков теперь был в гораздо лучшем состоянии. Перрин нахмурился. Морейн говорила, что в разуме этого создания не осталось ничего от личности Ноама-человека.
- Свободный От Оков, - проговорил Перрин, - что ты думаешь о мире людей?
На Перрина мгновенно нахлынула быстрая череда образов: боль, печаль, гибнущий урожай, снова боль, крупный, плотный подвыпивший мужчина избивает миловидную женщину, опять боль, огонь, страх, горе. Боль.
Перрин отшатнулся. Свободный От Оков продолжал посылать образы. Один за другим: могила, рядом с ней ещё одна, поменьше, словно для ребёнка. Разгорающийся огонь. Человек в ярости - брат Ноама. Перрин узнал его, хотя при их встрече он не казался опасным.
Поток был слишком сильным. Перрин взвыл, оплакивая жизнь, которую вёл Ноам, словно исполняя погребальную песню, полную горя и боли. Неудивительно, что тот предпочёл жить волком.
