– Да не играл я. Вот тебе крест! Я рассказ писал.
– И как успехи?
– Ну, заголовок уже есть. Почти.
– «Коррозия материнской платы»?
– Почему это?
– Да просто ни один компьютер не в состоянии вынести твоей гениальности: его сначала закоротит, потом он «заглючит», и в итоге – непременно сам переключится на игру.
Я вытерся и вышел навстречу любимой:
– Ну, чего уж так-то? Я все помню. Пришла бы ты на полчасика позже и застала бы меня в лучшем виде и даже в галстуке.
– Свежо предание, – хмыкнула Лера. – В галстуке! Бог мой, да у тебя ведь пиджака нет. Нет, это конечно, круто: в кроссовках, футболке и галстуке, но слишком демократично, а мы не в Америке. Хватит выпендриваться!
– Ты полегче на поворотах! Мы еще, между прочим, не расписаны. И, вообще, голова в семье – муж.
– Зато жена – шея. Куда хочет, туда и вертит.
– Жестко! – вздохнул я. – Натурально так, что могу и поверить. И сбежать прямо из ЗАГСа.
– Гера, хватит дурака валять!
Мы поцеловались, и я уже без опасений вернулся к завтраку:
– Слушай, Лера, ты ведь не сказала предкам, что я писатель?
– Меня учили никогда не врать родителям.
– Нет, ну, правда. Как-то неудобно. Попросят что-нибудь почитать…
– А у тебя все в проекте, – захохотала Лера. – Не парься, я друзей, а, тем более, потенциальных женихов не сдаю.
– Аж камень с души.
– Ладно, доедай и пошли.
– Чего-то я не понял? Куда? У нас же есть время для священной лени!
– Ты что, собираешься идти к моим предкам в таком виде?
– А что такого? Им же со мной не жить.
– Знаешь, Гера, есть просто элементарное уважение.
– И что ты из меня хочешь вылепить?
– Нужно придать твоим зарослям на голове окультуренный вид.
– То есть побрить меня под Котовского – чтобы нравиться всем сразу.
– Я подумаю над твоим предложением. Ну, так что, ты идешь?
– И чем вам моя прическа не угодила?
– Ты это называешь прической? – Лера подняла вверх мои патлы. – Ты как в пятницу к компу подсел, так от него и не отходил. Что, не правда? А еще, поди, засаленные руки о волосы вытирал, чтобы «мышку» с «клавой» не замарать.
– «А на кухне мышка уронила банку… с пивом». Смешно, – я чихнул. – Так ведь ты могла придти и спасти меня вчера?
– А смысл?
– Тоже верно, – согласился я. – Вот такой я: талантливый, но запущенный. Кстати, я же не спросил, что у тебя там с зачетом?
– Ну, так я эти два дня не монстров отстреливала, а умные книжки читала.
– Но страшно при этом боялась!
– Вот именно.
– Что ж ты вечером не пришла, раз пугалась каждого шороха? Ах, да, ты, наверное, как раз перекрашивалась.
– А разве ты меня в прежнем облике заметил бы? Я у тебя просто затерялась бы в интерьере.
– Ну, чего уж ты меня опускаешь ниже плинтуса? Я иногда бываю милым и покладистым.
– Вот именно: иногда. Ладно, закругляйся. Готов к труду и обороне?
Я залпом допил кофе:
– Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает!
– Пошли уже, писатель нечесаный.
На лестничной площадке мы столкнулись с соседкой Марьей Ивановной:
– Здравствуй, Герман. У тебя новая девушка? Эх, молодость, молодость. Помню, я в ваши годы…
– С добрым утром, Марь Ивановна. Простите, мы страшно спешим. Заседание у нас профкома. Вот за мной девушку и прислали.
Мы сбежали вниз по лестнице и хлопнули входной дверью.
– А что, это даже мило! – Лера сузила глаза и проскрипела старушечьим голосом. – У тебя новая девушка, Герман?
– Ты чего? Ты поверила этой кошелке? Да она от скуки подыхает, вот и собирает сплетни.
– И этого болтуна я веду знакомиться с моей мамой! – Лера притворно вздохнула. – Может, лучше не надо? А вдруг, ты прикидываешься хорошим, а на деле – Казанова и Ловелас?
– Что значит: не надо? Надо, Вася, надо! Я не Ловелас, но твоя мама купила один из двенадцати стульев Венской работы! Женюсь, ради стула, женюсь! Веди меня в парикмахерскую, внучка Сусанина!
Мы двинулись к остановке. Лера молчала, видно обдумывала гадость соседки. Добрая она, старушка, у нас, душевная, главная по подъезду, в совершенстве умеет так в душу плюнуть, что икается потом месяцами.
– Лера, ну ты чего? Она же это специально. Ну, хочешь, вернемся и скажем ей… Ну, что мы встречаемся?
– Что? – Лера, недоумевая, посмотрела на меня.
– Я про Марь Ивановну.
– Ну да, ты же еще до конца не проснулся, – хмыкнула Лера. – Труд из обезьяны создал человека, а компьютер из хомо сапиенса обратно лепит шимпанзе.
– Я ведь сказал, что писал рассказ. Я сидел в Интернете и собирал данные, чтобы не срезаться на какой-нибудь мелочи.
– И что же ты искал в мировой помойке?
– Ну, знаешь, я тут подумал, что в нашей стране хорошей мистики нет совершенно. У них там: Кинг, Кунц. А у нас: как-то так. Противопоставить, скажем, «Маятнику Фуко» нам просто нечего. Нельзя же всерьез сравнивать «Код да Винчи» с «Дневным Дозором». Сама идея высокопробной мистики она пугает всех – и никто не хочет ее разработать. У нас почему-то все боятся зависимости от этой чертовщины. Но, Лера, ты же понимаешь, что если я подключусь к информационным полям, которые надиктуют мне такие рассказы или повести, то эти же самые эгрегоры не станут сводить меня с ума, наоборот, они будут защищать свои истории.
– Чем тебе «Дозоры» не угодили? Хорошая сказка.
– Вот именно: сказка. Отличная, но сказка! Понимаешь, все дело в том, что «Дозоры» – вещь настолько прозрачная, что тут не нужно гадать на кофейной гуще, откуда взялись и герои, и вся социальная модель противостояния белых и черных магов. По сути, эти книги и фильмы несут информацию даже не о взаимопроникновении криминального и полицейских миров, а об их едином корне. Собственно, до Сталина у нас не было «воров в Законе», как понятия… Вот и получается, что эти книги вовсе не о магии, а о человеческих взаимоотношениях, построенных на классическом детективном сюжете. И все это здорово, только выдумано от начала до конца. А я хочу написать такое, чтобы мне поверили не только читатели, но даже и настоящие волшебники, если они существуют.
– Ох, Гера, ну когда ты повзрослеешь? Смотри, как бы это я из-под венца не сбежала! Поверить тебе? Да кто ты такой и что ты об истинной мистике знаешь?
– Это не важно. Главное, что я хочу не знать правду, а написать так, чтобы это невозможно было отличить от реальности. В кино уже делаются подобные пытки. Возьмем, к примеру, сериал «Девять неизвестных». Философская основа в фильме сильнее магической, но с другой стороны, тот амулет, что передали по факсу и налепили на лоб одержимому – он, конечно, не настоящий, но составлен по всем правилам западной науки. Пентаграмма и внутренние символы – они настоящие, только передают европейское представление о мироздании и власти пяти элементов. А еще эти знаки в таком сочетании вряд ли удержат демона в узде. Я консультировался по этому поводу на кафедре социологии. И все эти сны, и коридоры – это очень похоже на возможное развитие событий среди людей психически неуравновешенных и интуитивных идеалистов. А вот если взять сериал «Завещание ночи», то поверить в него нельзя совершенно, но смотреть очень даже приятно.
– Гер, ну что ты, в самом деле? Настоящие писатели и режиссеры: они ведь профессионалы. Это их хлеб: сочинять красивые сказки. Чтобы просто дотянуться до уровня любого из них нужно на это положить целую жизнь. Вот оно тебе надо? Даже если ты напишешь то, что хочешь, ты потом еще лет пять будешь бегать по издательствам, и в итоге, все равно сделаешь все так же, как все. И не получится у тебя книги, которой можно поверить.
– Но попытаться ведь стоит, правда?
– И это все, до чего ты додумался за двое суток?
К остановке подкатил наш автобус. Мы вошли. Людей было много, и продолжать дискуссию совсем не хотелось. Просто Лера не знает, о чем я, на самом деле размышлял! Она себе это даже представить не может!
