Осталось так мало времени. Считанные дни. Ее жизнь подходила к концу, и она никак не могла оттянуть последнюю перемену, свой конец.

Руки Широ сдавили ее, и Эми поняла, что ее грудь вздымается от беззвучных попыток сдержать всхлипы. Холодные слезы покатились по ее щекам.

— Эми, — прошептал он.

— Прости, — выдохнула она, борясь со слезами. — Просто… Они… фейерверки будут и после солнцестояния, н-но я… не смогу…

Она всхлипнула, опустила плечи, чтобы скрыть слезы, пыталась прогнать горе и страх поглубже в себя. Как она могла плакать из-за своей судьбы, когда пережила уже намного больше, чем могла за годы? Что такое смерть по сравнению с бессмертной жизнью с болью и одиночеством? Она умрет, а он будет жить вечно, без шанса уйти.

— Широ, ты… — она судорожно вдохнула. — Ты посмотришь фейерверки после солнцестояния? Посмотришь… вместо меня?

Свет вспыхивал, шум продолжался, но она не могла смотреть наверх. Его хватка ослабла, а потом он развернул ее лицом к себе.

— Все, что угодно, — он притянул ее ближе, поймал ее ладонь и поднял. Опустив взгляд, он прижал губы к ее костяшкам. — Все, что пожелаешь, и что тебе нужно. Приказывай, маленькая мико.

Ее сердце пропустило удар. Ее печаль утихла, рука дрожала, его губы все еще касались ее кожи.

— Кунитсуками можно так говорить? — тихо спросила она.

Он посмотрел ей в глаза.

— Я могу говорить то, что пожелаю.

Она смотрела на него, а сердце билось все быстрее. Она не ожидала таких его слов и почти пропустила изменение в его речи. Чуть не упустила перемену во взгляде, блеск древней силы.

Но она не была уверена. Кем он был сейчас? Широ… или Инари?

— Если сомневаешься в моей искренности, я повторю, — прожигающие древние глаза сковывали ее алыми цепями, упивались ею. — Приказывай мне, Эми.

В этот раз ее сердце не запнулось. Оно воспарило. Как просто, как уверенно он приказывал ей управлять им. Без ограничений, без сомнений или колебаний он требовал, чтобы она просила у него все, чего пожелает. Все, что захочет.

Она задрожала. Она не успела подумать, не успела осознать, что говорит, а слова сорвались с предательского языка.

— Поцелуй меня.

Его вспышка удивления погасла почти мгновенно. Кончики его пальцев коснулись ее подбородка, он провел ими по ее челюсти, вытер мокрые дорожки от слез. Его рука скользнула в ее волосы, придерживая голову.

Его губы задели ее, как перышком, дразня. А потом его рука крепче сжалась в ее волосах, он прижался губами к ее губам. Она обвила руками шею Широ, прижалась к нему крепче, он прислонился к стволу дерева за собой. Он целовал ее медленно, нежно, тепло растекалось в ней от каждого крохотного движения. Он неспешно изучал ее губы, словно запоминал каждое прикосновение.

Жаркое желание переплеталось с нежной сладостью, пока она не ощутила, как парит, и в этом мире ее держали только его прикосновения. Ее дыхание стало быстрым, Эми дрожала, а его язык скользнул в ее рот. Она открыла рот, и поцелуй стал глубже, ее ноги задрожали от слабости, жар вспыхнул в ней. Она впилась в волосы Широ обеими ладонями, прижимала его к себе. Она нуждалась в нем, ей нужно было, что этот момент не кончался.

Его ладонь все еще была в ее волосах, он поднял голову. Она вдохнула, голова кружилась. Ее губы пульсировали, им было холодно без его рта.

Он прожигал Эми взглядом, огонь, желание, требование и… невысказанный вопрос, который она не понимала. Она все еще не знала, кому принадлежал этот хищный взгляд с ноткой собственничества. Широ и Инари смешались, и она впервые не могла различить их.

«Приказывай мне». Все, что она хотела.

И было не важно, сколько Инари теперь было в Широ. Важным было желание в его глазах, глубокая необходимость, прячущаяся за ним. Она была нужна ему. Ее принятие, ее желание… ее любовь.

Она притянула его голову ниже, пока его губы не задели ее.

— Коснись меня, — приказала она шепотом.

Она хотела на себе его руки. Хотела его прикосновения, поцелуй, все. Она хотела быть его. Хотела, чтобы он был ее.

Его теплая ладонь легла на ее щеку, нежно и осторожно, и он поцеловал ее с внезапной агрессией, с поглощающим жаром огня. Контраст его требовательных губ и нежных рук распалили пожар внутри нее, она снова запустила пальцы в его волосы.

Он схватился за ствол, чтобы они не упали с ветки, зарычал в ее губы, и этот звук задрожал в Эми.

Его ладонь соскользнула с ее щеки, пальцы задели нежную кожу под челюстью, а потом провели дорожки по ее чувствительной шее. Он разорвал поцелуй и прижался к коже, которую дразнил пальцами. Его горячие губы двигались по ее шее, следуя за его ладонью.

Его пальцы поймал воротник ее кимоно, зубы щекотали место, где соединялись ее шея и плечо. Широ снял ткань с ее плеча, и холодный воздух атаковал кожу Эми. Его ладонь скользнула под ее кимоно сзади, провела линию по ее спине. Она выгнулась к нему, тихий стон сорвался с губ.

Он застыл от звука, а потом его губы продолжили двигаться по ее шее, пока не задели ухо.

— Эми, — выдохнул он.

С оглушительным грохотом свет вспыхнул среди деревьев.

Широ вскочил так быстро, что его ноги заскользили на тонкой ветке. Они опасно склонились, а потом сорвались. Эми завизжала, ее крик заглушили фейерверке. Широ извернулся в воздухе и грациозно приземлился на толстую ветку в дюжине футов ниже. Эми сжимала его плечи, ее сердце бешено колотилось.

В темном небе угасали яркие краски, искры падали и пропадали.

Эми повернулась к нему, тяжело дыша, чтобы спросить, что он хотел сказать перед падением, какие слова последовали бы после тихого, почти с болью произнесенного ее имени, но движение во дворе отвлекло ее.

— Процессия здесь, — прошептала она.

Широ склонился вперед, все еще обвивая руками ее талию. Во дворе сохэи с мечами шли перед тремя величественными фигурами в многослойных одеждах с оттенками и простых белых масках. Представитель Изанаги был в золотом, Изанами — в темно-красном, а Тсукиёми — в синем. За ними шестеро сохэев несли паланкин с плоской крышей и открытыми боками. На подушке внутри на коленях сидела женщина в такой же маске и аметистовом одеянии. Она держалась величаво, ладони лежали на коленях.

За паланкином шли четыре фигуры. Первыми бок о бок шагали мужчина и женщина. Он был в одеянии оттенков коричневого и маске медведя, а она была в зеленом кимоно с маской совы. Чуть дальше от них шагали двое мужчин, один был в маске дракона, его одеяние было темно-серым, но в свете фонарей казалось черным. А другой был в красном одеянии и маске белого лиса.

Эми смотрела на представителя Кунитсуками, а потом на ёкая рядом с ней, странно себя ощущая. Настоящий Кунитсуками был рядом, держал ее в руках.

И она приказывала ему поцеловать ее. И не только. Ее щеки вспыхнули.

Широ смотрел на процессию, которая остановилась перед огромным залом поклонений.

— Разве в паланкине не должна быть ты?

— Должна, — почему-то она не могла отвести взгляд от его профиля, ее взгляд скользил по его носу, челюсти, губам, которые только что были на ее шее. — Интересно, кого они взяли вместо меня?

Он разглядывал процессию, не замечая ее внимание.

— Что будет дальше?

— Как только они зайдут в храм, фестиваль закончится. Людям уже не будет видно, — она взглянула на зрителей, которые уходили от двора, явно возвращаясь к входу в храм. — Посетители уже уходят. Скоро мы поговорим с Катсуо.

— Ты его видишь?

Она посмотрела стражу из сохэев.

— Там, в первом ряду с дальней стороны.

Темные волосы Катсуо, всегда растрепанные, что бы он ни делал с ними, было легко заметить. Он ждал с другими сохэями, пока паланкин опускали на землю. Мико, что была на месте Эми, изящно встала и ступила на камни. Простая маска скрывала ее лицо, волосы свободно ниспадали почти до колен волной. Это явно был парик, даже волосы Эми были не такими длинными.

Эми распутывала пальцами прядь волос.