- Ох, не любишь ты их!.. - широко ухмыльнувшись, то ли упрекнул, то ли одобрил хмельной электрик. - Я, брат, зна-аю, от меня ничего не скроешь… Вот о ком хочешь спроси - из жильцов! Бывает, человек еще сам о себе чего-то там не знает, а я уже знаю… Насквозь вижу, понял?..

- Я в магазин иду! - проникновенно сказал ему Алексей и даже предъявил пластиковый пакет.

- Да ладно тебе… - пристыдил его электрик. - Час еще до перерыва… Ты вот что лучше… Досталось-то сильно? С виду вроде как и не битый…

- Считай, что не битый, - хмуро признался Алексей. - Деру дал вовремя. Так, по затылку слегка огрели…

Борька отстранился и оторопело посмотрел на Колодникова.

- И все? - не поверил он. - Так ты что, вообще, что ли…

Тут он осекся, крякнул и некоторое время озадаченно крутил башкой.

- Мудрый ты… - изронил он наконец с некоторой даже завистью. - А я вот в позапрошлом году в травматологию загремел - как Костик…

- Что… тоже из арки? - опешив, спросил Алексей.

- А то откуда же! - Электрик заерзал, и глаза у него малость остекленели. - Слышь… - сказал он, сглотнув. - Там у меня в бендежке еще на донышке осталось. Пойдем примем. Чего ей там стоять!..

Борька уже не однажды пытался заманить Алексея на предмет выпивки в свою таинственную «бендежку» в подвале четвертого подъезда. Этой торжественной церемонии (в каком-то даже роде - посвящению) Борька, видимо, подверг - и давно - всех обитателей двора. Единственным неохваченным жильцом мужского пола, надо полагать, оставался Колодников. Обычно он отвечал электрику вежливым отказом, но уж больно интригующий на этот раз завязывался разговор. Колодников подумал, поколебался…

- Мне ведь еще на работу сегодня… - неубедительно молвил он.

- Тебе ж к четырем, - напомнил всезнающий Борька. - Да и что там пить-то? На донышке же, вот столько!.. - И, жалобно наморщив лоб, звероподобный электрик изобразил из правой руки подобие разводного ключа, настроенного на крупную гайку.

- Я ведь еще не каждого к себе приглашу… - радостно заливал он, пока они шли мимо мусорных ящиков, мимо временно осиротевшей серой «Волги» - к четвертому подъезду. - Один пить - не могу. Ну не могу - и все! Н-но… - Борька выкатил глаза и поднял корявый палец. - Только с хорошими людьми, понял? Взять тебя… Человек умный, образованный… в компьютерах секешь…

Навстречу, разбрызгивая сапожками снежную слякоть, пробежала крохотная девчушка с ярким рюкзачком за плечами.

- А-а, попалась? - возликовал электрик, страшно разевая щетинистую людоедскую пасть. - Кто вчера музыкалку прогулял? Смотри, мамке твоей скажу - она тебя живо кверху тыном поставит!..

- Ага! Щаз! - огрызнулась кроха, даже не остановившись.

- Видал?.. - посетовал Борька, кивнув вслед. - Ничего уже не боятся. Пороть-то некому…

- Сирота, что ли? - не понял Колодников и тоже проводил девчушку сочувственным взглядом. - Безотцовщина?..

- Да нет… - нехотя отозвался электрик. - Все есть. Отец есть, ремень есть…

- Так зачем же дело стало? - спросил Алексей, честно сказать, позабавленный странными словами электрика.

- А так… - уклончиво молвил тот. - Некому - и все.

Они вошли в подъезд и спустились по гулкой короткой лестнице, упершейся в железную дверь. «Бендежка» оказалась весьма обширным подвалом, пожалуй, чуть побольше Димкиной комнаты. Стены ее были почти полностью забраны сваренными из уголков стеллажами, на которых чего-чего только не валялось. В многочисленных выбоинах бетонного пола тускло мерцали металлические опилки.

- Садись, сосед… - Борька указал Колодникову на табурет рядом со слесарными тисками, сам же отомкнул ободранный сейф и поставил на окованную жестью столешницу пустую на три четверти бутылку водки.

- Старухи - не в счет, - изрек он что-то непонятное, продолжая сервировать верстак. Размел опилки, выложил кусок копченой рыбы на промасленном бланке, после чего наполнил всклень две приблизительно равные стопки, стеклянную и пластмассовую. - Они здесь уже сто лет живут… За сто лет любой дурак смекнет… - Тут он приосанился и развернул грудь пошире, чтобы виден был клинышек тельняшки. - За тех, кто в море, сосед!

Алексей выпил за тех, кто в море, и, кашлянув, закусил обрывком копчушки. Хотел вернуть беседу к загадочной Борькиной фразе насчет старух, раз уж тот сам завел об этом речь, но электрик успел заговорить первым. Как всегда.

- Да-а… - протянул он раздумчиво. - Вот так… Загремел, значит, в травматологию… Башка пробита - ладно. Бывает. Шпангоуты поломаны - тоже… Но у меня же там еще колотые раны на заднице обнаружили!.. А, сосед? Прикинул? Ко-ло-ты-е!..

Алексей моргал. Ход мысли электрика был ему, честно сказать, не совсем понятен. А тот вдруг замолчал и пытливо взглянул на гостя.

- Ты как вообще, Алексей Батькович? Куришь?..

- Вообще курю…

- А я - бросил, - доверительно сообщил Борька. - Годы уже, знаешь, не те, здоровьишко поберечь надо… Так что извиняй: захочешь подымить - дыми за дверью… А вот давай-ка мы лучше добьем ее, родимую… Чего ей здесь стоять?

С этими словами он разлил остаток водки и произнес еще один тост, тоже как-то там связанный с флотской тематикой. Затем опустевшая бутылка, стопки и даже промасленный листок с рыбьими костями стремительно канули в сейф, где и были заперты на ключ. Верстак вновь принял вполне рабочий вид.

- Ну вот… - удовлетворенно проговорил Борька, присаживаясь на второй табурет и смахивая последние улики. - А теперь слушай историю… Пришел это я однажды с работы, борща разогрел. Неженатый еще был, а жил на «алюминьке»… Разогрел, налил… И только это я первую ложку зачерпнул - влетает камень в форточку. И - бац! - точно в тарелку! Разбить, правда, не разбил, но морда, сам понимаешь, вся в борще. Кладу ложку, утираюсь, выхожу во двор (квартира в нижнем этаже была)… Перед подъездом бабушки сидят на скамейке, вроде как у нас. «Кто?» - говорю. Ну, они показывают… Я смотрю: идут два амбала, причем не спеша идут, будто так и надо. Я разозлился, догнал их - и давай мозги вправлять. Они послушали-послушали, потом обиделись, начали меня бить. А здоровые - летаю от одного к другому, только размахнуться успеваю… Потом думаю: нет. Этак они ведь меня совсем убьют. Побежал, короче… Они - за мной. Догоняют и бьют, догоняют и бьют! Я мимо бабок в подъезд - они за мной! Забегаю к себе - они за мной! Веришь? В квартиру вскочили - до того обиделись… А на стенке у меня тогда коврик висел и сабля… Ну, не турецкая, а такая, знаешь, чуть попрямее… Выхватываю саблю - и на них! Они - от меня! Два квартала гнал! Догонял - и в задницу колол… Хорошо еще дворами возвращался, а то бы точно в ментовку сдали. Иду ощеренный, в руке - сабля, с острия кровь капает… Прохожу мимо бабок, а они мне: «Ой, Боря, мы ж тебе не на тех показывали-то… Это мальчишки бросили…»