Эдмунд из последних сил выпрямился. Теперь он пытался подражать грациозным движениям Фриты. Элспет, все еще вися на его плече, сосредоточенно переступала, стараясь не упасть. Крики и ругань позади становились громче, но оглянуться никто не отваживался. Эдмунду хотелось надеяться, что уголья уже не долетают до них.

Вдруг крики мучителей оборвались. Мгновение — и лед под ногами у Эдмунда стал крениться. Три горящие головни, упавшие близко одна от другой, сделали свое дело: совсем рядом зияла теперь черная трещина, вода выплескивалась на лед, и мальчик чувствовал, что безнадежно соскальзывает в ту сторону…

— Падай! — гаркнул Кэтбар.

Не успел Эдмунд среагировать на крик, как воин сбил его с ног, да еще подтолкнул, так что он плюхнулся ничком. Рядом с ним шлепнулась Элспет, а потом, с шумом, сам Кэтбар.

— Ползите! — приказал он. — Подальше от полыньи!

Под оглушительный рев в ушах Эдмунд отчаянно заработал локтями и коленками. Пальцы у него уже давно онемели. Рыбаки на берегу торжествующе завывали, совсем как стая волков при виде обреченных на гибель загнанных ими жертв. Но лед удержал Эдмунда. А потом Фрита схватила его за руку и оттащила от трещины, на ровную поверхность. Неподалеку Кэтбар помогал Элспет встать с колен на ноги. Пронзительные крики радости на берегу сменились возгласами разочарования, и Эдмунд понял: победа осталась за ними.

Пока Фрита помогала ему выпрямиться, он осмелился бросить взгляд в сторону берега. Рыбаки сбились в кучу и затеяли спор. Несколько человек отделились от остальных и побрели прочь, к кострам своего лагеря. Оставшиеся зло кричали им вслед, один из уходивших огрызался. Эдмунд разобрал несколько раз повторенные слова «Эйгг-Локи». Он покосился на Фриту, тоже напрягавшую слух.

— Некоторые уходят, — сказала она. Бледность ее свидетельствовала, что ей по-прежнему тревожно. — Они говорят, что мы все равно погибнем, потому что идем в сторону Эйгг-Локи. Мол, нас погубят духи горы.

Эдмунд чувствовал страх Фриты, зная, что она храбрится, а сама трепещет. Он припомнил сказки о духах, от чар которых гибнут несчастные, теряющиеся в горах, тонущие в озерах, падающие в пропасти. Не это ли самое озеро стало могилой для матери Фриты? Трудно было ожидать, что она пойдет с ними дальше.

— Тебе не обязательно… — начал было он, но осекся. — Я хочу сказать, ты сделала все, что обещала, даже больше. Не пора ли тебе назад, к отцу?

— Эдмунд прав, — подхватила Элспет, опиравшаяся о руку Кэтбара. Впервые после того, как ее вытащили из-подо льда, она заговорила слабым, но вполне уверенным голосом. — Я даже не могу выразить, как я тебе признательна. Ты выбивалась из сил ради нас, подвергала себя несчетным опасностям. Идти дальше ты не должна. — Она отошла от Кэтбара, чуть пошатываясь. — Я даже думаю, что дальше не надо идти никому из вас. В горах слишком опасно. Меня спасет меч, но вы…

— Я назад не пойду! — возмущенно пере бил ее Эдмунд. — Как такое могло прийти тебе в голову?

Фрита молчала, поглядывая на черную громаду горы. Эдмунд слишком сосредоточился на бегстве по льду и только сейчас заметил, как близко подошли они к грозным скалам, загородившим теперь все небо. Скалы, изрезанные трещинами, чернели в сумерках. На одном склоне виднелся ледник, отражавший последние лучи заходившего солнца. Молчание затянулось, Наконец Фрита покачала головой и обратилась к Элспет на своем языке, потом перевела сказанное Эдмунду:

— Я тоже остаюсь. Что я скажу батюшке? Что оставила вас у подножия Эйгг-Локи? — Она выдавила улыбку. — Да и хочется узнать, чем все кончится.

— Значит, не расходимся, — заключил Кэтбар. — Я и подавно должен вас защищать, и чем сильнее опасность, тем я нужнее. Должен сказать тебе правду, дочка: ты еще нетвердо держишься на ногах. — Он снова взял Элспет за руку.

Как она ни мотала головой, было видно, что она благодарна всем за поддержку.

— Значит, нас ждет гора. Не будем терять времени. Хотелось бы уйти со льда, пока совсем не стемнело.

Теперь, когда опасность преследования прошла, они стали двигаться быстрее. С наступлением темноты поднялся ветер, сдувший со льда почти весь снег. Эдмунд овладел, наконец, техникой скольжения, Кэтбар, хоть и выглядевший неуклюже, держался прямо. Одна Элспет все падала и падала, хотя всякий раз поднималась сама, не позволяя спутникам дожидаться ее. Было видно, как она сердита на саму себя за слабость. За их спинами взошел месяц, в черном небе загорелись, как свирепые глазки, колючие звезды. Света от них было маловато, зато лед под ногами путников обладал собственным бледным свечением. Светился и склон Эйгг-Локи впереди, где сползал в озеро ледник. Ледяная река приближалась, путникам уже попадались огромные валуны.

— Эйгг-Локи, — тихо произнесла Фрита. — Осторожно, здесь нитингар.

Она напряженно всматривалась во что-то у подножия горы. Проследив ее взгляд, Эдмунд разглядел что-то темное на фоне серой скалы. Пещера? Внутри мерцал оранжевый огонек. Фрита нахмурилась и жестом приказала своим спутникам не говорить громко. Потом что-то быстро сказала Кэтбару, а тот перевел Эдмунду и Элспет:

— Здесь обитают люди, изгнанные из своих деревень за серьезные преступления, чаще всего — убийства. Они держатся вместе в лесной чаще и в пещерах, живя охотой и воровством. — Вояка сморщил от отвращения нос. — Она говорит, что у них дурная репутация. Что ж, охотно верю! Люди без семей, без вождя, без клана!

— Иногда они грабят путников, — предупредила Фрита. — Лучше нам с ними не встречаться.

Элспет уже протиснулась в щель между валунами у подножия горы.

— Это чей-то походный костер, только и всего, — бросила она через плечо. — Почему обязательно грабители?

— Потому что никто больше не разобьет привал на Эйгг-Локи, — просто ответила Фрита. — На это способны только бездомные нитингар!

«И мы», — мысленно добавил Эдмунд.

Кэтбар присоединился к Элспет, пытавшейся понять, как лучше начать восхождение. Фрита принялась стирать оставленные ими на остатках снега, покрывавших лед, следы, используя для этого одеяло. При этом она не переставала коситься на костер в пещере.

— Лучше нам соблюдать тишину, — произнесла она чуть слышно. — Это плохие люди.

— Но у нас нечего красть! — возразил Эдмунд.

Фрита только покачала головой. Покончив со следами, она подошла к Элспет и Кэтбару, поманив за собой Эдмунда.

— Я покажу вам, как карабкаться вверх, — сказала она. — Тебе надо внутрь горы? — Элспет кивнула. Прежде чем продолжить, Фрита тяжело вздохнула. Указав на щель между двумя валунами у начала ледника, она сказала: — Можно начать здесь. Мать показала мне путь, прежде чем… Там, выше, подо льдом, есть проход.

Она дала Кэтбару грязное, все в ледышках, одеяло.

— Ты идешь последним. Будешь стирать наши следы.

И она запрыгала с камня на камень.

Ветер очистил камни от снега. Как ни болели у Эдмунда ноги, как ни проникал холод в обувку и в перчатки, карабкаться на первых порах оказалось нетрудно. На склоне было куда прочно поставить ногу, над их головами вилось подобие тропы. Теперь Кэтбару не было нужды стирать следы, он просто повесил одеяло через плечо и двинулся следом за Эдмундом. Элспет, казалось, полностью оправилась после приключения, чуть было не отнявшего у нее жизнь, и заметно спешила. Впереди слабо маячила спина Фриты. Высокая северянка держалась прямо. Эдмунд гадал, что за мысли бродят у нее в голове.

Внезапно Фрита остановилась и обернулась.

— Нитингар! Они заметили нас и теперь преследуют! — прошипела она.

Элспет вскрикнула, едва в нее не врезавшись. Но выражение лица Фриты заставило ее посерьезнеть. Обе прислушались. Через минуту-другую и Эдмунд услышал то, что слышали они.

Это были голоса нескольких людей, вернее, хриплый шепот. Доносился он снизу, определить, далеко ли преследователи, было затруднительно. Кэтбар, замерший, как статуя, у Эдмунда за спиной, прошептал ему на ухо: