Ночь вновь пришла незаметно. Вообще время само по себе неумолимо бежало вперёд, как обычно бывает, если ты занят делом. Собственно, именно возникшие дела не давали девушкам времени, чтобы думать обо всём происходящем слишком много, угнетать себя и по человеческому обыкновению предполагать самое худшее из всех возможных вариантов развития событий. Сейчас они уже почти не слышали суматоху с улицы, потому как на дорогах постепенно становилась просторнее и машины хоть и медленно, но всё же двигались вперёд. Учитывая, что многие люди уехали в объезд или воспользовались другими дорожными развязками, можно было предположить, что большая часть города уже находилась в пути, на порядочном расстоянии отсюда, ближе к северу. С наступлением темноты в черту города со стороны юга вступили военные, видимо, переброшенные для охраны и находящиеся ближе всех остальных подразделений. Им было поручено проверить, все ли население покинуло опасную зону. Десятки людей прочёсывали город, открывая все двери и осматривая каждую квартиру. Вся эта процедура заняла кучу времени, но военные действовали на удивление слаженно, без промедлений. Если им попадался горожанин по каким-либо причинам на успевший или не пожелавший покидать город, его тут же запихивали в грузовик и увозили, скорее всего, чтобы потом принудительно эвакуировать. И таких было немало, за ночь военные собрали в своём лагере около пятидесяти человек, и это только малая часть. К утру люди в военной форме дошли и до той улицы, на которой находилась квартира Мишель. Девушки предусмотрительно выключили свет, встав у окна и смотря сквозь жалюзи на идущих по улице мужчин, трое из которых направлялись к их дому. Двое шли впереди, а третий почему-то немного отстал, откашливаясь в кулак.

-Мэтт, ты чего там прохлаждаешься? У нас ещё куча дел, — окликнул отстающего рослый мужчина с автоматом наперевес, но тот ему ничего не ответил, лишь замотал головой и снова закашлялся.

— Да что с тобой такое? — обернулся второй, дожидаясь товарища и опуская ладонь на его плечо, — Эй, Крис, смотри…что за… — мужчина убрал руку, морщась и отступая назад. На шее его друга выступила ужасная сыпь, кожу покрыли волдыри, которые только-только подступили к лицу и уже отчётливо проглядывались в свете уличных фонарей. Видимо, этот мужчина тщательно скрывал своё состояние, пока мог, от страха.

-Ты слышишь меня, дружище? Мэтт! — тот, что постарше, тоже обернулся и уставился на друга, который до этого момента не произнёс ни звука. Но спустя пару мгновений он захрипел, что-то неразборчиво бормоча и расчёсывая горло с такой силой, что под ногтями уже оставалась содранная кожа. Он не мог говорить, хотя и пытался. Ноги сводило судорогой, поэтому шаги были неуверенными и резкими. Плечи его задёргались, а затем, ни с того ни с сего, он набросился на своего боевого товарища, вцепившись пальцами в его шею. Тот закричал, падая на асфальт. Выставив вперёд руки, он попытался оттолкнуть обезумевшего прочь. Второй, не медля, ринулся на помощь, используя свою винтовку, подцепил ею нападавшего под горло, с силой прижимая его голову к себе в удушающем приёме.

— Чёрт, чёрт… Арти, приём, Арти! — лежавший на асфальте выхватил рацию, пытаясь отдышаться, -У нас Мэтт обезумел, нужно подкрепление, срочно! В четвёртом секторе, да-да…быстрее!

В то время, пока один вызывал подкрепление, второй, что есть сил, пытался удержать товарища, но у него получалось не долго. Тот и не думал терять сознание или прекращать своё буйство, нет, лишь напротив, становился всё свирепее. Из его глотки вырывались ужасные кряхтящие звуки, больше похожие на звериное рычание, чем на человеческую речь. Глаза в свете фонарей меняли свой цвет, и теперь на месте некогда зелёных, возникли чёрные, поглотившие всю его прежнюю сущность. Теперь в его глазах отражалась лишь пустота, и даже блики света не задерживались там, исчезая. Мужчина вырывался, брыкался, и в действиях его с каждой секундой прослеживалось всё больше неконтролируемой силы.

Вскоре из соседнего переулка выбежало пятеро солдат, которые сразу же набросили на обезумевшего верёвки, но тот, пока его скручивали, успел высвободить руку и резким, сильным движением, полоснуть ногтями по ноге сослуживца, который до этого удерживал его. Тот отскочил, с недоумением глядя на порванную штанину.

— Он поцарапал меня! — крикнул солдат, чертыхнувшись, а после, протянул руку лежавшему на земле товарищу, помогая тому подняться, — Вот ведь псих. Идём, надо отвезти его на базу, пусть док решает, что с ним делать.

Мужчина выдохнул, окидывая взглядом здание и, хмурясь, повернул следом за остальными, что волоком тащили брыкающееся тело. Всего через несколько минут он впервые закашлял, а вскоре, место царапины стало пульсировать и зудеть, да так, что мужчина расчесал его до крови. Симптомы всё больше проявляли себя, гораздо стремительнее, чем это было раньше. Скрывать их долго не получилось, остальные быстро заметили, что с Крисом что-то не так. Его отвели к доктору, а тот лишь с ужасом заключил, что солдат заражен, точно так же, как и Мэтт, который уже перешёл на финальную стадию, поэтому остальные могли видеть, что случится с их товарищем через некоторое время. Все были напуганы, ведь никто не предполагал, что этот вирус распространяется так быстро. Никто не знал, сколько ещё может быть заражено. Каждый, кто хотя бы чихнул, тут же помещался в изолированное помещение, без разбору, заражён он или нет. Под подозрение попали совершенно здоровые ребята, которые наверняка попросту подхватили простуду из-за тяжёлых условий, но никого это не интересовало. Оказываясь в одном помещении с зараженными, солдаты естественно стучали в двери, плакали, умоляли освободить их. Но страх был сильнее, чем милосердие. Остальные хотели обезопасить себя, творя произвол, среди них были и те, кто предлагали попросту избавиться от переносчиков этой заразы, но против них тут же возникали другие, возражая и утверждая, что так поступать нельзя. Споры, ругань, страх — всё это затуманило солдатам глаза. Их командир самолично решил прекратить волнения и, взяв пистолет, вошёл в изолированную комнату, чтобы прикончить тех, кто представлял опасность для остальных. Но, стоило ему зайти, вскидывая руку с оружием на недавно заразившегося солдата, как из угла на него запрыгнул второй, впиваясь зубами в его запястье. Командир, падая, выстрелил, пуля прожгла бывшему солдату грудь, но тот лишь ещё сильнее стал брыкаться, прогрызая верёвки, неестественно выгибаясь. Следом вбежали другие солдаты, послышалась стрельба, дикий скрежет и крики. Зараженных почти не брали пули, они лишь становились ещё свирепее, кидаясь на всех без разбору: кусая, царапая, выдирая зубами кожу до костей. И лишь одному Богу известно, как встретили на базе это утро, но когда солнце взошло, стрельба уже стихла. Ни единого выстрела больше не было слышно, но никакого спокойствия от этого испытывать было невозможно. Симптомы неизвестного вируса проявили себя, наглядно демонстрируя всю серьёзность и опасность этой беды, обрушившейся как снег на голову. Новый рассвет не принёс никакой надежды, с восходом солнца стало лишь ещё страшнее, ведь ночью все опасения подтвердились. Всё это — реально, и опасность уже подступала к самому порогу. С этого момента любое промедление приравнивалось к смерти, и это было неизбежно.

========== Глава 4 ==========

Когда ты видишь что-то ужасающее своими глазами, это значительно влияет на тебя. Сразу же всё воспринимается по-другому, приобретает иное значение. Так было и с четырьмя девушками, которые сидя в квартире всё ещё прокручивали в голове события прошлой ночи. Они не смыкали глаз, да и, вряд ли бы хоть кто-то смог заснуть после такого.

— Сколько времени? — первой подала голос Мишель, поднимаясь с пола, опираясь ладонью о подоконник.

— Почти полдень, — негромко отозвалась Кэролайн, которая сидела неподалеку, обхватив руками ноутбук.