– Может, достаточно того, что знаете?

– Джаррет до сих пор не может смириться со своей утратой.

– Он очень любит вас, – сказала Наоми.

– Вы думаете? Но разве так, как он, поступил бы тот, кто любит?

Наоми рассмеялась:

– Не можете забыть эту глупую шутку? Джаррет ужасно боится, что вы убежите.

– Я вовсе не собиралась бежать. Хотела повидать мистера Трита.

– Роберта?

– Да. Надеялась расспросить его о Джаррете.

– Роберт – хороший друг. Его здесь все любят.

– Я тоже.

– Будьте осторожны, Тара. Берегите уши!

– Я же не индейская женщина. Есть и другие способы наказать меня.

– Сюда идут мои сыновья, – сообщила Мэри.

Остаток вечера семья провела, вспоминая о детстве Джеймса и Джаррета. Джеймс переводил слова матери, забавно комментируя их, а Джаррет предлагал свою шутливую версию. Женщины были довольны и смеялись.

Тара узнала, как Джаррет был посвящен в воины: раскрасил тело в синий цвет, выпил «черный напиток», после чего и получил имя Белый Тигр.

– А помнишь «хлопковую морду?» – спросил Джеймс.

– Это одна из самых ядовитых змей, – пояснила Наоми.

– Я тогда только что научился ходить, – сказал Джеймс. – А Джаррет поймал змею и, опасаясь, как бы она кого-то не укусила, не хотел выпускать ее.

– Я просто пытался проявить стойкость.

– Да, ты держал ее в руке целых пять часов!

– Два часа, – поправила Мэри.

– Для меня они тянулись как вечность, – усмехнулся Джаррет.

– И она все-таки укусила тебя, сынок, – напомнила Мэри. – Но к счастью, мне удалось найти противоядие.

Когда они вернулись к себе, Таре очень хотелось спать, но все же она решила исподволь выспросить у Джаррета, о чем говорили мужчины за трапезой у костра.

– Скажи, кто из мужчин на чьей стороне? Джеймс ведь не будет воевать против белых, верно? А Оцеола? Он был здесь в тот день, когда меня схватили. Потом уехал. Куда?

– Наверное, домой. Оцеола – дальний родственник Мэри, а значит, и Джеймса, но живет со своей семьей.

Тара вдруг догадалась, зачем вождь приходил сюда.

– Ему были нужны воины, чтобы нападать на поселения белых, да?

– Не знаю.

– Знаешь!

– Оцеола вышел на тропу войны, однако не делится со мной своими планами.

– Но если ты ему понадобишься, он найдет тебя?

– Да. И я найду его, если возникнет необходимость.

Сердце у Тары тревожно забилось. Значит, она права: Оцеола собирает воинов, чтобы развязать большую войну. А братья Маккензи живут в иллюзорном мире, мечтая о несбыточном рае, где белые и индейцы любят друг друга и не замышляют ничего дурного…

В эту ночь Джаррет не прикоснулся к ней, и Тара решила, что он сердит на нее. Но к утру она замерзла и прильнула к нему. И Джаррет обнял ее.

Согреваясь, Тара вспомнила слова Наоми: «Он любит вас».

Любит ли? Его тянет к ней, верно. Но видит ли он в ней человека?.. Как в Лайзе?

Домой Тара и Джаррет возвращались на одном коне, потому что Селина еще несколько дней назад убежала.

С семьей Джеймса попрощались тепло. Тара обняла и поцеловала всех – Мэри, Наоми, детей, даже самого Бегущего Медведя. Когда они проезжали через селение, жители приветливо махали руками и желали счастья молодым супругам.

По пути домой они мало говорили. Джаррет был молчалив и задумчив. Тара, то и дело задремывала, прижимаясь к его груди.

Среди дня они остановились у ручья. Тара умылась и напилась чистой холодной воды и вдруг заметила, что Джаррет стоит возле деревьев, внимательно всматриваясь во что-то.

Подойдя, она увидела выдолбленный ствол большого дерева, лежащий на земле. На протянутом над ним шесте висели шкуры и одежда. Рядом стояли тыквенные сосуды с остатками пищи, едва различимыми за тучей мух.

Это было захоронение.

– Маленький Буян, – мрачно обронил Джаррет.

– Твой друг?

– Да.

– Отчего он умер.

– Видишь поблизости его ружье и копье? О ними ему предстоит войти в мир духов. Значит, Маленький Буян погиб в бою. Но до этого он много болел.

– И все-таки воевал?

– Да, предпочел умереть не от болезни. А было ему всего пятнадцать лет… Как и мне, когда я вступил в армию Эндрю Джэксона… Идем отсюда.

Он помог Таре сесть на коня. Вскоре они въехали в кипарисовые джунгли, где несколько дней назад заблудилась Тара.

Отсюда, как оказалось, до «Симаррона» было рукой подать, ибо Джаррет знал кратчайший путь. Едва Тара завидела дом, ее охватила радость. Только теперь она ощутила его своим и родным. А ведь раньше Тара чувствовала себя совсем чужой в этом доме, где незримо присутствовала тень Лайзы.

– А вот и Дживс, – оживился Джаррет. – Надеюсь, он позаботился об обеде.

– Я бы предпочла горячую ванну.

– И это от тебя не уйдет.

Навстречу им высыпали все обитатели «Симаррона». Юный Питер сразу увел коня, а Дживс, расплывшись в широкой улыбке, торжественно сказал:

– Добро пожаловать в ваш дом, миссис Маккензи! С благополучным возвращением. Нам очень вас не хватало.

– Спасибо, Дживс. – Тара смутилась, подумав, что Дживсу известны все подробности о ее приключениях.

– Леди хотела бы принять горячую ванну. – Джаррет весело взглянул на Дживса, и тот ответил, что все уже готово.

«Откуда он узнал, что мы приедем? Как, однако, у них налажена связь с индейским селением!» – подумала Тара.

В спальне уже горел очаг, над ванной клубился пар, на полу стояли кувшины с горячей водой.

«Господи, как хорошо дома! И как я счастлива!..»

Эта мысль почему-то испугала ее. Имеет ли она право на счастье? Ведь позади осталось много такого, о чем страшно рассказать Джаррету. И любит ли он ее?

Тара внезапно подумала, как было бы хорошо сбросить с души тягостное бремя и рассказать все Джаррету.

Поведай Тара об этом ему раньше, она не оказалась бы здесь… А теперь еще труднее признаться во всем. Нет! Джаррета нельзя посвящать в ужасную тайну!

О, если бы узнать хоть что-то о судьбе Уильяма! Тара верила и надеялась, что он в безопасности, поскольку она так далеко от него…

Быстро раздевшись, Тара с наслаждением погрузилась в ванну и, закрыв глаза, снова предалась размышлениям.

Нужно забыть прошлое. Вычеркнуть его из жизни!