«Где? Когда? Скажи мне — я буду там.»

Я просто улыбаюсь и говорю, что это мой друг из хора, который желает мне веселого Рождества. Как можно быстрее, я отправляю несколько сообщений и очень надеюсь, что смогу сбежать.

Как только последний подарок открыт, и я почти уверена, что достаточно охала и ахала, чтобы избежать подозрений — снова зазвонил телефон, и я смотрю на него, ожидая другого текста от Смита.

«Ты хорошо провела время прошлым вечером?»

Я абсолютна растеряна, пока не понимаю, что это от Линдена. Несмотря на всё, в моей груди появляется маленький пузырек счастья.

Я набираю ответ:

«Очень.»

«Я тоже. Есть ли шанс, что твоя мама разрешит тебе снова прийти сегодня?»

Кому нужно дышать в наше время. Я рада, что он написал, а не позвонил. Я сейчас отвечала бы как дурочка.

— У тебя всё хорошо? — спрашивает мама, и я так часто киваю, что, вероятно, выгляжу как полный псих.

Но, мне все равно.

— Это Линден, — говорю я. — Он хочет знать, смогу ли я приехать сегодня к нему.

Уголок маминых губ приподнялся в улыбке «я же тебе говорила».

— Ему, наверное, понравилось проводить с тобой время.

— Наверное, — пробормотала я, немного насторожившись. — Можно?

Она поглядывает на Сиерру в поисках совета.

Сиерра поворачивается ко мне, и я стараюсь выглядеть так невинно, насколько это возможно. К сожалению, мне просто пришло в голову, что если они скажут «да», я могу использовать это как возможность встретиться со Смитом. Я заставляю свое лицо оставаться нейтральным, поскольку Сиерра продолжает изучать меня.

— Родители Линдена очень требовательны по части безопасности, судя по вчерашней вечеринке, — говорит Сиерра, слова, звучащие как будто кто-то, вытаскивает их из неё. Но я всё равно могу её поцеловать.

— Я бы хотела, чтобы вернулась до темноты, — говорит мама, и моё сердце прыгает, когда я понимаю, что она только что сказала «да».

— Конечно, — говорю я спокойно, большие пальцы зудят от нетерпения ответить Линдену.

А затем я пишу Смиту.

Мы с Линденом кратко договариваемся на полдень. Но я говорю маме, что мы встречаемся в одиннадцать. Часа должно быть достаточно для Смита. Я думаю. Но я не эксперт в этом.

— Мам, есть ещё булочки с корицей? — спрашиваю я

— Неужели у нас никогда не оставалось остатков? — отвечает она. — А что?

Я пожимаю плечами и улыбаюсь.

— Я подумала, может быть, я захвачу несколько Линдену.

— Ох, — говорит мама. — Это было бы очень… заботливо. Она поднимается с пола и садится в кресло-коляску, чтобы пойти на кухню и упаковать дюжину. — Как ты думаешь, ему нужен еще и контейнер с глазурью? — кричит моя мама с кухни.

— Он парень, не так ли?

Я принимаю долгий душ и смотрю на свой шкаф в течение пяти минут, пытаясь решить, что надеть. Что-то милое? Супер повседневное? Что означает это приглашение?

Не имею представления.

После тщательного просмотра весего моего гардероба — дважды — я останавливаюсь на своих любимых джинсах и симпатичной блузке, которую я не надевала в школу. Глядя в зеркало, решаю, что я выгляжу хорошо, но на самом деле у меня нет большого энтузиазма.

После того как мы со Смитом изменим ситуацию, мне будет лучше. Я снова буду радоваться.

По странному совпадению с прошлым вечером, как мама, так и тетя меня отпустили, строго наказывая, чтобы я пошла только в дом Линдена, и подъехала прямо к двери, и, ради бога, просмотреть вокруг машины, прежде чем я выйду и запру двери, и около миллиона других предосторожностей, которым я должна следовать, так, будто я не одна, а целых четыре человека.

Я немного раздражена, продолжая повторять:

— Я знаю, я знаю, я знаю, — но я мельком замечаю беспокойство, которое мама пыталась скрыть, и я достаточно рациональна, когда понимаю, что её веселье сегодняшним утром тоже было ложным.

Как только я оказываюсь в машине, я должна отправиться на юг, хотя место, в котором я попросила Смита встретиться со мной, на севере, потому что я знаю, что и мама, и Сиерра останутся на крыльце, наблюдая за мной, пока автомобиль не исчезнет из виду.

Через три квартала я делаю два быстрых поворота вправо и направляюсь к углу, где я должна забрать Смита. Забавно, что он выглядит точно так же, как в две последние наши встречи. Такие же тёмные джинсы, одно и то же пальто, хотя сегодня на нём чёрная лыжная шапка. Я чувствую укол вины, когда тянусь и отпираю дверь для него. Сегодня свежо и ясно, что хороший способом сказать, что сегодня мороз.

Смит не теряет времени.

— Скажи мне, что ты видела, — говорит он, вытаскивая руки из карманов и дыша на них, чтобы согреть.

— Это было…это было ужасно. Были куски, Смит. Это была самая страшная вещь, которую я когда-либо видела в жизни, — и я не смущаюсь, когда мой голос ломается.

— На следующем повороте направо, — говорит он, указывая. Он направляет меня по дороге, с которой я не знакома, к очень маленькому парку, который едва ли больше, чем автостоянка на три машины и детская площадка. — Ты можешь работать в машине?

— Хм, почему нет? — спрашиваю я, полностью потерянная.

— Я думаю, да. Я спрашиваю, достаточно ли тебе тепло, и сможешь ли ты расслабиться здесь. Тебе нужно быть спокойной.

— Как всегда, когда я буду с этой картиной в голове.

— Думаю, это лучшее, что мы можем получить. Бери, — он вытаскивает кулон из кармана и я беру его кончиками пальцев. Я чувствую его неестественное тепло, и крошечная часть меня вздыхает с облегчением. Я понимаю, что скучала по этому.

У меня нет времени анализировать это.

— Как и в прошлый раз? — спрашиваю я, камень лежит у меня в руках.

— За исключением того, что это должно быть проще. Ты будешь удивлена, как быстро у тебя начнет получаться.

— Надеюсь, что так, — сомневаюсь я. Но я помню два незначительных шага, которые мне удалось сделать во время видения этим утром. Мне потребовалась каждая унция силы, но я сделала это. Даже без камня.

Я сосредотачиваюсь на камне, широко открыв глаза и вспоминаю ощущения, когда я в последний раз видела видение. Затем я снова оказываюсь в кровавой комнате уже через несколько секунд, я потрясена тем, насколько это было легко. Во всяком случае, эта часть.

— Ты готова? — спрашивает голос Смита.

— Я готова, — говорю я вслух, быстро фокусируясь на камне на своей шее. — Впусти его. — На этот раз мне не нужно кричать. Я просто бормочу слова, а затем Смит рядом со мной.

Я начинаю комментировать, как легко было на этот раз, но Смит не смотрит на меня. Он смотрит на бойню. Он подходит ближе к одной из возвышений взломанной плоти, которая выглядит так, будто это может быть ее голова, и нагибается вниз.

— Ты знаешь кто это? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я думаю, что это девушка. Я замолкаю на секунду, а затем отталкиваю его назад и указываю. — Бордовая рубашка. Хотя, я с ужасом понимаю, что Линден был одет в бордовую рубашку прошлым вечером.

Это не тот оттенок, говорю я себе пытаясь успокоить своё прерывистое дыхание. И он слишком большой. Слишком высокий. Это маленький человек.

— Что мне делать? — говорю я вслух, когда слышу свой голос.

Смит опирается на пятки и расправляет пальто, чтобы засунуть руки в карманы. Его лоб покрыт морщинами.

— Третья смерть. Я предполагаю, что технически это могло быть четвертым убийством, если бы мы не спасли Джесса. Это должен быть один и тот же парень. Он смотрит вниз на беспорядок и качает головой. — Вернёмся к этому снова, — говорит он после долгой паузы. — Но мы не можем продолжать делать это постоянно.

— Ты хочешь прекратить? — говорю я, но Смит отгоняет меня.

— Ты меня не понимаешь. Мы не можем просто избегать убийцы. В следующий раз нам нужно будет предпринять шаги, чтобы поймать его.

— Ох, — говорю я, чувствуя себя глупо. Он показал мне, как спасти жизнь Джесса, и он собирается помочь мне спасти эту девушку. Конечно, он не собирается просто уйти. — Так что же нам теперь делать?