Annotation

Как говорили на моей Земле о любом роде деятельности: «Всегда найдется азиат, который сделает это лучше». Ко всему это утверждение относилось: к науке, игре на музыкальных инструментах, прикладной деятельности.

Теперь вот задача: спасти мир. И тот азиат, который найдется и сделает лучше – это я.

Смешно же? Обхохочешься...

Автор обложки - Александр Гарин.

Спасибо за эту прелесть и за внимание к деталям!

Обязательно обратите внимание на иероглиф, который выводит Мэйли. Он классный ;)

Белая ворона

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Прода 30.09.2024

Прода 03.10.2024

Прода 07.10.2024

Прода 11.10.2024

Прода 14.10.2024

Прода 18.10.2024

Прода 22.10.2024

Прода 25.10.2024

Прода 27.10.2024

Прода 30.10.2024

Прода 01.11.2024

Прода 04.11.2024

Прода 05.11.2024

Прода 09.11.2024

Белая ворона

Часть 1

Эта история является вымышленной от начала и до конца. Все совпадения случайны. Все расхождения обусловлены либо авторским замыслом (он же иногда произвол), либо тем, что мир, где происходят основные события — другой.

«Миров множество» © Мироздание.

Лето 2024 г, Санкт-Петербург

Эта история началась столь же обыденно, как и большинство подобных историй. Со смерти. Больше того: отход в иной мир вышел совсем не героическим.

Виски сдавило во время игры: мои корабли обстреливали главный остров «старой старухи», леди Маргарет Хант. Короткий взгляд на часы подтвердил, что я опять сурово засиделась за компьютером. Любовь к стратегиям в очередной раз лишила меня законных часов отдыха.

«Добью бесячую бабульку и спать», — пообещала я себе. Противная противница — мой собственный выбор при генерации карты, всякий раз ее ставлю в числе прочих, наиболее сложных соперников в борьбе за экономическое, территориальное и военное превосходство в одной из моих любимых игр. Не жать же «сохранение и выход» посреди важной морской баталии?

Залп, еще залп, запуск торпед, огнемет, смена цели… Минус восемь кораблей. Защиту береговую старушенция организовала мощную. Боевой дух острова низок, ага. Поднажмем!

Резкая боль отбросила голову на спинку кресла, заставила тело биться в конвульсиях. Я ударилась о стол, смахнула клавиатуру…

«Только бы муж не проснулся. Он меня убьет», — мелькнула заполошная мысль.

Муж меня не убил. Инсульт успел раньше.

Нигде и никогда

Нет боли. Нет тела, нет ощущений, нет видимости. Эмоций тоже нет. Есть — осознание.

Смерть — это такой гейм овер. Достижения обнуляются, кнопки «продолжить» нет.

«Есть», — не слышу, осознаю.

Поправка исходит не от меня, а от чего-то невообразимо более мощного, интенсивного, вездесущего…

Насколько было проще с обычными органами чувств!

Осознание не справляется, это нечто превышает все доступные мне определения.

«Вот тебе и пофигистичный атеизм», — рождается что-то, похожее на эмоцию. Отношение к религии и высшим силам в моей жизни было таким: «Не можешь что-то объяснить законами природы? Пофиг, никто не может. Включая тех, кто уверен в обратном».

Так. Если есть кнопка «продолжить», то где вход на новый уровень?

«Здесь. И нигде. Выбирай».

Образ-осознание: покой, бесконечный покой, волны умиротворения в океане забвения. Это, судя по всему, нигде.

Другое осознание: синее небо с пузатыми облачками и пение птиц. Не развернуто, но похоже на… новую жизнь? Сброс параметров, перерождение?

Тут же образ отдаляется, переворачивается. Теперь это клеточки и полоски: поля, дороги, реки и строения с высоты птичьего полета. Еще выше, выше, выше…

Продолжить! Туда, пожалуйста, где синева и облачка такие пухлые.

«Нельзя вернуться в покинутый мир».

В смысле, в тот, где я померши? А смысл тогда предлагать?

«Миров множество. Душа переходит. Ты можешь… сохранить себя».

Память? Опыт прожитой жизни? Я в деле. Впрочем, бесплатный сыр обычно кладут в мышеловку. В чем подвох?

Образ: вспышки над мирными клетками сонных равнин. Знакомые мне по картинкам, по фотографиям и графике — ядерные грибы.

«Мир гибнет. Гибнет во множестве вероятностей. Все попытки исправить провальные. Вмешательства тщетны».

Это не мышеловка, это полный армагеддец!

«Мир теряет гармонию. Без гармонии хаос берет свое. Каким именно будет финал, не важно. Мир погибнет, так или иначе».

Образ: вспышки рассеиваются, мирное небо сохраняет свою синеву.

«Твой приход создал вероятность. Ничтожно малую. Исчезающе малую».

В чем она заключается? Что от меня потребуется? Заткнуть дырку в протекающем чане с гармонией? Это уже звучит, как бред.

«Знание разрушит вероятность».

Никаких гайдов? Уровень сложности: кошмар? Без подсказок, без «гугла», только хардкор?

Все, как я люблю. Дополнительные условия?

«Если мир погибнет, души в нем погибнут тоже. И твоя».

Очевидно. Когда сработает таймер обнуления мира? Сделать то-не-знаю-что нужно успеть за какой период?

Ответ-осознание приходит не сразу.

«Времени будет достаточно».

Выходит, и этого мне знать нельзя… Альтернатива: покой и прозябание, то есть, забвение?

Так, а бонусы при перегенерации персонажа мне положены? Серьезно, мир спасти при нулевых исходных данных, без связей, влияния, средств — миссия невыполнима. По определению.

«Ты будешь помнить себя».

Этого недостаточно, от слова «совсем». Я же не просто пожить в тот мирок отправляюсь.

«Удача. Она будет сопутствовать тебе. О большем не проси, иначе вмешательство станет чрезмерным».

Хоть что-то. Запускай мой «некст левел», проводник душ, забывший представиться.

«Имена бесполезны»…

И правда. Если облажаюсь, обратно не пустят.

Запоздалое понимание: там, в моей прожитой жизни и привычном мире, остался муж. Любимый и единственный, ворчливый, но самый замечательный. Как он без меня справится? Жду ответа-озарения, но впустую. Аудиенция в нигде завершена.

Ощущение стремительного полета.

Стук сердца. Надрывный плач. Мой?..

Май 1999 г, Бэйцзин, КНР.

— Ли Мэйли, бао-бэй[1]! — срывается на вскрик мужской голос, в нем искреннее беспокойство.

— Хайзи[2]! Хайзи! — трагично причитает рядом женщина.

Руки такие большие, лица далеко, не разглядеть. А плачу действительно я. Мое тело. Эти большерукие говорят еще что-то, чего я совершенно не понимаю. «Чви-цви-тьюи», — вот как-то так, только куда многословнее. Китайская грамота…

Стоп. Китайская. Меня отрывают от земли, лицо женщины приближается. От неожиданности ревущее тельце аж затыкается. Черты далеки от привычных славянских. Азиатка, определенно. Конкретнее определить затрудняюсь.

Меня вертят, трогают, гладят. Получается более-менее разглядеть и мужчину: тоже явный азиат. А из того, как плохо я управляюсь с собственным организмом (и из мелких размеров того организма) прихожу к однозначному выводу: меня запихнули в ребенка. Совсем мелкого, но вроде как не новорожденного.

Стартовые условия, конечно, не фонтан, но других не будет. Могло быть и хуже. Наверное.

Тело устало реветь. Меня неудержимо клонит в сон.

Следующие несколько дней я осваиваюсь в неловком туловище с околонулевой координацией. Про моторику вообще молчу. Постепенно привыкаю к «птичьим трелям», учусь их понимать.

Выясняется, что большие человеки — это мои родители, «фуму». Ершистый характер Киры Вороновой, взрослой тетки из России, требует сказать, что ситуация действительно «фу», а «му» — это начало обращения к той сущности из «нигде», с чьей подачи я теперь познаю новый язык в новом (для меня) мире.