– Ты не должна извиняться, – перебила ее Лиза. – Это подло обыскивать человека, даже если… даже если для тебя это важно. И потом, сумка…

– Ерунда, – сказала Юля, немного отдышавшись. – Она старая, ее давно пора было выкидывать.

Теперь у Юли действительно была другая сумка, новая. И Лиза сразу это заметила.

– Я просто хотела сказать… – смутилась Юля. – Там была одна фотография… Ты никому не скажешь?

– Нет, – улыбнулась Лиза, – но, если не хочешь, можешь не говорить.

– Знаешь, – сказала Юля и залилась краской, – это фотография одного молодого человека, я иногда беру ее с собой. Я знаю, это глупо… И когда ты попросила меня открыть сумку, я испугалась, что кто– нибудь увидит. Понимаешь, я просто очень испугалась.

– Какая я дура! – сказала Лиза. – Пожалуйста, извини.

– Я сама виновата. Знаешь что? Юля открыла сумку и долго чт– то искала. – Вот. – Она протянула Лизе фотографию. – Это мой день рождения.

– Ежов?

На фотографии рядом с Юлей, отличницей и старостой класса, красовался ушастый Ежов, нахал и двоечник, отпетый бандит.

– Это случайно так вышло, что нас сняли вместе, – объяснила Юля. – Я понимаю, это глупо…

– Глупо? Ничего подобного. Даже если он хулиган, ну и что? В каждом человеке есть что– то хорошее.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно.

– Только, пожалуйста, обещай, что никому не скажешь, хорошо?

11

После истории с бойкотом Лиза изменила свое отношение к Тусе, но та продолжала каждый вечер к ней заходить.

«Мы так давно знаем друг друга, – думала Лиза, – что одно предательство не Может этого отменить. Ведь мы с Тусей как родственники, а родных не выбирают».

К тому же Лизе всегда было легче забыть о неприятностях, чем продолжать злиться.

Все их разговоры невольно сводились к Егору.

Они сами заметили эту закономерность, и Туся, смеясь, сказала:

– Ничего не поделаешь – все дороги ведут в Рим. Знаешь, все– таки в Егоре есть что– то особенное, магнетическое, чего нет в других парнях. Ведь даже я была в него влюблена.

– Ты? – недоверчиво переспросила Лиза. – Когда?

– Не беспокойся, подруга, задолго до тебя. Да и любила– то всего недели две, не больше. – Туся отрывисто рассмеялась. – Подумать только, ведь ты влюбилась в него с первой же встречи! – продолжала она. – И знаешь, когда я любила, мне тоже казалось, что вся предыдущая жизнь без него была просто долгим, кошмарным сном…

Что– то в словах Туси насторожило Лизу, но она сразу не поняла – что именно. А когда поняла, то резко остановилась и спросила Тусю напрямик:

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю – что? – опешила Туся.

– Откуда ты знаешь, что моя жизнь до него была долгим; кошмарным сном?

– Ну, мне казалось, ты сама говорила, – запинаясь ответила Туся.

– Знаешь, Туся, – дрожащим голосом начала говорить Лиза, – дело в том, что я тебе этого не говорила, а в твои экстрасенсорные способности я верю слабо, поэтому остается только третий вариант…

– Какой? – Было непонятно, то ли Туся действительно недоумевает, то ли искусно разыгрывает это недоумение.

– Мой дневник. Все это было написано в моем дневнике. Причем теми же словами.

Туся старалась не смотреть на подругу.

– Значит, это ты? – упавшим голосом спросила Лиза.

Туся молчала.

– Значит, это ты? Моя лучшая подруга. Значит это из– за тебя я пролила столько слез, из– за тебя выдержала бойкот всего класса? Туся, ответь мне!

– Я могу тебе ответить, но ты мне все равно не поверишь, – нехотя отозвалась Туся.

– Я постараюсь тебе поверить, потому что для меня невыносимо знать, что ты меня предала.

Едва Лиза произнесла эти слова, как тут же вспомнила пророчество Заремы: «Бойся того, кто рядом».

– Я не хотела тебе этого говорить, не хотела расстраивать. Но теперь скажу. Дело в том, что твой дневник у Егора.

Раньше Лиза думала, что выражение «лишиться дара речи» – просто преувеличение. Но теперь от удивления и возмущения она не могла вымолвить ни слова. Вернее, столько вопросов теснилось в ее горле, что она минуты две молчала.

– Егор? Мой дневник у Егора? Этого не может быть!

– Я же говорила, что ты мне не поверишь, – махнула рукой Туся. – Помнишь тот день, когда Сюська чуть не навернулся с четвертого этажа?

– Ну, помню, – холодно ответила Лиза.

– Помнишь, Егор зашел в наш класс и долго вертелся около твоего места, все мял в руках твои тетради? Я знаю, что именно он взял твой дневник, и я могу тебе это доказать.

– Доказать? Как?

– Выслушай меня: после этого Егор как– то позвонил мне по телефону и стал просто болтать о том о сем, пока разговор наконец не зашел о секретах. Он похвастался, что у него в руках секрет одного близкого мне человека, но я и подумать не могла о тебе! Я сказала, что не верю, и тогда он стал мне читать отрывки из твоего дневника…

– А ты слушала?! – с горечью сказала Лиза. – Из любопытства слушала!

– Да нет же! Я даже сразу не поняла, что это ты пишешь… Но потом, когда он прочитал про брата Антона и сестру Соню, когда он дошел до того места, где написано про него…

– Прекрати, – резко оборвала ее Лиза. Она залил ась густой краской, и предательские слезы выступили У нее на глазах.

– Значит, он все знает.

– Не важно, что он знает, – постаралась приободрить ее Туся. – Важно, что ты теперь знаешь, какой он подлец!

– Туся, – тихо сказала Лиза, она не хотела плакать но слезы почему– то катились и катились по ее щекам, – мне обязательно нужно вернуть мои дневник. Ты мне поможешь?

– Конечно, помогу. Мы пойдем к нему прямо сейчас и посмотрим ему в глаза.

Перед тем как позвонить в дверь Егора, Туся достала маленькое зеркальце и стала поправлять растрепанные ветром волосы.

– Зачем ты прихорашиваешься перед этим негодяем? – спросила Лиза.

– При встрече с врагом надо быть особенно неотразимой, – ответила Туся. – А вот ты зря пренебрегаешь зеркалом. На, посмотрись.

Лиза посмотрелась в зеркальце и увидела красное, заплаканное, слегка припухшее лицо обиженной девочки. Совсем не такой ей хотелось показаться Егору… Хотя теперь уже ничто не имело значения.

– Знаешь, Лиз, – нерешительно начала Туся, – я, пожалуй, лучше не буду ему на глаза показываться. А то как– то несолидно – за одной тетрадкой пришли сразу две девчонки. Я спущусь на один пролет ниже, подожду тебя там, ладно?

– Конечно, если ты думаешь, что так удобнее, – согласилась Лиза. Дверь открыл сам Егор. Было слышно, что в квартире играет негромкая музыка.

– Лиза? – удивился он. – Ну проходи, раз пришла…

Из одежды на нем было только полотенце, обмотанное вокруг пояса. Его волосы, зачесанные назад, были влажными и пахли шампунем.

– Извини, я принимал душ и не успел одеться. Никак не ожидал, что это ты звонишь в дверь. Я сейчас. – С этими словами он скрылся в ванной.

А Лиза, завороженная его внешним видом и обращением, прошла в комнату и села на мягкий диван.

Все здесь было ей до боли знакомо. Она вспомнила, как заботился о ней Егор в тот день, когда она попала сюда впервые. Она вспоминала теплоту его уютного свитера, вспоминала прикосновения его сильных рук…

– А вот и я. – На Егоре были вытертые голубые джинсы и свободная белая майка. Густые волосы по– прежнему оставались влажными. Он сел рядом с Лизой, положив руку на спинку дивана прямо над ней. – Знаешь, я давно искал случая поговорить с тобой без свидетелей.

От этих слов мороз пробежал по ее коже. Его рука была так близко, что Лизе казалось, будто он ее обнимает. Егор смотрел ей в глаза, и она чувствовала его дыхание.

– Мы все время встречались как– то на бегу, все время кто– то маячил рядом, – продолжал Егор. – У нас совершенно не было возможности узнать друг друга поближе…

Он склонился над Лизой и губами коснулся ее щеки.

«Боже мой! Ведь я же сама пришла к нему, что он обо мне подумает?» – пронеслось в голове у Лизы.

Егор коснулся ее губ своими сухими, тонкими губами. Лизе казалось, что еще немного – и она упадет в обморок. Перед глазами все поплыло, но она услышала пронзительный, повторяющийся звук: дзынь, дзынь, дзынь…