Жаль, что браконьер умер. Он знал о лесе больше, чем все они, вместе взятые, но, когда он втаскивал лестницу на башню, в плечо ему попала стрела. Тарбер залепил рану илом и мхом, и пару дней Курц уверял, что ему хорошо, даже когда горло у него почернело и краснота поползла на подбородок и на грудь. Но однажды утром он не смог встать, а на следующее утро умер.

Они похоронили его под грудой камней. Тесак взял себе его меч и охотничий рог, а Тарбер – лук, сапоги и нож. А потом они ушли, захватив все это с собой. Оставшиеся сначала думали, что эти двое просто охотятся, что скоро они вернутся с дичью и всех накормят. Они ждали долго, пока Джендри не велел двигаться дальше. Может быть, Тарбер и Тесак сочли, что им будет легче без кучи ребят, с которыми одни хлопоты. Их можно было понять, но Арья не могла не возненавидеть их за это.

Пирожок под деревом залаял по-собачьи. Подавать сигналы таким образом научил их Курц, сказав, что это старая браконьерская хитрость. Но он не успел показать им, как делать это правильно, и птицам Пирожок подражал из рук вон плохо. Собака у него получалась лучше, но ненамного.

Арья, растопырив руки, перескочила со своей ветки на нижнюю. Водяные плясуны никогда не падают. Легконогая, цепко обхватывая ветку пальцами ступней, она прошла несколько футов, снова прыгнула вниз и, перебирая руками листья, добралась до ствола. Грубая кора давала хорошую опору пальцам рук и ног. Арья быстро спустилась и ловко спрыгнула с высоты шесть футов.

Джендри подхватил ее под локоть.

– Долго же ты там сидел. Что ты видел?

– Рыбачью деревню, совсем маленькую, к северу вдоль берега. Тридцать шесть соломенных крыш и одна сланцевая, я сосчитал. Еще я видел повозку. Там кто-то есть.

На ее голос из кустов вылезла Ласка. Это Ломми так ее назвал. Он сказал, что она похожа на ласку, – это была не правда, но не могли же они и дальше звать ее «маленькой плаксой», тем более что плакать она наконец перестала. Она вся перемазалась – чего доброго, опять ела землю.

– А людей ты видел? – спросил Джендри.

– Нет, только крыши – но некоторые трубы дымятся, и я слышал, как ржет лошадь. – Ласка крепко обхватила ручонками ногу Арьи – теперь она часто так делала.

– Если там есть люди, то есть и еда, – сказал Пирожок слишком громко – Джендри все время наказывал им вести себя тихо, но толку от этого было чуть. – Может, и нам достанется.

– Убить нас тоже могут запросто, – сказал Джендри.

– Надо сдаться – тогда не убьют, – возразил Пирожок.

– И ты туда же.

Ломми Зеленые Руки сидел между двух толстых дубовых корней. Во время взятия крепости копье пробило ему левую икру. К концу следующего дня он еще ковылял на одной ноге, держась за Джендри, а теперь и этого не мог. Они нарубили веток и сделали ему носилки, но тащить его было делом трудным и медленным, и он ныл всякий раз, когда его встряхивали.

– Правильно, надо сдаться, – сказал он. – Йорену тоже следовало так поступить. Надо было открыть ворота, как ему велели.

Арье уже опостылели рассуждения Ломми о том, как должен был поступить Йорен. Он только об этом и говорил, пока они его несли, – об этом, о своей ноге и о своем пустом животе.

– Да, – согласился Пирожок, – ведь ему приказали открыть ворота именем короля. Такие приказы всегда выполняют. Сам виноват, старый хрен вонючий. Если б он сдался, ничего б они нам не сделали.

– Рыцари да лорды берут в плен только друг дружку, – нахмурился Джендри, – чтобы выкуп потом получить, а на таких, как мы, им наплевать, сдаемся мы или нет. Что ты еще видел?

– Если это рыбачья деревня, рыбу нам точно продадут, – сказал Пирожок. Озеро просто кишело рыбой, но им было нечем ее ловить. Арья попробовала хватать ее руками, как делал Косс, но рыба была проворнее, чем голуби, а вода обманывала глаз.

– Насчет рыбы не знаю, – сказала Арья, запустив руку в спутанные волосы Ласки и думая, не лучше ли их обрезать, – но над водой толкутся вороны – видно, там лежит какая-то падаль.

– Наверно, рыбу выкинуло на берег, – предположил Пирожок. – Если вороны ее едят, то и нам можно.

– А можно и ворон наловить, – сказал Ломми. – Разведем костер и зажарим их, как цыплят.

Джендри оброс бородой, густой и черной, и у него был очень свирепый вид, когда он хмурился.

– Я сказал – никаких костров.

– Но Ломми голоден, – заныл Пирожок, – и я тоже.

– Мы все голодные, – заметила Арья.

– Только не ты, – сплюнул Ломми. – Ты жрешь червяков.

Арье захотелось пнуть его прямо по ране.

– Я ведь предлагал и тебе накопать, если хочешь.

Ломми скривился:

– Если б не нога, я поохотился бы на вепря.

– На вепря, – передразнила она. – Для охоты на вепря нужно особое копье, нужны лошади и собаки, и люди, чтобы поднять зверя. – Ее отец охотился на вепря в Волчьем Лесу с Роббом и Джоном. Однажды он даже Брана взял, но Арью не брал никогда, хотя она старше Брана. Септа Мордейн сказала, что такая охота не для леди, а мать пообещала только, что Арья, когда подрастет, получит собственного ястреба. Теперь она подросла – но, будь у нее ястреб, она бы его съела.

– Ты-то что понимаешь в охоте на вепря? – сказал Пирожок.

– Побольше тебя.

Джендри был не в настроении слушать их перепалку.

– Замолчите оба. Мне надо подумать. – Он всегда морщился, когда думал, точно это причиняло ему сильную боль.

– Давай сдадимся, – сказал Ломми.

– Тебя что, заклинило? Мы даже не знаем, кто там, в той деревне. Может, удастся стащить немного еды.

– Ломми стащил бы, если б не его нога, – сказал Пирожок. – В городе он был вором.

– Был, да плохим, – сказала Арья. – Хорошего бы не поймали.

Джендри прищурился на солнце.

– Лучше всего попытаться вечером. Как стемнеет, пойду на разведку.

– Лучше я, – сказала Арья. – Ты слишком шумишь.

Джендри принял свой свирепый вид.

– Пойдем оба.

– Пусть Арри идет, – сказал Ломми. – Он ловчее тебя.

– Я сказал – мы пойдем оба.

– А если вы не вернетесь? Пирожок не сможет нести меня один, сам знаешь.

– И волки тут водятся, – поддержал Пирожок. – Я слышал их ночью, когда сторожил. Совсем близко.

Арья тоже их слышала. Она спала на ветках вяза, проснулась от воя и сидела добрый час, прислушиваясь, с бегающими по телу мурашками.

– А ты даже огонь не разрешаешь развести, чтобы отогнать их, – продолжал Пирожок. – Нехорошо это – бросать нас волкам на съедение.

– Никто вас не бросает, – проворчал Джендри. – У Ломми есть копье на случай волков, да и ты при нем остаешься. Мы только посмотрим – и сразу назад.

– Кто бы там ни был, вы должны сдаться, – захныкал Ломми. – Мне нужно лекарство для ноги – она очень болит.

– Если нам подвернется лекарство, мы тебе принесем. Пошли, Арри. Я хочу подобраться поближе, пока солнце не село. Пирожок, присмотри за Лаской, чтобы не увязалась за нами.

– В прошлый раз она меня лягнула.

– Я сам тебя лягну, если ты ее не удержишь. – И Джендри, не дожидаясь ответа, надел свой шлем и зашагал прочь.

Арье пришлось бежать за ним вприпрыжку. Джендри был на пять лет старше и на фут выше ее, к тому же длинноногий. Некоторое время он ничего не говорил, только ломился через лес с сердитым лицом, производя очень много шума. Наконец он остановился и сказал:

– Мне кажется, Ломми умрет.

Арья не удивилась. Курц тоже умер от раны, а он был куда крепче Ломми. Когда приходила ее очередь его нести, она чувствовала, какой Ломми горячий, и от его ноги плохо пахло.

– Может, мы найдем мейстера…

– Мейстеры бывают только в замках, а если бы мы даже его и нашли, он не стал бы марать руки о такого, как Ломми. – Джендри пригнулся под нависшей веткой.

– Не правда. – Арья была уверена, что мейстер Лювин помог бы всякому, кто к нему обратился.

– Он умрет, и чем скорее это будет, тем лучше для нас всех. Мы не можем его бросить – хотя если б ранили тебя или меня, он бы нас бросил, сам знаешь. – Они спустились в овраг и поднялись на крутой противоположный склон, цепляясь за корни. – Мне обрыдло его тащить и обрыдли его разговоры о сдаче. Если б он мог стоять на ногах, я вышиб бы ему зубы. От него нам никакого проку – и от плаксы тоже.