- Ну… виноградник - это, типа, наш город… - решился наконец Димка. - Виноградари… Ну, типа, которые сейчас когти рвут… Вот, сказано… «…злодеев… сих… предаст злой смерти… а виноградник отдаст… другим виноградарям…» Нам отдаст…

Все-таки, несмотря на внезапное обращение к Богу, туповатость свою Димка сохранил в неприкосновенности.

- И еще сказано… - Под торшером зашелестели страницы. - Вот… «И соберутся пред Ним все народы… и отделит одних от других… как пастырь отделяет овец от козлов… - Последнее слово Димка произнес с заметным удовлетворением. - И поставит овец по правую Свою сторону… а козлов - по левую…»

Алексей затосковал. Дождавшись, когда сын закроет наконец Библию, он кашлянул и поинтересовался негромко:

- Дим, а ты электрика нашего Борьку сегодня не видел?

Александра поднялась и, одарив Колодникова выразительным взглядом (нашел, дескать, о чем спросить!), вышла на кухню.

- Уехал он, - недовольно сообщил Димка.

- Да я понял, - сказал Алексей. - В дверь сейчас позвонил - нету… А надолго, не знаешь?

- Совсем уехал, - пояснил Димка. - Продал квартиру - и уехал…

- Когда? - изумился Колодников. - Я же с ним вчера… Нет, позавчера…

- Вчера он уже съехал. Утром погрузился… Раньше всех.

Алексей тупо смотрел на сына и моргал.

- Не может быть… - хрипло выговорил он наконец. - Да ты понимаешь хоть, что ты такое говоришь?..

- А что я говорю? - не понял тот.

Колодников открывал и закрывал рот - как астматик. Кто угодно, только не Борька!.. И потом: что значит - продал?.. На это же время нужно! Документы одни оформить - неделя уйдет… Или он давно уже этим занимался?..

- Кому продал? Вам?

Димка вдруг насупился и в то же время как бы приосанился.

- Не совсем… - уклончиво молвил он. - Ну… В общем, мне…

И по-хозяйски оглядел потолок, словно прикидывая, где именно он будет пробивать проем для лестницы на второй ярус.

- Димка… - потрясенно выговорил Колодников. - Нет… Ты не понимаешь… Да если Борька смылся - это значит всем надо драпать! Всем!..

- Да нам-то чего бояться?

- А ему? - Алексей вскочил. Он в самом деле был очень испуган. - Да Борьку еще полтора года назад в арке накрыло! В травматологии лежал!..

Вот теперь Димка несколько опешил.

- Н-ну… - неопределенно поведя плечищами, сказал он. - Может, еще кого-нибудь вырубил… за полтора года…

- В том-то и дело, что нет! Точно знаю, что нет!

- Ну тогда он просто дурак… - решил Димка и тут же повеселел. Веселье его, однако, было недолгим.

- Дурак? - зловеще переспросил Колодников. - Э, нет, милый мой, не выходит… Ничего себе дурак! Да он раньше нас всех понял, что к чему! Он мне вон еще когда намекал… Мне бы тогда уже сообразить!..

Димка несколько утратил осанку и погрузился в тревожное раздумье.

- Может, очко сыграло?.. - как бы про себя предположил он. - Вроде как у Петра… когда по воде ходил…

- У какого Петра?

- У апостола… Усомнился - ну и все! Волной накрыло…

- Да погоди ты с Петром! - взмолился Алексей. - Мы же про Борьку говорим! Борька-то в чем усомнился?..

Димка пошевелил губами, явно хотел снова раскрыть Библию, но передумал и решил обойтись своими словами.

- Усомнился, что крыша надежная… - пояснил он хмуро и негромко.

После таких слов Алексей даже обмяк слегка.

- Дим… - плачуще выкрикнул он. - Ну нельзя же так!.. Ты прости меня, но… Такое впечатление, что ты к Богу, как к пахану какому-нибудь, относишься…

В дверном проеме давно маячило встревоженное лицо Александры. Сын смотрел на Алексея с недоумением.

- Ну ты, пап, сравнил… - укоризненно молвил он, качнув головой. - Бог-то, наверно, покруче будет!..

Действительно, подходы к Центральному райотделу милиции были перекрыты. Но, даже и не приближаясь к ребристому бетонному зданию, Алексей мог еще с перекрестка заметить суматоху и суету у настежь распахнутых железных ворот. Эх, не позавчера бы, а сегодня вести москвичам съемку (кстати, оператор их, судя по ракурсу угрюмого строения, тоже снимал откуда-то отсюда). Вне всякого сомнения, райотдел в спешке эвакуировали: из железных ворот люди в милицейской форме и в штатском выносили и складывали в кузова и фургоны грузовиков всевозможные столы и ящики - с документами, надо понимать. Вполне возможно, в одном из этих ящиков находилась папка с делом об инвестиционном фонде «Россиянин», а следовательно и трудовая книжка бывшего специалиста по компьютерному дизайну Алексея Колодникова.

Собственно говоря, можно было поворачиваться и идти себе домой. Пока перевезут (кстати, куда?), пока распакуют, разберут документы - это, считай, недели две пройдет… Если, конечно, не потеряют по дороге… С них станется…

Колодников хотел уже было возвратиться к трамвайной остановке, но тут со стороны бетонного ребристого здания подкатила светло-бежевая легковушка, сбросила скорость и притерлась к бровке, оборвав череду скорбных Колодниковских мыслей. Задняя дверца приоткрылась, и Алексей узрел округлую хмурую физиономию опера. Выглядел Геннадий Степанович неважно: под непроспавшимися глазами - угольно-черные тени, принятые поначалу Колодниковым за синяки. В первую секунду у него даже мелькнула догадка, что опер уже огреб все ему по справедливости причитающееся - и, слава Богу, выжил…

- К нам?..

- Д-да… - сказал Колодников, подходя. - То есть не к вам, а… Ну, за трудовой, словом… Фонд ликвидировали…

- Садись, подбросим… - ворчливо то ли предложил, то ли приказал Геннадий Степанович, отодвигаясь в глубь салона.

Алексей был удивлен и встревожен внезапным предложением, однако отказаться не посмел.

- Ну что, Эраст Петрович?.. - все так же ворчливо, но уже с хорошей дозой яда в голосе осведомился опер, когда Алексей захлопнул дверцу и машина тронулась. - В хулиганы, говоришь, подался?..

- Эразм… - машинально поправил его Алексей, потом вник в сказанное - и ослабел. - А как же вы… узнали?.. - беспомощно спросил он.

- А чего там было узнавать! - натужно усмехнулся опер. - Я из командировки вернулся, а мне подарочек: прямо в самом райотделе побоище… Просмотрел на всякий случай протоколы… Гляжу: подпись знакомая… Ты ж фамилию-то чужую поставил, а подпись - свою… За что замели-то?