— Кто бы вы ни были, не бойтесь…

Незнакомец, взяв девушку за руки, осторожно провел ее к куче сухого папоротника и заставил сесть. Затем вернулся к факелу, который оставил на полу, и вставил его в стену. Старик не мог видеть лица Янки, так как оно было закрыто платком.

Девушка более не сопротивлялась. Поверив в добрые намерения человека, она успокоилась и сняла с головы шаль. Незнакомец вздрогнул и, наклонившись к юной маньчжурке, удивленно воскликнул:

— Маленькая Янка, дочка Туанг-Ки! Бедняжка, да как же ты попала сюда? Одна в лесу в такое время?

— Это вы, отец Жером? Вы так добры, вы столько сделали для меня…

— Да, это я, старый миссионер, который любит тебя, как свою дочь, и твоего брата Пьеко. Вас доверил мне твой отец, солдат китайской армии. Ты узнала меня, не правда ли, и больше не боишься?

— Нет, конечно! Я прекрасно помню вас, ведь вы были так добры к нам.

Отец Жером был глубоко верующим и очень порядочным человеком. Внутренняя неудовлетворенность толкнула его на разрыв с европейским обществом, и он покинул его. Всю свою любовь батюшка отдавал людям, никогда не показывая вида, что творилось у него на душе.

Янка слыла одной из самых любимых его учениц. Именно ему девушка была обязана своим волевым характером, твердостью духа и отвагой, которые стали проявляться, как только она столкнулась с первыми трудностями.

И вот отец Жером вновь встретился на ее пути. Переведя дух, он рассказал юной маньчжурке, что с началом русско-японской войны должен был отправить своих компаньонов на различные поля сражений, где многие сложили головы, творя добро и призывая к миру. Ему самому чудом удалось избежать смерти, хоть он и не страшился ее. Теперь миссионер возвращался в свой скромный приют — старую пагоду у врат Син-Кинга, где рассчитывал найти всех оставшихся в живых собратьев.

— Провидение направило меня к этому горному массиву, где я встретил тебя, моя любимая добрая Янка. Я вижу, ты ожила, согрелась… розочки молодости распустились на твоих щеках… Теперь ты можешь говорить. Расскажи в двух словах, что привело тебя сюда одну, в это дикое место.

Действительно, юная красавица уже оправилась от испуга и тотчас начала свой рассказ. Старик запалил ветки кустарника, в помещении стало теплее. Почувствовав себя в безопасности, девушка все говорила и говорила, не без содрогания вспоминая о недавно пережитых кошмарах. Она коротко объяснила, как двое приговоренных к смерти французов были помещены в тюрьму к ее отцу, как тот из сострадания помог им бежать. Девушка специально умолчала о той роли, которую сыграла сама в этой истории, сказав только, что провела беглецов в туннель под мавзолеем маньчжурских королей, как отважные французы не без помощи отца и брата спасли группу корейцев… И наконец дошла до места, когда была похищена подлым негодяем.

— Ты знаешь имя этого бандита?

— Конечно, это Райкар…

— Грабитель маньчжурских степей! Один из тех мерзавцев, что не имеют ничего человеческого, даже лица! Ну, продолжай, продолжай!

Янка закончила свою историю, упомянув о пещере, где она провела несколько часов, об ужасной смерти матери Райкара от лап медведя Тониша и своем бегстве.

— Я шла наугад, блуждая по лесу до тех пор, пока, к счастью, не повстречала вас, моего спасителя и благодетеля…

Миссионер внимательно слушал ее. Он прекрасно знал бандитов, которых ничего не останавливало и которые были способны на любое преступление. Просто чудо, что девушке удалось благополучно уйти. К тому же по какой-то счастливой случайности она пошла именно в этом направлении… Снег также захватил старика врасплох, а убежищем ему послужила хижина лесника.

— Ничего! Все будет хорошо, — пробормотал отец Жером. — Тебе удалось бежать, ты на свободе, в тепле. Ночь еще не кончилась, дитя мое, я дам тебе немного поесть. Настоящую монастырскую еду! А потом ты отдохнешь немного, а на рассвете мы вместе решим, что делать, и отправимся в дорогу.

— Вы поможете мне найти отца и брата?

Священник привлек ее к себе и, положив руку на лоб, сказал:

— Доверься мне, дитя мое! Поешь и поспи, а там видно будет.

Янка улыбнулась. Конечно же она полностью доверяла ему, зная, сколько доброты и благородства кроется в душе этого доброго человека.

— Я должна поблагодарить вас за то, что вы научили меня говорить по-французски.

— И ты смогла разговаривать с пленными. Ты потом расскажешь мне о них…

— Одного из них зовут Поль Редон…

— Поль Редон! Но я знаю это имя! Отважный малый, я встречал его во время путешествия по Индии. Я слышал, он настоящий герой.

— Но его компаньон Буль-де-Сон тоже очень храбрый, — заливаясь краской, воскликнула Янка.

— А-а… — протянул миссионер, — не имею чести знать господина Буль-де-Сона, но охотно верю тебе.

Отец Жером засуетился, доставая сухие фрукты, хлеб из маиса[85]. Подкрепившись, девушка почувствовала себя лучше. Она окончательно согрелась и вскоре, свернувшись калачиком, заснула под добрым бдительным оком старого француза.

Сам же священник не спал, внимательно вслушиваясь в звуки леса. Не желая расстраивать бедняжку, он не открыл ей всей правды. Священник сразу понял, что Янка, блуждая по лесу наугад, совсем недалеко ушла от бандитского логова Райкара. Негодяй конечно же заметит исчезновение пленницы, а он не тот человек, чтобы отказаться от пойманной добычи. Предположим, разбойник не будет рыскать среди ночи, но с первыми лучами солнца непременно прочешет окрестности.

Снег, должно быть, засыпал следы беглянки. Отец Жером слегка поежился. Конечно, он был еще силен и, возможно, выдержит не одну баталию, но годы берут свое.

Мышцы уже не казались такими крепкими, движения — такими ловкими. Что, если силы его подведут? Надо незамедлительно переправить девушку в безопасное место.

Старик потушил факел — своими отсветами тот мог привлечь внимание — и остался сидеть тихо и неподвижно, погруженный в мысли о случившемся.

Ветер стих, и лес еле слышно шумел. Пройдет еще час, и наступит утро. Внезапно священник поднял голову — ему почудились странные звуки. Неужели это наяву? Похоже, кто-то скользил по льду. Старик постарался успокоиться — такой звук могло издавать любое дерево в лесу. Прошла минута. На всякий случай отец Жером, подтянув к себе поближе, крепко зажал в руке здоровенную прямую палку с узлом на конце.

Звук повторился, став отчетливей и сильнее. Теперь уже старик не сомневался: кто-то медленно шел, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Миссионер не двигался, продолжая сжимать дубину. Сомнений не оставалось — вокруг хижины с глухим рычанием ходил дикий зверь. Подобные животные были редкостью в этом краю. Хруст и треск ломающихся веток неумолимо приближался. Отец Жером бросил короткий взгляд на Янку. Та спала глубоким безмятежным сном. Подумав, что неплохо было бы организовать оборону, старик поднялся и приложил ухо к стене. На этот раз он совершенно отчетливо услышал хриплое дыхание дикого зверя. Затем он перевел взгляд на дверной проем.

Еще до прихода девушки отец Жером предусмотрительно запасся толстыми полешками, которые теперь лежали на полу. В целом же хижина была крепкой и вполне могла противостоять нападению хищника. Тем не менее священник беспокоился: как гражданский человек, он не имел огнестрельного оружия, ему претило носить с собой орудие смерти. До сих пор палка служила ему надежной защитой.

Рычание тем временем усиливалось. Треск ломающихся веток раздавался уже совсем рядом. Чувствовалось, что зверь нервничает. Наконец он подошел вплотную к стене и всей тяжестью навалился на нее. Домик задрожал. Неужели хищнику удастся его свалить? Противник был очень силен. Сколько это могло продолжаться?

Янка проснулась и тоже почувствовала удары.

— Святой отец! Что это?

— Ничего, дитя мое. Какой-то зверь бродил по горам и, вероятно, не найдя ничего, спустился сюда… Он скоро уберется отсюда восвояси…