Я бы не размышлял на эту тему и не представлял читателям Сергея Борисовича, если бы он не играл главную роль при завершении всей нашей сложной, запутанной истории.

Это именно ему выпала нелегкая задача подвести черту в деле «Белая сорока» и выдвинуть обвинение каждому участнику преступной группы.

А в Ленинград тем временем пришла весна. Нева пробудилась от сна, скинула тяжелое зимнее покрывало, словно почувствовав, что настала пора открыть людям свою величественную красоту. В лесах начиналась новая жизнь, весна властно звала их жителей к свадебным торжествам. Холодными утренниками, когда слабый мороз окутывал землю блестящим инистым глянцем, тишину будили тетеревиные токовища.

Ни один охотник не может остаться к ним равнодушным. И меня потянуло в лес, тем более что пришло приглашение от Богданова. Он писал: «Приезжайте — начался тетеревиный ток».

Вслед за тем позвонил Курилов, получивший такое же приглашение, и спросил, когда поедем. Договорились, и однажды вечером все собрались за столом в большой комнате знакомого дома лесничего. Кроме хозяина и его отца, который еще окончательно не поправился от ранения, полученного при роковом выстреле в белую сороку, тут были Курилов, Усов, Шервиц и я; Сергей Борисович Лавров приехал другим поездом и вошел в комнату как раз в тот момент, когда на столе уже дымилось жаркое.

Ужиная, мы похваливали хозяйку дома, а та вздыхала:

— Уж больно много у меня забот с тех пор, как ушла тетка Настя. Новая работница молодая и неопытная, приходится готовить самой.

— Тетке Насте запрещено уезжать из деревни, — отозвался Усов. — Посмотрим, что покажет суд.

— Видеть ее больше не хочу, — сказала хозяйка. — Лживый она человек.

С тетки Насти разговор перекинулся на всю историю, которая, собственно, здесь и началась.

— Сергей Борисович, — сказал я, — сидим мы тут все вместе, как в тот раз, когда приехали сюда поохотиться на зайцев. Правда, нет некоторых наших друзей, тем не менее каждый мечтает услышать, чем закончилась вся эта история.

И вот что мы услышали.

Дело, которое условно назвали «Белая сорока», было необычно сложное. Многие его участники до сих пор в своей вине так и не признались, хотя улики против них были неопровержимы. Одни пытались свалить все на других, другие упорно молчали, третьи бесстыдно лгали. Это была группа выродков, каждый из которых предал бы собственного брата, лишь бы выгородить себя. Но одно их объединяло — ненависть к социалистическому строю, Советской стране. Нет такого преступления, которого бы они не совершили в интересах «расы господ», призванной, по их мнению, править миром.

Инициаторами и организаторами убийства Хельми Карлсон были Лотнер и Блохин. Сбежав из Лобаново, Блохин приехал в Ленинград и попытался удрать на голландском судне, врач которого и сделал ему пластическую операцию. Но, почуяв опасность, он укрылся у Бушера. Бушер должен был раздобыть драгоценности, украденные Хельмигом в лесном сарае, за что получал свою долю. В это время в Ленинграде появился племянник Купфера и стал желанным помощником. Ему было приказано не спускать глаз с Хельми. Именно он сообщил Бушеру, куда она едет. Затем Блохин вместе с молодым Купфером отправился в Кондопогу, где устроился пожарным на комбинате и стал ждать результатов задуманной операции.

Бушер ехал тем же поездом, что и Хельми. Блохин на допросе твердил, что по их уговору Бушер должен был лишь отнять у Хельми чемоданы, но на жизнь ее не покушаться. Однако, узнав об убийстве, он тем не менее без всяких возражений принял чемоданы. Бушер в награду получил свою часть и вернулся в Ленинград. Лотнер за своей долей лично поехал к Блохину и едва не потерял все, встретившись со мной в петрозаводском ресторане, но ему удалось удрать с поезда. Он понял, что за ним следят, и поэтому уговорил свою приятельницу Адель Дюрхаузен тайком отвезти часть драгоценностей за границу. Попытка отравления Хельмига тоже была на совести Лотнера. При обыске в его московской квартире обнаружили сильнейший яд.

Бушер, самый циничный, лживый и дерзкий, от всего отпирался даже тогда, когда его уличил обезумевший от злости Блохин, который, в свою очередь, разумеется, лишь спасал собственную шкуру. Блохин теперь никого не щадил из всей компании. Признался, что на самом деле он Герман Фридрихович Крюгер, племянник старого Блохина, приехал в Советский Союз в 1928 году к своей тете Анастасии Крюгер-Блохиной. Однако он решительно отказывался признать, что уже тогда был к нам направлен английской или немецкой разведкой.

Сейчас Блохин был зол на своих хозяев за то, что они не сумели организовать его побег. Он признался, что якобы ужаснулся, когда Бушер рассказал, как он убил Хельми и выбросил ее из поезда. Что касается тайника в лесном сарае, то он продолжал утверждать, что был лишь его сторожем; ему, дескать, это поручил настоятель монастыря, и он, как верующий, хранил драгоценности для православной церкви, тем более что там было кое-что и из его семейного имущества. Ведь его дядя, имевший в царское время в Петрограде ювелирную фирму, спрятал в лесном сарае с помощью своего бухгалтера — старого Купфера кое-какие драгоценности.

Поняв, что ему не верят, он попытался повеситься в камере, а когда не удалось добровольно уйти на тот свет, потерял интерес ко всему и впал в апатию.

Единственный, кто во всем признался, — это Франц Купфер. Его участие в деле «Белая сорока» началось с того, что дядя велел ему спрятать Блохина и помогать гостю. После ареста старого Купфера уже Лотнер поручил ему следить за Хельми и узнать, куда она покупает билет. В Кондопоге Франц Купфер помог Блохину найти работу, позаботился о нем и о Лотнере, когда у них горела почва под ногами. Это он встречал тетку Настю на вокзале, отдал ее чемоданы знакомому, который на санках отвез их к Блохину, где в это время находился и Лотнер. Тетка Настя переночевала у Франца Купфера, а на следующий вечер он посадил всю «святую троицу» на свой «газик» и отвез их в Медвежьегорск, поняв, что за вокзалом в Кондопоге установлено наблюдение. Затем Блохин и Лотнер отправились в Мурманск, а тетка Настя вернулась в Лобаново. Франц Купфер в заключение признался, что за верную службу Блохин обещал ему часть драгоценностей, но получил он мало. И в самом деле: вещи, найденные у Купфера в мешке муки, сокровищем не назовешь. Деньги — 2900 рублей — он получил от Лотнера, которому везти их за границу не было смысла.

Филипп Филиппович после успешного допроса Франца Купфера также прибыл в Мурманск и обратился за помощью в областной орган госбезопасности, а также к командованию морской пограничной охраны.

— Они поняли меня с полуслова, там очень способные работники. Все было подготовлено за полдня, — подтвердил Курилов.

— А у кого Блохин раздобыл форму немецкого моряка и где он скрывался в Мурманске? — поинтересовался я.

— Жил у бывшего попа, который сейчас стал садовником. Они знали друг друга давно. За жилье расплатился по-царски — золотой иконой. Морскую форму ему раздобыл на «Курфюрсте» Лотнер, а принес пронырливый агент-бракер. Это прибалтийский немец по фамилии Альтис, хорошо говорит по-русски, мурманские таможенники и раньше подозревали, что он не чист на руку. Жаль, что избежал заключения.

— Как ведет себя Лотнер? — спросил Шервиц.

— От всего отказывается. Франца Купфера, показания которого мы ему сообщили, назвал провокатором. Хельмиг подробно рассказал, какие шпионские задания он получал у Лотнера, что успел выполнить, а что нет. Следует сказать, что после гибели Хельми Карлсон Хельмиг сильно изменился. Он все время подчеркивает, что вынужден был работать на гитлеровцев только потому, что они грозили казнить его брата. Сейчас он видит в Лотнере своего главного врага, который сорвал его женитьбу на любимой женщине. Говорил, что Лотнер и Блохин угрожали ему смертью в случае, если он не возвратит драгоценности, украденные им в лесном сарае. При очной ставке с Лотнером он все повторил и заявил ему, что тот убийца. Лотнер только цинично усмехнулся и сказал, что ничего иного от сумасшедшего и ждать нельзя. Хельмиг, в последнее время хмурый, тихий и всегда собой хорошо владевший, в присутствии своего врага неожиданно совершенно обезумел. И прежде чем кто-нибудь сумел ему помешать, он бросился к Лотнеру, ударил его кулаком в глаз и закричал: «Я-то не сумасшедший, а вот ты — убийца, из-за тебя погибла Хельми, и меня ты хотел отравить». Охранник едва оторвал беснующегося Хельмига, но было уже поздно. У Лотнера вытек глаз.