— Ничего подобного. Обо всем этом писалось в вашей собственной прессе. В журнале «Горное дело», например. Спроси кого хочешь. Спроси Франца Пика.

Франц Пик — специалист по валюте. Моя головная боль резко усилилась.

— Если ты знаешь, как нам выбраться из Вьетнама, — сказал я, — свяжись с президентом Джонсоном. Он с удовольствием послушает.

— Я политикой не занимаюсь, — сказал Гном из Цюриха. — Я занимаюсь золотом. Я мог бы представить и детали, но в данном случае не повредит взглянуть на проблему в целом. У вас самая мощная экономика в мире. Даже Вьетнам не смог причинить ей заметного ущерба — вы тратите на вооружения в процентном отношении меньше, чем еще шесть лет назад. Но в международном плане у вас серьезные проблемы. Поза, в которую вы встали, не соответствует тем ресурсам, которыми вы располагаете. Это не 1948 год Вы уже не можете быть добрым папочкой для всех и вся на этой планете. Очень трудно увязывать вашу позу спасителей человечества с существующим дефицитом вашего торгового баланса. Я думаю, это все потому, что вы действительно спасли мир, а политики, добившиеся этого триумфа, до сих пор находятся у руля. Людям свойственно цепляться за прошлые достижения. Потому-то вы воюете во Вьетнаме, держите войска в Герма- нии и предоставляете миру ликвидную валюту — именно потому, что так делались дела в час вашего триумфа, двадцать лет назад. Но этот триумф был, — двадцать лет назад! — а память человеческая коротка. Весомо только золото. Требования на ваше золото уже в два раза превышают ваши золотые запасы, даже если вы решите оставить свою валюту без золотого обеспечения. Когда возникают денежные долги, то музыку заказывают кредиторы. Посмотри на Англию 1964 года. Прежде чем вы вместе с Ребятами из Базеля бросили им спасательный круг, вы потребовали от них, чтобы они привели себя в порядок — и, замечу, справедливо потребовали. Лейбористскому правительству пришлось увольнять рабочих. Какая ирония!

Голова у меня уже трещала, и я мог только повторять: «Ксерокс, с двухсот тридцати до восемнадцати», — чтобы хоть как-то удержать свое внимание на предмете. Я уже знал, как будет разворачиваться Кризис. Банковский процент поднимется до отметки семь, экономика полетит в мусоропровод, а фондовая биржа рассыплется в прах. Гному прекрасно удалось растревожить меня насчет Кризиса в целом, но мне хотелось знать и детали.

— Вам всем доведется услышать множество красивых фраз и массу оправданий, — сказал Гном из Цюриха. — Тонны пропаганды, призванной прикрыть совершенные ошибки. Но 1966 год стал первым годом, когда все золотые акции во всех странах двинулись вниз. Все добытое в прошлом году золото пошло в сундуки, которые обслуживает, естественно, Международное Братство Гномов, «Гельдарбайтсгешрай Номер Одиннадцать». Спроси в Первом Национальном банке. Они подписывали все бумаги.

— Джордж Браун был прав, — сказал я. — Заговор действительно существует. Заговор Гномов Базеля.

— Скорее, заговор скептиков или реалистов, — сказал Гном из Цюриха. — Конечно, ваше Казначейство никогда добровольно не пойдет на девальвацию доллара. Но они обязались поставлять золото по тридцать пять долларов за унцию, и поскольку у спекулянтов становится все больше и больше золота, а у Казначейства все меньше и меньше, то совершенно очевидно, что в один прекрасный день Матушка Хаббард решит заглянуть в свой буфет — ты догадываешься, что в таком случае произойдет. Вот Казначейство и дергается.

Я потребовал, чтобы Гном из Цюриха объяснил мне, откуда он все это знает — за вычетом, конечно, его членства в гномовской гильдии.

— По понедельникам, — сказал Гном из Цюриха, — в одиннадцать тридцать происходит игра в теннис.

— Игра в теннис?

— Игра в теннис. На теннисном корте, которым владеет Федеральный резервный банк Соединенных Штатов.

— У Федерального банка есть теннисный корт?

— Я думал, это всем известно. Раньше у них было больше кортов, но им нужно было место для автостоянок. По понедельникам парная игра: Федеральный банк против Казначейства. Уильям Макчесни Мартин подает мощно и резко. Иногда мяч вылетает за пределы поля. Обратно его приносит мальчик из обслуги. Этот мальчик из обслуги — я, а слушаю я очень внимательно.

Я уже не знал, верить ли мне Юному или нет, поэтому я позвонил одному человеку в «Вашингтон Пост» и поинтересовался, где бывает Уильям Макчесни Мартин по понедельникам в одиннадцать сорок пять. Репортер ответил, что Уильям Макчесни Мартин обычно в это время играет в теннис, прежде чем отправиться на ленч с Генри Фаулером, секретарем Казначейства.

— Если тебе и впредь понадобится меня проверить, то вот тебе мои контакты, — сказал Гном из Цюриха, вручая мне список — Звони любому из них. Они меня знают.

Таким контактам звоните вы сами. Может быть, вы с ними знакомы. Ксенофон Золитас, Управляющий госбанком Греции, доктор С. Постхума из Банка Нидерландов, британцы Реджинальд Модлинг и Максвелл Стэмп — и так далее.

— Впрочем, — сказал Гном, — есть один кролик, которого вы могли бы вытащить из шляпы, и который мог бы вас спасти.

— Отказаться от Вьетнама, Германии и поездок за границу, — сказал я.

— Это не кролик. Тот кролик, которого я имею в виду, называется «Проект Голдфингер».^[11] Миссия Казначейства Соединенных Штатов заключается в том, чтобы решить проблему золота и изыскать дополнительное золото прямо здесь.

К этому времени я уже был сыт по горло Гномом и всеми его джеймсбондовскими штучками. Но кое-какая тревога у меня все-таки оставалась: в конце концов, как выяснилось, у Федерального резервного банка действительно есть теннисный корт.

— В наше время наука и техника способны на невиданные чудеса, — сказал Гном. — Посему доктору Дональду Хорнигу, советнику президента по вопросам науки, и поручили миссию: изыскать дополнительное золото в Соединенных Штатах, предпочтительно на федеральных землях, используя современную технологию, лазеры для бурения, инфракрасные спектрометры, спектроскопические детерминаторы и Бог знает что еще. Золото может обнаружиться в штате Мэн, в Техасе, а то и, кто знает, в Центральном парке.

Теперь ты слышишь бондовскую музыку, читатель?

— Казначейство думает, что «Проект Голдфингер» может вас спасти, — сказал Гном, — но я так не думаю. Правда, этот проект может позволить вам выиграть время. В конце концов хранить всю технологию в тайне вам не удастся, а если золото окажется в Центральном Парке, то окажется оно и в лесу под Парижем. И если золото будет повсюду, то та же проблема снова встанет во весь рост, только золото будет продаваться по пятьдесят центов за унцию. И рано или поздно вам придется вернуться с облаков на землю и прекратить быть папочкой для всего прочего мира. Вести мир? Да. Платить за него? Нет. Крибле-крабле-бумс.

Гном пошел поиграть в песочнице, а я задумался над его проповедью. Говорил он, конечно, со своей гномьей колокольни. Но должна же быть и другая точка зрения на проблему! Что со всеми этими компаниями, которые за границей принадлежат нам? Если французы вдруг начнут отбиваться от рук, мы можем напомнить им, что заводы «Симка» принадлежат нам, во всяком случае, «Крайслеру». А что насчет всех этих высокообразованных джентльменов из «Группы Десяти», МВФ, 216 экономистов, работающих над этой проблемой в Казначействе, и так далее? Ни одно правительство, даже французское, не захочет взрывать финансовую ядерную бомбу. А правительства в наши дни весят больше, чем все спекулянты вместе взятые.

Но… Действительно ли больше? Тогда каким же образом спекулянты в прошлом году высосали больше золота, чем все ведущие страны мира?

Чтобы хоть немного взбодриться, я позвонил в офис, полный ковбоев, которые развлекались тем, что торговали акциями друг с другом. Я сообщил им, что нам с биржей лучше бы быть поосторожнее, потому что над ней нависла туча размером с ладошку, а транзисторные приемники, украденные у наших солдат, превращаются в Лондоне в золотые слитки, которые на пакистанских самолетах везут потом прямиком в Пекин. Мой друг Чарли сказал, что я свихнулся.