Снова повисла напряженная тишина. Рид не смотрел на Камми, но ей казалось, что от него не ускользнула ни малейшая деталь: начиная с ее насквозь промокшей от крови рубашки и заканчивая пистолетом, который сжимали ее пальцы. Он сделал почти неуловимое движение, словно бы хотел опустить ружье.

— Нет! — вскрикнула Камми.

Рид перевел на нее пристальный взгляд.

— Мне больше ничего не остается, — устало проговорил он.

Камми сначала удивилась, но в ту же секунду поняла, что это — не капитуляция, а самопожертвование.

— Нет, — повторила она, однако Рид опустил ружье.

— Оружие на пол, — скомандовал Таггарт, все еще держа Камми под прицелом.

Рид разжал пальцы. Дуло дядиного автомата тотчас повернулось в его сторону.

— Остановись! — закричала Камми и подняла руку с пистолетом.

Глаза толстяка расширились, рот приоткрылся, однако позы он не переменил. Потом его губы искривила ехидная усмешка.

— Ты не сможешь выстрелить. У тебя слишком доброе сердце.

Ее охватил смертельный страх за Рида. Во что бы то ни стало надо протянуть время. Она действительно не знала, сможет ли выстрелить в дядю.

— Но зачем? — спросила Камми, двумя руками сжимая предательски дрожавший пистолет. — Зачем ты хочешь убить меня?

— Не придуривайся.

— Все очень просто, — ответил за дядю Рид. — Его жена приходится тебе близкой родственницей, самой близкой. Являясь, таким образом, и твоей законной наследницей, к которой в случае твоей смерти автоматически переходит вся собственность. Ведь ты аннулировала завещание Киту, верно? Твоему дядюшке безразлично, какую долю получит его жена: либо полностью фабрику и землю, на которой она стоит, и контрольный пакет акций в придачу, либо только процентную ставку Кита — в любом случае он получит в свое распоряжение порядочный куш, так как твоя дорогая тетя Сара давно забыла, что такое собственное мнение. А после твоей смерти, спустя какое-то время, она, скорее всего, попадет в какую-нибудь нелепую автокатастрофу.

— А при чем здесь ты? — с недоумением спросила Камми. — Почему он решил убить меня в твоем доме?

— Позвольте, я объясню Камми, — язвительно обратился Рид к Таггарту.

— Валяй. С первой половиной ты справился довольно неплохо.

— Мне кажется, — сказал Рид, не сводя глаз с Джека Таггарта, — что мне во всей этой истории отводится роль козла отпущения. Твой дядюшка, вероятно, хочет инсценировать классическую ситуацию: он убивает ее, а потом приканчивает себя. Надо сказать, неглупо придумано. Во-первых, все знают, что это я убил Кита, а во-вторых, общеизвестно, что я питаю безнадежную страсть к тебе. К тому же меня тоже выгодно убрать с дороги, поскольку тогда фабрику будет продать гораздо легче.

— Ты убил… — начала Камми и сразу осеклась. — Нет. Ты не мог.

— Не мог, — согласился Рид, удовлетворенный таким заключением. — По-моему, ошибка Кита в том, что он попытался занять денег у твоего дяди и еще в одной из финансовых компаний, находящихся под контролем мафии. Вот этот должок, да еще то, что он переманил у преподобного Таггарта любимую хористку, стоили Киту жизни.

Камми понимала, почему Рид был столь многословен — он тянул время. Но зачем? Чтобы дать ей опомниться и успокоить нервы? Просто самому выговориться? Или он ждал тех, кто должен был откликнуться на его зов? Единственное, чем она могла сейчас помочь Риду, — поддержать разговор.

— Хористку? — переспросила Камми.

— Иви, будто ты не знаешь, — едко вставил дядюшка. — Боже, даже до Сейерза дошли сплетни. А ты не прикидывайся, я видел ее у тебя дома, забыла? Видел, как вы сидели на кухне и шептались обо мне. И зачем тебе понадобилось слушать эту шлюху вместо того, чтобы спросить своего дядю…

— Так это ты, — прошептала Камми. — Ты травил, преследовал Иви, когда она ушла от тебя. Это ты пытался заставить ее вернуться.

— Она была единственным приятным развлечением в моей жизни. Я предпринял все, чтобы снова получить ее. Я ведь и тебя старался уговорить простить Кита, чтобы он бросил ее, и я мог бы занять его место. На семейном празднике у Бейтсов до этого придурка, твоего мужа, наконец дошло, чего я хотел. Вот по этому поводу он и назначил мне встречу в лесу, предложив сделку: я ему — денежки, а он мне — Иви на блюдечке с голубой каемочкой. Ублюдок. Но он подписал себе приговор, когда стал трепать языком об этих ваших завещаниях. Ему не следовало насмехаться надо мной. Надо мной глумиться опасно.

— Деньги и ревность, — покачал головой Рид. — Смертельная комбинация. Все было так просто. Убить Кита, и все достается Камми. Потом убить Камми, и все переходит к Саре.

— Потом убить тетю Сару, — проговорила Камми, шокированная постижением ужасного замысла, — и прибрать все к своим рукам. А Иви между тем страдает от одиночества. Когда же цепочка придет к своему концу, можно…

— Вот тогда-то я утешу ее и приласкаю, — подхватил Таггарт. — И она вернется ко мне, соблазнившись теми деньгами, которые я получу от продажи фабрики.

— Но как ты можешь быть уверен, что Иви вернется, ведь ты же пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей, сейчас оставшейся без поддержки?

— Зачем торопиться, — сказал преподобный с плохо скрытым раздражением. — Мне ни к чему весь этот базар с визгами и кудахтаньем старых дур, которые весь прошлый год стыдили и показывали на меня пальцами. Но я-то сообразил, чем заткнуть им рты: Камилла Хаттон и Рид Сейерз — чем не жвачка для сплетников? Или какой-нибудь очередной смачный эпизод из жизни Лавинии и Джастина. Люди просто обожают скандальные истории с подробным описанием постельных сцен. И чем больше скабрезных деталей, тем лучше.

— Но подожди, — нахмурив брови, задумчиво сказала Камми, — ведь это ты крутился у моего дома. Я видела тебя. Это было еще до убийства Кита.

— Не только я, Сейерз тоже был там. Мне было смешно наблюдать за ним. Он думал, ему одному известно, как ведется разведка. Он не учел, что я воевал, когда он еще был молокососом. Сейерз и не подозревал, что я тоже веду дозор за твоим домом.

— Неправда, — сказал Рид. — Моя ошибка в том, что я считал тебя гнусным соглядатаем. И чтобы отучить подглядывать в окна, хотел дать тебе урок по правилам хорошего тона.

Священник насупился.

— Сначала мне нужно было выяснить, не ходит ли к ней муж и не собираются ли они помириться. А потом у меня вошло в привычку наблюдать за тем, как она ложится спать. И с кем.

— И вот тогда-то ты и решил сделать из меня козла отпущения, — предположил Рид.

— Ты же сам напросился. Это из-за тебя вышел переполох с этой девчонкой Бейлор. Ты помог ей скрыться. Она пришла ко мне вся в слезах, как к своему пастору, за советом — как поступить с документами, которые она откопала. Я наказал ей твердо держаться и не сдавать своих позиций. Но ты все-таки уволок ее из города и украл у Камиллы то, что она должна по праву унаследовать. Ты точно так же, как и братья Хаттоны, не хотел, чтобы моя племянница стала владелицей всего вашего предприятия, ведь так, Сейерз? Ты в таком же дерьме, как и все мы.

— Это правда, — спокойно отозвался Рид.

Камми хотела, чтобы Рид посмотрел ей в глаза, хотела понять, что он имел в виду. Но нужно было следить за дядей, не отвлекаясь. Напряжение, сковавшее руки и мозг, становилось невыносимым. Она дрожала, словно от сильного озноба. Нужно было на что-то решаться. И незамедлительно.

Глядя на Рида, Таггарт расхохотался.

— Я уверен, что всевышний простит меня за убийство такого грешника, как ты. Твоя душа в грязи. Тебя ждет ад, я только оружие в руках господних. Если бы он хотел спасти тебя, то сделал бы это. Может, помолишься о чуде, прежде чем уйти в мир иной?

— Не смей, — сказала Камми с угрозой.

— Камилла, Камми, детка, — улыбаясь, пропел Таггарт. — А ведь когда-то ты сидела у меня на коленях, а я кормил тебя пирогом с орехами. Когда-то ты пряталась за мою спину от своей мамочки, которая хотела отшлепать тебя. Ведь я стоял рядом с тобой у могилы твоих родителей, и ты плакала у меня на плече. Ты же прекрасно понимаешь, что не выстрелишь в меня.