Зина почувствовала легкое беспокойство и раздражение.
– Я не поняла… я не могу войти? – прямо в лоб спросила его Зинаида, так как не любила ходить вокруг да около.
– Конечно, можете! – даже испугался этого вопроса врач-ветеринар. – Только одну минутку подождите? Секундочку! Умоляю, Зинаидочка! Это… Евгеньевна! Я, как говорится, грязные носки хоть соберу… – резко сказал Николай Федорович и захлопнул перед ней дверь. Она несколько оторопела от такого приема, но ей ничего не оставалось, как ждать у запертой двери.
«Идиотская ситуация… хорошо, что никто не видит», – подумала Зина, нервно осматриваясь.
Конечно, сразу же пришли на ум мысли о том, что ветеринар что-то скрывает. Но Зина знала Николая Федоровича уже пять лет и гнала все дурные мысли из головы. Зине показалось, что прошла вечность, прежде чем ветеринар открыл дверь и с извиняющейся улыбкой пригласил ее войти.
Зинаида вступила на территорию станции юннатов и кинула быстрый взгляд по сторонам. Ничто не нарушало вечернего спокойствия… ухоженные грядки с рассадой, легкое колыхание полиэтилена теплиц и шелест листвы…
«Конечно же, Николай Федорович здесь один, что за бредовые мысли вечно лезут мне в голову? Просто он, как мужчина, устроил здесь форменный беспорядок и испугался, что я буду ругаться и не разрешу подменять ему дядю Толю», – решила для себя Зинаида и вздохнула с облегчением.
– Вовремя вы к нам, – семенил следом Николай Федорович, – погода портится, к грозе…
– Животные в порядке?
– Обижаете, Зинаида Евгеньевна, все накормленные, все вымыто… Правда, как всегда перед грозой, некоторые волнуются и прячутся в норы и дальние углы.
– Понятно. – Зинаида поднялась по ступенькам в отдельно стоящий домик и прошла в комнату сторожа дяди Толи, единственную с телевизором. В ней в данный момент и обитал Николай Федорович. Молниеносно осмотрела она все прищуренными, близорукими глазами и поняла, что видимых следов преступления здесь не наблюдается.
– Чайку? Телевизор? – суетился Николай Федорович.
– Нет, спасибо… Я приму душ, и спать, очень устала, – прошла мимо него Зинаида.
– Не буду мешать! Если что…
– Я обязательно обращусь, – не поворачиваясь к нему лицом, ответила Зинаида и закрыла за собой дверь.
Стоя под упругими, колючими, словно иголки, струями прохладного душа, Зинаида не могла успокоиться и расслабиться. Смутные, расплывчатые мысли не давали ей покоя. Перед глазами Зинаиды всплыла помятая кровать Николая Федоровича. Все вроде ничего, человек спал, но почему на кровати лежали две подушки и обе были смяты? На столе стояла одна чашка с чаем, тоже ничего подозрительного, попил чая, перед тем как лечь спать. Но почему тогда вторая такая же чашка валялась в раковине, обильно усыпанной темно-коричневой заваркой? У Николая Федоровича работал телевизор, точнее, был включен старенький видеомагнитофон, но Николай Федорович, перед тем как впустить Зину, прервал просмотр, значит, Зинаиде не понравилось бы то, что она там увидела бы.
«Может, я накручиваю себя? – думала Зина, растирая свое тело стареньким, но чистым полотенцем. – Даже если у Николая Федоровича кто-то и был, какое мое дело? Но почему он заметал следы и, самое главное, – куда он спрятал даму? И зачем он ее спрятал? Пусть я бы и не одобрила шашни на рабочем месте, но уж выгонять человека тоже не стала бы. Нет, наверное, она ушла раньше, а сейчас Николай просто ликвидировал следы ее присутствия, иначе бы мы обязательно столкнулись», – решила Зина, натягивая на слегка влажное тело футболку и джинсы, которые всегда были здесь, на станции, и в которые она переодевалась, проводя занятия с детьми. Зина скрутила влажные волосы в жгутик и подколола заколкой. Она вышла из ванной и сразу же пошла в дальнюю комнату, в которой можно было отдохнуть. Именно там она и застала Николая Федоровича сидящим на небольшом диванчике, закинув ногу за ногу.
Зинаида не смогла скрыть гримасу разочарования, она хотела остаться одна.
– Я принес вам… тебе… чайку, – улыбнулся он.
– Спасибо, конечно, но я уже говорила, что не хочу, – сухо ответила Зина, чувствуя себя очень неуютно под его оценивающим взглядом.
– А я бы все-таки хотел, чтобы ты после душа попила чайку, – настаивал Николай Федорович.
– Почему вы перешли на «ты»? – удивилась Зинаида.
– Мы работаем вместе пять лет, ты столько сделала для меня…
– Да, но я не давала повода сокращать дистанцию, – ответила Зина, внезапно понимая причину его такого необычного поведения.
Николай Федорович был выпивши. Зина вовремя взяла себя в руки, вспомнив, что выяснять отношения с пьяным мужчиной – дело неблагодарное. Надо дождаться утра и высказать ему все, что она о нем думает.
– Николай Федорович, я хочу отдохнуть! – сказала она, открывая дверь и давая ему понять, что его присутствие здесь излишне.
– Да… да… уже ухожу, – криво улыбаясь, проскользнул мимо нее ветеринар.
Зина закрыла хлипкую дверь и заперлась на не менее хлипкий крючок. Комната была небольшая, квадратной формы и по обстановке напоминала сельскую избу. Стены, обитые фанерой и обклеенные дешевыми обоями в мелкий цветочек. Пол из покрашенных в коричневый цвет досок, грубо сколоченный и нещадно скрипящий при ходьбе. Узкая железная кровать, небольшой диванчик, стол, накрытый белой кружевной скатертью, деревянная скамейка и несколько икон, висящих на стенах. На скатерти стояла большая чашка с горячим чаем, а в окно дул все усиливающийся ветер, надувая ситцевые занавески в тон обоев. Зинаида подошла к окошку и захлопнула его. На улице уже накрапывал дождь, небо затянуло темными, густыми тучами.
Как назло, несмотря на сильную усталость, спать Зинаиде совершенно не хотелось. Она впала в какое-то идиотское бодрствование, гоня от себя мысль, что она попросту боится выпившего и странно ведущего себя Николая Федоровича.
«Вышибить эту дверь может даже женщина, если она поднатужится, – думала Зинаида, – вдруг Николай Федорович сейчас примет на грудь еще, посмотрит по видео что-нибудь «погорячее» да и полезет ко мне? Эх, лучше бы его дама оставалась с ним». – Зине, лежащей на кровати поверх покрывала в одежде, мерещились шаги за дверью, и от этого замирало сердце, но то были всего лишь завывание ветра да стук веток по стеклу. Вскоре раздались раскаты грома, сверкали молнии за окном. Потом к этим звукам разгневанной природы присоединились завывания волчицы Жульки в их питомнике. Зина отвернулась к стенке и закрыла уши руками, но этот пронзительный вой проникал в каждую клеточку ее мозга. Этого волчонка нашли ее воспитанники при очередном походе в лес за редкими видами мха. Бедный маленький волчонок попал в капкан и находился на грани жизни и смерти. Только благодаря стараниям ветеринара, всех сотрудников станции и ребятишек, их подопечных, этот волчонок выжил, правда, на трех лапах. Выпускать Жульку на волю было категорически нельзя, она бы пропала, поэтому и осталась жить у них. Жулька была очень ласковая и приветливая. Ее любили все дети. Днем Жулька спокойно бегала по территории станции, а на ночь ее запирали в специально обустроенной клетке. Обычно волчица вела себя спокойно, но эта гроза явно подействовала на нее негативно.
Зина не могла больше этого терпеть и не понимала, почему Николай Федорович не поинтересуется, что произошло, и не прекратит этот душераздирающий вой.
Она поворочалась немного и решила сходить к бедной Жульке и успокоить ее. Зина осторожно откинула крючок и выглянула наружу. Коридор был темным, наверное, Николай Федорович лег спать. Она, стараясь не шуметь, двинулась по коридору к выходу, но пол нещадно скрипел при каждом ее шаге. Зина подождала очередного раската грома и совершила большую перебежку к выходу. Когда Зинаида проходила мимо приоткрытой двери в комнату ветеринара, она не могла не заметить его спящим в кресле. Зинаида почувствовала себя уже свободнее и дернула входную дверь. Она оказалась закрытой, и это ей очень не понравилось. Зинаида отодвинула задвижку и снова подергала дверь. Она была заперта на ключ, и ключа этого рядом не наблюдалось. Зинаида выругалась про себя и опять подошла к комнате, где спал Николай Федорович. Не было здесь крючочков для ключей, не лежали они и на видном месте. Зина даже рассердилась.
