Часть первая

Год тысяча семьсот шестьдесят второй от рождества Христова, или, как было принято считать в империи, год четыреста девяносто седьмой от путей Господних, выдался жарким, а лето ранним. Лес бережно хранил утреннюю прохладу, но солнце, даже чуть оторвавшись от горизонта, припекало совсем по июльскому. Даже под сенью дубов становилось душно. А ведь едва-едва отметили день апостола и евангелиста Иоанна Богослова… Рианон тут же себя поправила: началась четвёртая неделя мая. В некоронованной торговой столице империи Шенноне время мерили по светскому календарю, расчерченному ещё на Старых землях каноником Григорием. И раз уж она в этот раз приезжает инкогнито, то даже в мыслях стоит перейти на местные обычаи.

Откуда-то с востока загрохотало, забасило отзвуком далёкой ещё грозы. Поток из телег и пешеходов заволновался, люди обеспокоенно начали вглядываться в ещё прозрачную голубизну неба.Все заторопились, прежде широкая и свободная дорога сразу стала тесной. Командовавший сопровождением капитан тут же приказал четверым своим парням сдвинуться и занять место по бокам, отгонять от госпожи прижимавшихся слишком сильно простолюдинов. Ещё двое чуть обогнали небольшой отряд, и послышались грозные окрики:

– Куда прёшь, деревенщина! Дорогу благородной леди.

Как назло, дувший всё утро лёгкий ветерок затих, перестал нести прохладу с реки. Едва отряд выбрался на открытое пространство, воздух сразу стал сухим и противным. Ехавшая рядом с Ищейкой молоденькая Охотница сморщила нос, чихнула от пыли и мускусной вони сотен людских и лошадиных тел, потеющих на открытом пространстве под жарким солнцем. Недовольно посмотрела на начальницу: зачем? Перед ловчими Инквизиториума дорогу мигом бы расчистили. Да и в Шеннон они добрались бы намного быстрее и комфортнее. Не пришлось бы торговаться каждый раз за комнату на постоялом дворе, даже лошадей можно сразу менять на почтовых станциях. И «защита» из десятка наёмных телохранителей тогда не понадобится. Даже самые отпетые душегубы не рискуют связываться с инквизиторами: не раз, завидев Охотницу с двумя красными крестами на плаще, разбойники бросали грабить торговый обоз и сломя голову бежали в лес. Вместо этого Ищейка надумала изображать молодую благородную леди с двумя служанками. Спасибо хоть в карете и платье ехать не заставила, а всех троих обрядила в дамский дорожный костюм – чулки и широкие панталоны из дорогой мягкой оленьей замши, поверх рубашку, верхнее платье с укороченной юбкой, и плащ.

Вторая девушка-Охотница ехала молча, широкоскулое лицо не отражало вообще никаких чувств, кроме положенной служанке угодливости и готовности исполнять прихоти госпожи. За семь вёсен службы она повидала куда больше, чем её пятнадцатилетняя напарница, меньше года как выпустившаяся из школы Инквизиториума. Методы и характер Ищейки, при которой состояла последние три весны, Риджайна тоже усвоила хорошо и была с ними полностью согласна. Въехать в город при всех регалиях – самый верный способ насторожить Одержимого. А когда, вдобавок, нечисть попадается неопытная и глупая, можно нарваться на встречный бой. Мол, если уничтожить случайно обнаружившую тебя команду, то и дальше спокойно прячься в городе. Молодняк – это расходный материал, всё равно до двадцати лет доживала лишь каждая десятая Охотница, собой же рисковать не хотелось. До отставки и перехода к спокойной жизни в службе охраны императора старшей в паре оставалось всего четыре года, и Охотница твёрдо намеревалась до этого момента дожить.

Рианон недовольство Хилли тоже заметила и подумала, что если девчонка так ничему и не научится, на следующее задание напарницу для Риджайны придётся подыскивать новую. В отличие от большинства своих коллег, Рианон не смотрела на людей без особых способностей как на досадную обузу, навязанную правилами ордена. Скорее, наоборот: во всех её расследованиях отряд телохранителей становился полноценными помощниками. С одной стороны, их опыт, особенно опыт капитана – прожившего вдвое больше Рианон, мог подсказать то, что она пропустит по незнанию или небрежности. С другой стороны… Команда инквизиторов обязана учитывать возможность гибели, причём внезапной. Простые люди Одержимым малоинтересны, их тварь во время стычки редко замечает. В самом худшем случае информация от капитана поможет ордену не потерять след.

Последний кусок дороги к Северным воротам оказался так сильно забит телегами и пешеходами, что даже благородные всадники вынуждены были двигаться шагом. В толпе сновали торопившиеся заработать разносчики, со всех сторон доносилось:

– Пироги горячие!

– Кому воды, воды кому?

– Редиска, лучок! Свежие, отборные, связка за медяк!

К счастью, лес обрывался оборонительной вырубкой всего за три стадия от города[1]. И с этой стороны – никаких предместий, где из-за каждого забора в тебя пялятся жадные до любопытства глаза, а ты медленно плетёшься, глотая пыль и утопая в ароматах навоза. Хоть и положено каждой лошади сзади привязывать мешок, чтобы она не пачкала дороги, приятнее от подобной предусмотрительности скопившийся в холстине за пару часов навоз не становится, да и мух над грузовыми телегами меньше не становится тоже.

Стража, заметив благородную леди, соизволила выбраться из тени стены на солнцепёк и ненадолго расчистила пятачок возле ворот от телег и пешеходов. Пусть госпожа проедет без суеты и лишнего ожидания. Толпа ненадолго стихла, благородная леди с телохранителями – хоть какое-то зрелище. Через приоткрытую створку изнутри города донеслись зазывающие крики:

– Травим крыс, мышей! Трубы, канавы чистим!

Рианон слегка кивнула, как бы благодаря охрану города за службу, и медленно двинула коня вперёд… Поинтересоваться насчёт документов начальник смены всё же не забыл. Выглянул из караулки, погладил окладистую чёрную бороду. Пару мгновений колебался, потом всё-таки накинул поверх камзола форменный плащ с гербом Шеннона. Степенно вышел из ворот и встал напротив хозяйки отряда. Как подобает при обращении простолюдина к благородной, сначала сделал полупоклон, но заговорил без подобострастия. Смотрел цепко, стараясь на всякий случай запомнить детали внешности и одежды чужаков.

– Рад видеть высокочтимую госпожу и её спутников в пределах свободного имперского города Шеннона. Дозволит ли госпожа поинтересоваться насчёт подорожной?..

Рианон снисходительно улыбнулась в ответ, и стражник невольно сглотнул. Ищейка и сама по себе была хороша собой, густые золотые волосы, тонкие черты лица с острыми скулами и прямым носом, большие сине-серые глаза. Сейчас же вдобавок фигуру подчёркивал охотничий дорожный костюм – сильно приталенное платье или камзол дозволено носить только дворянам. Благодаря притираниям и тому, что последние полгода девушка провела в самой северной из провинций, кожа оставалась бледная, молочно-белая. Точь-в-точь идеал красоты, как его рисуют художники и показывают актёры. Нередко броская запоминающаяся внешность Рианон мешала, следователю удобнее быть серой незаметной мышкой. Но сейчас наоборот, мужик растаял от внимания: девушка не зря бросила ему самую чарующую из своих улыбок. Запомнит он только ослепительно-красивую дворянку, фантазия потом дорисует уйму несуществующих подробностей. И пусть в страже мужик не один год – даже случайно не соотнесёт сегодняшнюю гостью с тощей нескладной пятнадцатилетней девчонкой, которая одиннадцать лет назад проходила в Шенноне обязательную для всех выпускников Инквизиториума практику.

– Так, госпожа, – мужик опять кхекнул в бороду и невольно сглотнул, – позволит, это? Бумаги посмотреть?

Рианон дозволяюще кивнула. Капитан отряда, не слезая с коня, достал из-за пазухи и сунул в руки стражнику бумаги. Ищущая отметила, что читал старший смены бегло, не по слогам, не шевеля губами. Ещё один признак – Шеннон богатеет, посещать уроки не в монастырской школе, а у частного ритора, могут себе позволить не только купцы и старшины гильдий.

Стражник оказался дотошным, пусть до конца и не смог подобрать слюни от внимания роскошной женщины. Но понять его можно: десять до зубов вооружённых профессионалов в городе натворить могут всякое, а спросят потом с него. Потому, хоть и бросал, как ему казалось, незаметные взгляды, поедая глазами фигурки всех трёх девушек, внимательно прочитал выданный имперской канцелярией патент наёмников. Потом два раза перечитал разрешение благородной виконтессе нанимать охранников числом до десяти. Не понадеявшись только на память, отцепил с пояса томик гербовой книги и сверил герб. Рианон служаку мысленно похвалила. Взирала же на действо со снисходительным спокойствием, бумаги были самые настоящие. Изготавливали их в типографии императора, а в гербовых и цеховых книгах по всей стране всегда был особый «резерв». Как раз для инквизиторов, когда им надо было надеть ту или иную личину. Имелся даже специальный отдел, который следил и подчищал возникающие время от времени нестыковки.