Если не слишком увлекаться вокалом и не нарываться на принципиального дворника, можно дойти до одного из очагов культуры морлоков, то бишь до каких-то скоплений сараев и сараюшек, поставленных достаточно далеко от доходных домов. Там можно сколько угодно упражняться в пении и филологических упражнениях в стиле «Ты меня уважаешь?», не боясь попасть в полицию или получить по хребту древком дворницкой метлы.

За сараями собираются иногда дети, поиграть в бабки, ножички и городки, а те, кто постарше, попутно лапают задорно повизгивающих девчонок за всякие места, горстями рассыпая сальные шутеечки и пошлейшие намёки. Причём, как подсказывает мне память, слабый пол сальностей не чурается. Да и насчёт облапать… всякое бывает.

Игра эта не в одни ворота, что меня, признаться, изрядно озадачило. Я не историк, и хотя не вовсе уж чужд этой науке, о жизни именно что простонародья представление имел самые лубочные. Не кисельные берега с молочными реками, но некий патриархат, косы до пят и глаза в пол. А патриархат как бы и есть, но как мне кажется, потому что в значительной мере защищается церковью и законодательством.

Бабы здесь бойкие, и многие вполне уверенно «строят» мужей и сыновей, заводят любовников и нередко — содержат себя сами, и притом недурно. Впрочем, это всё-таки Москва, город пока не вполне столичный, но богатый, торговый и дающий какие-никакие, но возможности. В деревнях, полагаю, этой самой кондовой, исконно-посконной патриархальности столько, что хоть ложкой черпай.

Там мужик — какой ни есть, а кормилец! Потому как баба, будь она даже из тех, что останавливает на скаку горящие избы, чисто физически не потянет некоторые виды работ.

За три дня видами двора я наелся так, что дальше просто некуда! А собственно, заняться мне больше и нечем… Книжки, по настоянию доктора, отец убрал под замок, в том числе и учебники.

Остаётся только ковыряться в памяти, и единственное, что я могу выбирать — лёжа на кровати, или сидя перед окном. Оба варианта не то, чтобы вдохновляют, но увы…

Настроение у меня скверное, и это мягко сказано. Не радует ни сам факт переселения, ни обстоятельства, ни новое тело, ни семья, ни приближающиеся «интересные времена».

В теории всяких интересных возможностей — хоть лопатой греби! А на деле, стоит немножечко обдумать, ситуация представляется уже не столь привлекательной. Точнее даже — вовсе не привлекательной!

Будь я каким-нибудь авантюристом, да притом с соответствующим опытом, и скажем — с образованием историка, специализирующегося на этом времени, то поковырявшись в памяти, наверняка нашёл бы великое множество вариантов. Читывал я в своё время пару книг, писанными белыми эмигрантами, так там в числе прочих интересностей были сведения о вывозимых из России ценностях.

Деталей не помню, да и писали о них мельком, но запомнилось накрепко, что экспроприировать церковное имущество начали отнюдь не безбожники-большевики! По крайней мере, если говорить о масштабной экспроприации, а не о баловстве примкнувших «социально близких» с обысками «контриков» «на нужды Революции».

Эшелонами Белая гвардия вывозила ободранные оклады икон, кадила и прочее церковное имущество. Да так, что якобы именно на эти средства и содержали потом не один год РОВС[4] и кучу прочих организаций соответствующего толка, в которых десятки тысяч людей не просто числились, а получали какое-никакое жалование и паёк, строили школы и казармы. В общем, охват и размах!

Большевики и разного рода социалисты, впрочем, были немногим лучше, если вообще лучше хоть в чём-то, не считая стремления перевернуть мир на справедливый лад — так, как они это понимали. Понимают… Но даже аскетичные идеалисты, как мне помнится, нередко собирали разного рода кубышки. Уж на таком-то уровне историю я помню.

А на всякий случай! Вдруг контрреволюционеры возьмут верх? В первые годы Советской власти это было вполне вероятно. Или например (как оно и произошло в действительности), революционеры сами начнут чистить свои ряды, избавляясь от несогласных. Всё, будто по кальке с Великой Французской Революции!

А Коминтерн, на создание и поддержку которого потрачены чудовищные суммы? А «буржуазное перерождение» отнюдь не немногих революционеров, считающих былые заслуги и пару лет ссылки достаточным основанием, чтобы в нищей стране вести жизнь богатых аристократов? А сколько разного рода кубышек распихали по зарубежным банкам…

Не всегда ради безбедной старости, к слову. Деньги эти нередко тратились на вполне альтруистические цели — другое дело, почти всегда бестолково. Но впрочем, глупо пенять о том профессиональным революционерам, большинство из которых ни образованием, ни самой жизнью не были заточены под решение задач подобного рода.

Финансами, в том числе и государственными, они распоряжались с размахом голодранца, получившего нежданное наследство. Какая там экономика, какая политика… Сугубо личные симпатии, дружественные связи с конкретными людьми, да горячечный образ Мировой Революции, маячащий на горизонте!

Впрочем, нельзя сказать, что с рулением государством они справлялись хуже аристократии, скорее даже — лучше. Несмотря на Коминтерн, мадагаскарских тараканов в собственных головах и изрядно кривое понимание народного блага, строили они всё ж таки дворцы пионеров и школы, а не особняки для себя лично. В основном.

Но это, по моему мнению, не делает их выдающимися управленцами. Просто аристократия и монархический строй рулили страной так, что хуже — просто некуда!

На стыке этих двух времён, человек «в теме» мог бы неслыханно обогатиться. Но я-то не в теме!

Историю я знаю лучше среднего обывателя, но как это почти всегда бывает в таких случаях — кусками. Неплохо помню историю 1812 года, потому как по этому времени написано много достойных произведений и снято прекрасных фильмов. Да и классная руководительница, она же историчка, защищала диплом именно по войне 1812 года. А это, знаете ли, накладывает отпечаток…

Ещё лучше знаю Крымскую, в которой отличился один из прадедов, попавший не в один десяток книг и монографий. Не главным персонажем, а вполне второстепенным или даже проходным, потому как из простонародья, но всё же!

Знаю РЯВ, потому как в Испании работал в одной бригаде с мужиком, сидящим в свободное время на специализированном форуме, где «по косточкам» разбирали действия адмиралов с обеих сторон, политиков и промышленников, и чуть ли не интендантов. Поговорить он умел и любил, так что пусть по верхам, но и я нахватался.

Попади я в те времена, да в подходящем теле, вполне мог бы пошатнуть Историю. Ну или урвать капиталов, достаточных для безбедного существования где-нибудь во французской провинции или австралийской глуши.

А вот времена Первой Мировой и Гражданской как-то мимо, в школе эту тему по верхам проскакали. В учебниках всё было невнятно, а среди педагогов единого мнения на эту тему не сложилось. Не считая условно-нейтральной исторички, хотя и склоняющейся к кадетам, педагогический паноптикум был представлен учителями диаметрально противоположных взглядов.

От «красного», вечно нетрезвого трудовика, подкованного чтением тонких брошюрок с изобилием Заглавных Букв и жирного шрифта от каких-то коммунистических радикалов, до «белой» русички Софьи Михайловны. Она с завываниями декламировала поэтов Серебряного века (навсегда отвратив от них) и убедительно рассказывала нам о зверствах красных. Забавно, что она, будучи происхождения самого простонародного и не обладая даже толикой красоты или хотя бы обаяния, вечно стенала о «России, которую мы потеряли», твёрдо уверенная, что Там, в этой Великой Стране, руководимый Светлыми и Святыми Людьми, она заняла бы достойное Её место.

Позже попытался разобраться, но чуть не захлебнулся в пене противоречивой информации. А потом была Испания, бытие нелегальным эмигрантом и прочие события, отодвинувшие на задний план желание узнать эпизоды Отечественной истории. Кто б знал…