Вообще, Унай за последнее время понял, что раньше очень многого не замечал. Не замечал он, как было хорошо, когда были живы родители. Он, конечно, чувствовал теплоту их любви, но никогда не задумывался над этим. Не замечал и того, как сильно его любит Лайна, с которой он всегда ругался и при любом удобном случае старался подстроить ей какую-нибудь пакость. Смерть отца и матери сблизила их. Очень сблизила.

Он всегда считал, что Торм — забияка и совсем еще маленький, но за дни, прошедшие с той кровавой ночи, Унай разглядел в младшем сыне Варольда Медведя настоящего друга и товарища. Хаки и Бьярн тоже показали себя храбрецами, и, наверное, сейчас их отец и мать, стоящие около Творца, гордятся ими…

То, как собирали с помощью запряженных волов останки родных, вспоминать не хотелось. Не было желания вспоминать и тризну по ним всем. Унай тогда уже мало что понимал — боль притупила чувства и мысли. Помнилось только, как он смотрел сквозь слезы на вздымающийся ввысь, к небесам, огромный похоронный костер. От пламени отрывались яркие искры и улетали в ночное небо, словно это были души их родных, стремящиеся на встречу с Творцом.

Тарков вывезли за стену и сбросили в море, а тех, что лежали снаружи, решили пока оставить. Пусть отпугивают незваных гостей. Унай не совсем был уверен в правильности того, что они делают. Хотя старшие ведь вывешивали черепа на кольях, дабы они отпугивали злых духов, слуг Падшего. Справедливо рассудив, что лишние кости для острастки не помешают, мальчишки оставили несколько мертвых тарков недалеко от стен.

По прошествии двух дней на широкой верхней тропе появились два тарка. То ли вид мертвых тварей на них подействовал, то ли высота стен. Они покрутились возле ворот, понюхали землю и уже начавшие гнить останки соплеменников, порычали, поскалились на ворота, развернулись и побрели по малой тропе прочь от селища. Мальчишки, замерев от страха наблюдавшие с вышек, облегченно вздохнули и спустились вниз.

Спешно собрался военный совет, на котором было решено убить непрошеных гостей, чтобы они не привели других. Ловушка, приготовленная взрослыми мужчинами в скальном проходе, сработала успешно — правда, удалось завалить только одного, второй, видимо не отличавшийся смелостью, поспешил убраться подальше. Но это ему не помогло.

Маленькая тропка, ведущая со скального уступа, где был устроен обвал, тянулась поверху наружу. Как только тарк вышел из прохода к старым лодкам в бухте, Торм сверху сбросил здоровый острый камень, размозживший тому всю голову. Первый попавший под обвал тарк был еще жив, и все тот же Торм добил камнем рычащую, пытающуюся выбраться из-под камней тварь.

Трупы не убрали по тем же причинам. Дети еще целый день и целую ночь ждали, что враг заявится к ним в селище. Но этого так и не произошло — ни на утро, ни на следующий день, ни через седмицу.

Запасов еды хватало. Ледник был полон мяса, а в сараях у каждого была мука, мед и еще много всего, чего должно было надолго хватить девятнадцатилетней девушке, четверым мальчишкам и семилетней девочке.

Главенство Уная еще больше усилилось, потому что он все делал правильно в меру его способностей. Да и несколько схваток с тарками, сперва во дворе хлева, а затем на тропе, очень сблизили мальчиков и сплотили их как настоящих защитников своего дома.

Все было тихо и спокойно. Унай, взяв с собой Бьярна и оставив Торма и Хаки стеречь селище, даже осмелился на вылазку к Смотряку на верхней тропе, по которой, видимо, и пришли тогда тарки.

К тому времени плечо Уная уже не болело, он уже мог нормально передвигаться, если вдруг понадобится сбежать от преследователей. Спустя несколько дней вылазку повторили, а затем прошлись и по малой тропе. Тарков нигде не было. Унай уже почти уверовал, что все обошлось и Падший забыл об их селище, но утром прибежал Хаки, бывший в дозоре с Тормом на Смотряке.

— На малой тропе со стороны леса показались чужаки! — Мальчик учащенно дышал. Его голос заметно дрожал от волнения.

— Тарки? — Унай старался не показывать беспокойства.

— Непонятно… Из-за густого тумана не видно. Мы с Тормом не стали ждать, пока они выйдут к морю, а решили бежать сюда… Иначе не успели бы, — отрапортовал виновато Хаки.

— Сколько их?

— Больше дюжины…

— Вы все сделали правильно.

Стараясь казаться спокойным и холодным, Унай спешно надевал отцову кожаную броню с металлическими бляхами. Забросив ножны с кроксом за спину и подхватив тяжелый отцовский щит, он вышел из дома. Хаки шел за ним по пятам, держа в правой руке отцов охотничий лук.

Торм и Бьярн уже ждали их у ворот, а со стороны дома старосты бежали взволнованные Лайна и Унна. Торм был одет примерно так же, как и Унай, только броня ему досталась от Парта Длинного, так как доспехи братьев и отца были для него слишком огромны, а вот Партовы через зиму будут как раз впору. Сын Медведя, так же как и Унай, держал круглый деревянный шит, за спиной у него висели три костяных гарпуна, а за поясом — небольшой метательный топорик и кинжал Торольва.

Близнецы вооружились охотничьими луками их отца и брата, потому что боевые были для них еще туговаты. Стрел было много, гарпунов тоже. Оставалось только продержаться и выжить.

— Лайна! — Унай посмотрел в глаза сестре. — Ты знаешь, что делать.

Девушка понимающе кивнула и быстро побежала, таща за собой упирающуюся Унну, в сторону их дома. Они давно уже решили, что если враг покажется у ворот, то Лайна и Унна должны будут прятаться в подвале. Там они загодя приготовили достаточно пищи и воды на случай, если враг все-таки войдет в селище. На стенах от них все равно проку не будет, а так был хоть какой-то шанс, что они спасутся.

— Хаки, Бьярн! На вышку! Стрелы готовы?

— Да!

— Торм, мы с тобой на стену. Да поможет нам Творец!

Молчаливый Торм только кивнул в ответ и быстро побежал к лестнице у стены, отчего вся его сбруя весело загремела и забренчала.

— Как договаривались — никому не высовываться раньше времени! Ждем до последнего! Хаки, спрячь башку!

Ожидание было томительным. Если они правильно рассчитали, то чужаки должны были появиться совсем скоро. Унай глядел в прорезь между бревен, следя за широким валуном, скрывающим вход в скальный проход, не забывая поглядывать на дорогу, ведущую вдоль стены на верхнюю тропу к Смотряку. Падший знает, откуда могут нагрянуть непрошеные гости! Сын десятника всем нутром ощущал нетерпение мальчишек. «Только бы не наделали ошибок!» — думал он, стараясь отбросить панические мысли и сосредоточиться на тропе.

Их ожидание было вознаграждено. На тропе появилась странная фигура. То ли человек, то ли зверь — казалось, Унай смотрит на чье-то отражение в неспокойной воде. Незнакомое существо будто перетекало с места на место. Вот оно как будто только что находилось около валуна, одно мгновение — и оно уже рядом со стеной. До ворот селища от выхода из скального перехода было примерно триста шагов. Так вот, странное существо преодолело это расстояние в несколько ударов сердца. Торм даже охнул от неожиданности, за что схлопотал от Уная легкий тычок в бок.

Существо мгновенно отреагировало на шум со стены и прикрылось щитом. Да, Унаю не показалось — это был действительно щит, а из-за щита, показывая острое жало, выглядывал темный клинок. Наваждение постепенно проходило, и вместо странного существа на тропе перед воротами стоял воин. Он медленно опустил меч и приоткрыл немного лицо и грудь. Унай, нервно глотая слюну, сперва подумал, что это злой дух карри преобразился в получеловека-полузверя и пришел покарать жалких людишек. Затем, присмотревшись, он понял, что это всего лишь шлем очень хорошей работы. Но до чего похоже на оскал свирепого карри!

Близнецы на вышке, в отличие от Уная и Торма, оказались более впечатлительными. Не утерпев, они выглянули из своего укрытия, быстро натянули луки и выпустили по стреле в странного воина.

Унай не успел ничего сделать. Две жаждущие крови смерти вылетели навстречу своей добыче. Только добыча оказалась намного проворнее, чем охотницы. Воин небрежно, даже как будто лениво отбил их своим круглым щитом и крикнул на чистом лоримском, примешивая слова из незнакомого языка: