— В ваших устах амокзвучит как клинический термин, — сказал Фрост.

— Так и есть. Это малазийское слово для явления, которое капитан Кук описал еще в конце 1700-х годов, когда жил среди малайцев. Он описывал случаи убийства без видимого мотива, в которых человек — почти всегда мужчина — впадал в безумство и убивал. Убийца уничтожал всех в пределах досягаемости. Капитан Кук считал, что такое поведение свойственно Юго-Восточной Азии, но сейчас ясно, что это происходит по всему миру, в каждой культуре. В настоящее время это явление получило труднопроизносимое название ВМНСОЧ.

— И что это означает?

— Внезапное Множественное Нападение, Совершенное Одним Человеком.

Джейн глянула на Фроста.

— Так же известное, как постал. [12]

Цукер метнул в нее неодобрительный взгляд:

— Что несправедливо по отношению к почтовым работникам. ВМНСОЧ случается во всех профессиях. Синие воротнички, белые воротнички. [13]Молодые, старые. Женатые, одиночки. Но они почти всегда мужчины.

— Так что же общего у этих убийц? — спросил Фрост.

— Пожалуй, это можно предположить. Они часто изолированы от общества. У них проблемы с отношениями. Некоторые из переломных моментов, приводящих к нападению — потеря работы, развод. И, наконец, эти люди имеют доступ к оружию.

Джейн пролистала свою копию полицейского отчета.

— Это был «Глок-17» с удлиненным стволом, числился украденным в Джорджии годом ранее, — она подняла глаза. — Зачем иммигранту с зарплатой повара покупать «Глок»?

— Возможно, для защиты. Потому что он чувствовал угрозу?

— Вы психолог, доктор Цукер. Не хотите ответить?

Рот Цукера сжался:

— Нет, не хочу. Я не экстрасенс. И у меня не было возможности расспросить единственного близкого ему человека — жену. К тому времени, как управление полиции Бостона попросило моей консультации, она покинула город, и мы не знали, как ее найти. Мой психологический портрет мистера Ву основан на беседах с другими людьми, которые его знали. И этот список был длинным.

— Одной из тех людей была Ирис Фэнг, — сказала Джейн.

Цукер кивнул:

— Ах, да. Жена официанта. Я очень хорошо ее помню.

— По какой-то конкретной причине?

— Причина одна — она была красивой женщиной. Совершенно потрясающей.

— Мы только что с ней познакомились, — сказал Фрост, — она по-прежнему потрясающая.

— Правда? — Цукер полистал страницы в своей папке. — Давайте-ка посмотрим, когда я опрашивал ее, ей было тридцать шесть. Значит сейчас ей… пятьдесят пять. — Он взглянул на Фроста. — Должно быть, это азиатские гены.

Джейн почувствовала себя отвергнутой и уродливой сводной сестрой.

— Опустив тот факт, что вы считаете ее великолепной, что еще вы помните о миссис Фэнг?

— На самом деле, довольно много. Я разговаривал с ней несколько раз, потому что она была моим основным источником информации о Ву Вэймине. Это был мой первый год работы с полицией, и этот особенный инцидент был настолько ужасен, что его трудно не запомнить. Вы приходите в Чайнатаун для позднего ужина, и вместо того, чтобы наслаждаться курицей «гунбао», [14]вас в конечном итоге убивает повар. Вот почему история привлекла так много внимания. Это заставило общественность почувствовать себя уязвимой, потому что жертвой мог стать любой. Плюс началась обычная истерия насчет опасных нелегальных иммигрантов. Как мистер Ву попал в страну, где раздобыл пистолет, и так далее, и тому подобное. Я только несколько лет как закончил свою докторскую программу, [15]и уже консультировал в одном из ярчайших дел года, — он остановился. — Это было неудачное выражение.

— Какое заключение вы вынесли о стрелке? — спросил Фрост.

— Он был довольно печальным персонажем, если честно. Приехал из провинции Фуцзянь и попал в США, когда ему было около двадцати лет. Невозможно назвать более точные даты из-за отсутствия документов. Всю информацию мы получили от миссис Фэнг, которая сказала, что мистер Ву был близким другом ее мужа.

— Который погиб в перестрелке, — добавил Фрост.

— Да. Несмотря на это, миссис Фэнг отказывалась говорить что-нибудь плохое о Ву. Она не верила, что это сделал он. Она называла его мягким и трудолюбивым. Сказала, у него было многое, ради чего стоило жить. Он обеспечивал жену и дочь, а также отправлял деньги семилетнему сыну от предыдущего брака.

— Так была и бывшая жена?

— В другом городе. Но Ву и его вторая жена, Ли Хуа, жили в Бостоне несколько лет. Они проживали в квартире прямо над рестораном, где он работал, и в основном держались обособленно. Возможно, боялись привлекать к себе внимание, потому что оба находились в Америке незаконно. Помимо этого, их жизнь мог осложнять язык, так как они говорили на мандаринском плюс у них был очень редкий диалект, известный как Минь.

— Хотя в Чайнатауне большинство говорит на кантонском, — уточнил Фрост.

Цукер кивнул:

— Эти диалекты совершенно разные, и уже одно это могло изолировать семью Ву ото всех. Так мужчина мог получить несколько источников стресса. Он скрывает свой нелегальный статус. Он изолирован. И у него есть семья, которую нужно содержать. Прибавьте к этому долгие часы работы, и каждый согласится, что подобная ситуация — большая нагрузка для любого человека.

— Это и сломало его? — спросила Джейн.

— Миссис Фэнг не знала. В неделю, когда произошла стрельба, она уезжала из страны навестить родственников. Я опрашивал ее после возвращения домой, когда она все еще находилась в состоянии шока. Единственное, на чем она настаивала снова и снова, было то, что Ву никогда бы никого не убил. Он, конечно же, не убивал ее мужа Джеймса, потому что мужчины были друзьями. Она также утверждала, что Ву даже не умел обращаться с оружием.

— Откуда она это знала? Она же не была за ним замужем.

— Ну, у меня не было возможности опросить жену Ву. Через несколько дней после стрельбы они с дочерью собрали вещи и исчезли. Тогда еще не было министерства внутренней безопасности, отслеживающего иностранцев, поэтому нелегалам было легко ускользнуть из поля зрения или совсем исчезнуть. Это и сделала жена Ву. Она испарилась. И даже Ирис Фэнг не имела представления, куда они отправились.

— Вы полностью доверяете словам миссис Фэнг. Откуда вы знаете, что она сказала правду? — хмыкнула Джейн.

— Возможно, вы посчитаете меня наивным, но я никогда не сомневался в ее искренности, ни разу. В ней есть что-то такое, — Цукер покачал головой. — Такая трагическая личность. Мне до сих пор жаль ее. Не представляю, как кто-то может пережить так много потерь, как она.

— Потерь?

— Она также потеряла свою дочь.

Джейн вдруг вспомнила слова Ирис о том, что она живет одна. Что не имеет семьи.

— Ее дочь умерла?

— Предполагаю, что да. Я не упомянул об этом в своем отчете, потому что это не имело отношения к инциденту в «Красном Фениксе». У Ирис и Джеймса была четырнадцатилетняя дочь, которая исчезла двумя годами ранее. Никаких следов девочки обнаружено не было.

— Иисусе, — проговорил Фрост, — мы и понятия не имели. Она ничего об этом не сказала.

— Она не из тех женщин, которые нуждаются в чьей-то жалости. Но я помню, что, глядя в ее глаза, видел в них боль. Такую боль, которую я и вообразить не смогу. И, тем не менее, такую невероятную выдержку, — Цукер немного помолчал, словно почтив память о горе женщины.

Это была боль, которую Джейн и представить себе не могла. Она подумала о своей дочери Реджине, всего двух с половиной лет от роду. Представила, как пытается жить дальше, год за годом, не зная, жив или мертв ее ребенок. Только это уже могло довести женщину до безумия. И затем вдобавок потерять еще и мужа…

— После любой трагедии, — заявил Цукер, — всегда есть последствия. Но то, что произошло после событий в «Красном Фениксе», вышло за рамки и полностью раздавило ближайших родственников. Словно к этой резне прилагалось проклятье. И оно продолжает собирать все новые и новые жертвы.