Наша телега поскрипывала, пока мы шли из леса. Старый фермерский козел повернул голову и смотрел на нас, глаза его скользили по боку Анты. Его брови соединились, словно он думал, почему белый олень остался со мной. Можно было подумать, что он мог о таком размышлять, но Анта просто поворачивал голову.

Хальц-Вальден отличалась от всего королевства, хотя это говорил мне только отец. Я никогда не покидала деревню. Жители деревни переселились сюда во время Королевской войны, устав от насилия. Они хотели мирной жизни. Мы с отцом были не единственными темнокожими людьми в деревне – иммигранты пришли сюда со всего Эгунлэнда, даже из Песков Анади, - но мы были самыми бедными. В отличие от остальных людей из Хэдэлэндс и с Южного Архипелага, что пришли с богатством из бриллиантовых шахт и кузниц, мои дальние родственники пришли сюда ни с чем. Они много десятилетий провели, продавая лесоматериалы. Они построили хижину из этих же материалов, в ней мы жили и по сей день.

Хальц-Вальден располагалась в долине между горами Красных Вершин на юге и лесом Ваэрг, что растянулся за севере до Цины, и была самостоятельной деревушкой. С маленькой мельницей у реки и парой ферм в окрестностях мы выживали, почти не связываясь с остальным Эгунлэндом.

Мы прошли фермы и углубились в деревню, направляясь во двор у таверны Падший Дуб, где располагался рынок. Вокруг толпились люди, их руки были полны цветов, а корзинки – переполнены выпечкой. Запах свежеиспеченного хлеба вызвал урчание в моем животе.

- В чем дело? – я убрала с глаз волосы, грязь и древесные опилки и обратилась к одной из продавщиц молока. Она была в длинной тунике, что на талии была подвязана веревкой. Из-под туники выглядывала юбка. Она помахивала свежими цветами – колокольчиками, плющом, ромашками и розмарином, пахнущими сладко и терпко, - над деревянной аркой деревенских ворот. – Почему вы предлагаете цветы?

Продавщица нахмурилась, глядя на Анту, а потом заметила мой внешний вид и вскинула брови.

- Снова была в лесу, Белый Олень? – фыркнула она. – Роберт, думаю, лучше бы ты не пускал свою дочь туда.

Отец выступил в мою защиту.

- Но разве мне не нужно ее кормить?

Она пробормотала что-то о получении нормального занятия.

- Цветы, - напомнила я. – Мы ждем гостей?

Казалось, что я произнесла магическую фразу, поскольку ее лицо тут же прояснилось, а румяные щеки пересекла широкая улыбка. Ее тонкие брови взмыли еще выше, а глаза сверкали от возбуждения.

- Принц приедет за Эллен. Так романтично.

Мы с отцом переглянулись. Король ожидал рожденную с мастерством, чтобы женить на ней своего сына, принца Казимира. Они искали вдоль и поперек того, что выказывал бы признаки мастерства – магии, что передавалась с кровью Древних, - и тогда они восстановили бы магию королевства и разожгли бы Красный Дворец. Я знала о нем только слухи, в части которых говорилось о машинах и хитрых конструкциях, что создавали свет без огня и делали драгоценные камни.

- У Эллен есть мастерство? – спросила я. Я знала Эллен. Она была дочкой мельника, одной из самых красивых девушек в городе с молочно-белой кожей, черными волосами и овальными синими глазами. Когда нам было по шесть, она указала на мои дырявые ботинки и рассмеялась, а я толкнула ее в лужу. Мельник меня за это отругал.

Продавщица молока кивала так быстро, что ее подбородок трясся.

- О, да. Она затемнила плющ прикосновением.

Я скрестила руки и закатила глаза. Отец подавил смешок.

- Кто вам такое сказал? – сказала я.

- Мне и не нужно говорить, - сказала женщина. Она склонилась ниже и выхватила цветы из корзинки. – Вся деревня это знает, - он отвернулась и принялась украшать свой прилавок маргаритками.

Мы знали, что разговор окончен, и оттянули Анту от женщины.

Отец легонько ткнул меня локтем в бок.

- Похоже, ты не поверила.

Я кивнула.

- Так и есть, - я пробежала ладонью по снежной шубе Анты. Она засверкала от моего прикосновения, словно на шерсти был лед или звезды.

- Не на людях, Мей. Даже когда принц женится, тебе придется хранить это в секрете. Иначе ты будешь в опасности.

- Знаю, - ответила я с вздохом, обхватив Анту за шею.

Они называли меня Белым Оленем, потому что в тот день, когда я родилась – а мама умерла – у окна нашей хижины появился белый олень, тогда еще совсем ребенок, по словам отца. Он пытался прогнать его, но олень возвращался, смотрел в окно на маленькую меня. Когда я научилась говорить, я вопила: «Анта! Анта!», - и показывала на крупные пушистые рога на его голове, что разветвлялись, как ветви в лесу Ваэрг.

Никто не знал, почему Анта остался со мной, почему дал себя приручить. Я каталась на нем, он таскал тележку с деревом на рынок. Они шептались за нашими спинами: «Это не место для белого оленя. Что они сделали с животным? Они не могут использовать такое животное…», дошло до того, что отцу пришлось отгонять от нашего дома ночью тех, кто хотел зарезать Анту за его шерсть. Я не позволю никому ранить его. Я убью всех, кто попытается.

* * *

Когда мы вернулись домой, я сняла с Анты седло, уздечку и убрала телегу. Мы никогда не привязывали его. У него было пристанище, если он хотел этого, на зиму мы запасались сеном, но обычно Анта уходил обратно в лес Ваэрг, исчезая за высокими кустами, словно тень. Я знала, когда он уходил, он храпел, когда пробирался сквозь деревья.

Мы с отцом жили на краю мрачного леса, достаточно близком, чтобы чувствовать запах листьев, слышать животных и ощущать опасность. Тьма таилась в спутанной могиле из ветвей. Я стояла и смотрела с трепетом, когда следовала за отпечатками Анты. Поздно. Солнце садится. Серые сумерки окутывали Хальц-Вальден, грозя дождем с темного от туч неба. Принца, видимо, утром встретят грязь и дождь. Эта мысль развеселила меня.

Я представила, как избалованный напыщенный принц едет по деревне на королевской лошади, разыскивая рыжеволосых дев, красивые цветы и тех, кто преклонит пред ним колени.

- Иди ужинать, Мей, - сказал отец. – И тебе нужно принять ванну, раз уж принц приезжает.

- А я-то думала, что этим отпугну принца, - ответила я, взглянув на него.

Отец вздохнул.

- Хорошо бы. Но все в деревне будут стараться выглядеть прилично, и ты должна быть такой же, иначе привлечешь лишнее внимание. Ты хоть знаешь, когда последний раз сюда приезжал королевич?

Я покачала головой.

- Это было еще до меня. Твой дед иногда об этом рассказывал. Король Ольдрих Первый приезжал сюда, когда был еще принцем. Он думал, что мы заколдованы, раз можем здесь жить. На этом все.

Сейчас нами правил Ольдрих Второй, о котором я знала мало из-за нашей изолированности. Но его знали как жадного. И я знала, что он хочет этот ценный Красный Дворец, чтобы делать в нем драгоценные камни. Для этого нужно было мастерство. Я не знала, как это работает. Часть меня хотела бы увидеть дворец и понять, что в нем особенного.

- Значит, Эллен родилась с мастерством, - фыркнула я. В ней было столько же мастерства, сколько грязи в хлеву фермера Блэка.

- На что ты жалуешься, Мей? Ты же хотела избежать судьбы Эллен. С тех пор… - он запнулся.

С тех пор, как я открыла в себе магию. Чтобы закончить его предложение, я подняла руку и щелкнула большим пальцем об указательный. Бабочки, что обычно скрывались в наших цветах в саду, показались. Множество бабочек летело по небу, они были всех цветов: красные, желтые, синие, раскрашенные так, словно с их крыльев смотрели глаза. Они летели ко мне и собирались на моей руке.

Отец покачал головой, но он смеялся.

- Видела бы тебя мама.

Слепая бабочка с крыльями цвета сапфиров опустилась мне на нос, касаясь меня своими усиками.

- Я просто так вас позвала, - сказала я. – Сейчас для вас работы нет.

Бабочка резко взлетела с моего носа, словно я ее оскорбила. За ней последовали остальные, мельтеша крошечными крыльями и исчезая среди цветов.

- Не стоит звать их каждый раз, когда тебе этого хочется, - предупредил отец. – Природа создана не для того, чтобы служить тебе и подчиняться твоим прихотям.