- Думаю, мы с ним уживемся, - сказала она.

- В мое время, - заметила мисс Корнель, - такие вещи происходили где-нибудь в зимнем саду или в оранжерее далеко заполночь под звуки вальса, а не в междугородном разговоре с чужой квартиры.

- Я должна извиниться за него, - сказала Анна, - но были некоторые проблемы. Я все вам расскажу.

И так она и сделала.

- Понимаю, - протянула мисс Корнель. - А что бы вы делали, случись наоборот? Простите мне нескромность, но ребенка вы бы оставили?

- Внебрачного? - спросила Анна. - Нет, вряд ли. Я не знаю. Но все равно, сейчас-то все в порядке.

- Позвольте мне тогда пожелать вам счастья, - улыбнулась мисс Корнель.

- Между прочим, - заметила Анна, - мне кое-что осталось неясным. Кажется, у него там был Хейзелридж.

- Инспектор Хейзелридж?

- Да. Надеюсь, он не думает. Нет, это невозможно.

- Что невозможно?

- Не может же он думать, - Анна неуверенно усмехнулась, - что Боб. Короче, что у него на совести эти убийства.

- Конечно нет, - протянула мисс Корнель. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, как у нее чуть напряглись мышцы нижней челюсти и ушел в себя взгляд серых глаз. - А у него есть повод так думать?

- Тут вот в чем дело, - пояснила Анна. - Нам обоим пришлось многое скрывать. Каждый раз, когда что-то происходило, мы оказывались в это замешаны. Тогда в субботу утром.

Она пояснила, что произошло в субботу утром, с откровенностью современной девушки, и мисс Корнель неуверенно заметила:

- Это значит, что вы обеспечиваете друг другу алиби?

- Вот именно, - сказала Анна, - а это звучит не слишком правдоподобно, я знаю. Но в тот вечер, когда убили мисс Читтеринг, все железно. Мы ужинали в одном ресторанчике на Флит стрит. Боба там хорошо знают. И он заказал по телефону стол на без четверти семь.

- И вы были там в это время?

- Думаю, чуть раньше. Кельнер-он же брат хозяина-сказал Бобу что-то вроде:»-Вы как всегда вовремя», - а Боб ответил:»-У вас часы спешат. Мы пришли даже раньше. «Когда мы садились за стол, было примерно без двадцати семь. А туда мы шли пешком.

Также как и Хейзелридж, миссис Корнель могла понять, когда кто-то говорит правду. Помолчав, она встала, подошла к буфету и вернулась с темною квадратною бутылкой в руке.

- Нужно выпить за здоровье счастливой пары. Вы пока откройте, я схожу за бокалами.

Через несколько минут она вернулась с двумя бокалами зеленого стекла. Налив в каждый пальца на три, придвинула Анне тот, что стоял ближе, заметив при этом:

- И не портите это водой!

Анна глотнула и поперхнулась.

- Крепко как!

- Я думаю, - гордо согласилась мисс Корнель. - Это настоящий довоенный «Глен Лайвет». Получила я эту бутылку в тридцать восьмом году, когда выиграла турнир в Отертоне.

Они пили в почтительном молчании.

- Это было за ваше здоровье, - нарушила тишину мисс Корнель. - А теперь еще по одной за здоровье вашего будущего.

- Я бы лучше не. - попыталась перебить Анна.

- Ничего, покрепче уснете, - бодро настаивала мисс Корнель.

- Да, - пожаловалась Анна, - я уже и так ничего не вижу.

- Скотланд Ярд?

- Да, Скотланд Ярд слушает. Дежурный у телефона.

- Это срочно. Соедините меня пожалуйста.

- Объявить тревогу?

- Нет, это не сигнал «девять - девять-девять», если вы его имеете ввиду, - сказал Боун. - Мне нужно срочно связаться с инспектором Хейзелриджем.

- Постараюсь его найти.

- Это по делу об убийстве в Линкольнс Инн.

- Минутку, пожалуйста.

Наступила пауза, потом что-то щелкнуло и новый голос произнес:

- Инспектор Пикап слушает. Чем могу служить?

Боуну уже приходилось слышать это имя одного из коллег Хейзелриджа. Он начал:

- Это Боун. Нужно срочно связаться с инспектором Хейзелриджем.

- Боюсь, пока это невозможно, - ответил Пикап. - Этим вечером инспектор должен вернуться из Норфолка.

- Когда приходит его поезд?

- Прибыл четверть часа назад. Инспектор остановил состав где-то по пути и звонил сюда, чтобы на вокзале его встречали с машиной. Но куда поедет, не сказал.

- А где сержант Пламптри?

- Сержант Пламптри поехал его встречать.

- Черт возьми, - протянул Боун.

- Если у вас есть какая-то информация, - предложил инспектор Пикап, - можете передать ее мне. Я замещаю инспектора Хейзелриджа на время его отсутствия.

Боун колебался. Представил, как по телефону пытается объяснить постороннему человеку, как движется шуруп по наклонной плоскости. Или факт, что люди, долго игравшие в гольф, развивают сильные запястья. А когда играют правой рукой, левое запястье у них сильнее правого.

- Нет, - протянул он, - ничего срочного.

И повесил трубку. На миг ему пришло в голову связаться с дежурным по вокзалу Ливерпуль стрит, но едва рука его потянулась к телефону, он сообразил, что сейчас состав уже убран от перрона и все пассажиры разошлись.

Оставалось только действовать самому.

Свою машину Боун держал в частном гараже неподалеку от дома. Это был «моррис»1937 года, который не годился в короли автострад, но надежная машина, если с ней умело обращаться.

Боун рассудил, что в этот поздний час движение на Блефферс Бридж будет небольшим. Надеялся, что с фарами у него все в порядке. Раньше никогда он не ездил в Севенокс по шоссе, но знал, что это к западу от Мейдстона, и решил, что если ехать по Олд Кент роад на Нью Кросс и свернуть направо на Льюишем, то окажется неподалеку от цели. Ну а там придется поспрашивать.

Переехав Темзу, обогнул круговую развязку возле Элефант энд Кастл, зиявшую пустотой в холодном неоновом свете. Только потом позволил себе на миг задуматься над тем, что делать, когда будет на месте.

Что, если найдет обоих спокойно спящими в постели? Может быть, попросить Анн Милдмэй немедленно вернуться с ним в Лондон? И таким образом предупредить мисс Корнель? И даже если выводы, к которым он пришел, верны, грозит ли Анне какая-то опасность?

Осторожно, кошка!

- «Грозит ей опасность или не грозит, - говорил себе Боун, поворачивая на трамвайных путях в Льюишеме, - там она оказалась по моей вине, и я отвечаю, чтобы с ней ничего не случилось. Лучше б дать обоим знать, что я там, разместиться где-нибудь в саду и переждать до утра. Сомневаюсь, что мисс Корнель на что-то отважится, видя меня под окнами».