- Вот и я ей так же сказал.

- А она?

- Говорит: вернется муж из-за границы - он с вами (с нами то есть) разберется.

- Из-за границы - это серьезно, - молвил угрюмо Игорек, явно уже думая о другом. - Слушай, а как же мы ее изнутри подпирать будем? Если просто завалим сверху грунтом, лист-то прогнется…

За пару дней почва просохла окончательно. Твердь. Хоть топай, хоть прыгай. Брызнула травка, плети ив обрели оттенок латуни, фруктовые сады из черных зимних стали коричневато-лиловыми, весенними. Того и гляди. Зацветут…

К счастью, опасения Игорька не сбылись. Ребятня, конечно, в балку хлынула гурьбой, но к свежевыкопанному подвальчику отнеслась равнодушно. Никаких попыток сбить с крышки висячий (точнее - лежачий) замок или, там, скажем, сделать подкоп… Надо думать, скандальная мамаша после того случая решила подержать отпрыска взаперти. Хотя в школе он мог раззвонить о своем открытии с тем же успехом, что и во дворе… Может быть, и раззвонил - да не поверили?.. Ох, сомнительно…

Андрей и Влад нагрянули к Игорьку под вечер, причем оба слегка поддавши. От зоркого глаза хозяина не укрылось и то, что чело Влада вновь тронуто бледностью, под глазами залегли траурные тени… Однако рот как-то слишком уж высокомерно искривлен, и вообще во всем облике читается некое презрение к окружающему. Стало быть, в целом случившееся пережил и уже слегка рисуется. Ну что ж, это, может, даже и хорошо… До определенной степени. А вот Андрюша - румян, как всегда, и задорен.

- Босяки, - поморщился Игорек. - Предупреждал ведь!

- Да ладно тебе! - беззаботно отмахнулся Андрей. - Мы ж в своем кругу… Влад да я… без трепотни, без любимых девушек… по поводу… - Тут он наконец обратил внимание, что огромный стеллаж во всю стену опустел на треть. Слесарям за крышку, надо понимать, уже заплачено. - Не жалко? - спросил он, с сочувствием поцокав языком.

- Жалеть надо было раньше, - проворчал Игорек. - С чем пожаловали?

Андрей ухмыльнулся, подмигнул. Бледный загадочный Влад надменно скривил угол рта.

- Картошку проверить, - обронил Андрей. - А то вдруг испортилась…

С пониманием глядя на гостей, Игорек покачал головой.

- Я же сказал: после того, что мы видели, без оружия там делать нечего.

Андрей немедленно приосанился и, по возможности выпятив неубедительный подбородок, похлопал по оттопыренному карману куртки. Игорек присмотрелся, вздохнул:

- Ну, давай тогда… хвастайся…

- Подержанный, правда, - шмыгнув носом, предупредил Андрей.

Игорек с недовольным видом принял протянутый ему «макар». Осмотрел, вынул обойму, передернул затвор, снова загнал обойму в рукоять. Чувствовалось, что в руках он уже нечто подобное однажды держал.

- Где взял?

- Купил.

- А деньги откуда?

- Занял.

- М-да… - удрученно молвил Игорек, возвращая оружие. - Ох, чувствую, недолго нам осталось гулять на воле…

- Ну так что? - утомленно, свысока изронил Влад. - По-моему, идти так идти… Темнеет уже. Убийца. Печорин…

Фонари не горели. Во дворах загустевал фиолетовый сумрак, самозабвенно орали коты.

До самой балки шли молча. Один только раз, когда огибали магазинчик, Игорек повернул голову к Андрею и спросил ворчливо:

- Ты его опробовал хоть?

Тот лишь небрежно повел бровью.

- Там опробуем.

Что ж, может, оно и правильно: в городе пальбу страивать не стоит.

- А в Интернет выйти не пытался?

- Да без толку! - с досадой отозвался Андрей.

- Что так?

- Задал ему слово «Полинезия», а он мне давай турфирмы перечислять… Дура железная!

Сверзившись по склону в черную балку, на ощупь нашарили свой подвальчик и долго возились с замком.

- Ч-черт! - немилосердно гремя железом, прошипел Игорек. - Нет бы пораньше выйти!.. Фонарик есть у кого-нибудь?

- Откуда?

Наконец повезло. Замок сняли, крышку откинули - и первым в кромешную черноту погребка скользнул вооруженный Андрей.

- Изнутри закрывать будем? - шепнул под руку Влад.

- М-м… - Игорек, уже присевший возле прямоугольного люка, задержался, опершись на края, подумал секунду. - Да можно…

Спрыгнул вниз, ощутил сквозь подошвы ботинок податливость песка и, заранее зажмурясь, шагнул вперед. Переход из мрака в ослепительный свет был особенно неприятен. Пара мгновений полной беспомощности. Лагуна, роща, песок - все обратилось в яркие колеблющиеся пятна и обрести четкие контуры упорно не желало. Черт, надо будет учесть в следующий раз… Чтобы никаких ночных вылазок… Только из света в свет… Глаза Игорька навелись наконец на резкость - и он осознал, что следующего раза скорее всего не будет.

Песчаный берег был полон народу. Огромные темнокожие воины с толстыми копьями, охваченными у оснований каменных наконечников косматыми ошейничками, стояли, рассыпавшись редким, но правильным строем, причем чувствовалось, что все они обернулись только сейчас, сию секунду. Потом, перекрывая шум прибоя, прозвучала певучая команда - и строй пришел в движение. Страшные острия нацелились на вновь прибывших. Четкость исполнения поразила Игорька - с такой слаженностью лейтенант запаса не сталкивался ни на сборах, ни даже во время действительной службы.

За бурунами маячили косые паруса, рассеявшись на этот раз полумесяцем. Неподалеку от пьяной пальмы воздвигся врытый в песок резной деревянный столб с человеческим лицом. В маленьких ручках идола, скрюченных на цилиндрическом пузе, виднелось что-то черное и бесформенное. Вроде бы тряпица.

Рядом негромко клацнул металл. Игорек обернулся и увидел, что Андрей уже при оружии. Хорошо хоть стволом вверх держит!

- Пальни! - хрипло приказал Игорек, понимая с тоской, что в орудийном гуле, накатывающем со стороны рифов, выстрел «Макарова» при всей своей голосистости сильного впечатления не произведет.

Андрей судорожно нажал на спуск, но вместо ожидаемого удара по перепонкам последовал жалкий щелчок осечки. Ну вот и опробовал! Подержанный - он и есть подержанный… Тем не менее по толпе прокатился вздох - и строй дрогнул: это за спинами Игорька и Андрея прямо из воздуха возник и ступил на песок замешкавшийся в подвале Влад. Надо думать, появление первых двух чужаков туземцы прозевали, поскольку держали равнение на идола, и, видимо, решили поначалу, что странно одетые белолицые люди ухитрились незаметно подкрасться из рощи… Влад же явился во всем величии - из ничего.