- Что? Почему?
- Просто сделай это. Не общайся с ней больше. Даже по телефону, даже текстом по интернету. Прерви с ней всякие контакты.
- Я отказываюсь выполнять твою просьбу, пока ты не объяснишь все, - я скрестила руки на груди. - Это нужно тебе, а не мне, так что либо ты объяснишься, либо я буду продолжать общаться с ней и назло тебе даже буду делать это в огромных количествах.
- Это не просьба. Это приказ.
- Я тебе не ангел, - я взбесилась холодной яростью. - Так что засунь свои приказы себе в задницу!
Он помолчал, раздумывая, а затем все же произнес:
- Это моя сестра, - он вздохнул. - И она пришла за мной. Настоящая Амели мертва. И у нее в самом деле были светлые волосы.
Его слова сбили меня с толку.
- Как это сестра? Как мертва?
- Чтобы привязаться к миру, сестра забирает себе жизнь человека, которому и так суждена смерть в ближайшее время. Она вписывает себя в мир, но она слишком сильная сущность, и поэтому ее внешность не меняется. Однако всем в мире кажется, что она всегда такой была, но я вижу ее истинную сущность.
- А я почему ее увидела?
- Ты вышла за рамки мира, получила способности провидиц. В вашем мире таких больше нет, но ты для своего мира - ошибка, потому что выжила тогда, когда должна была умереть. Твои видения - правда, однако я не советую тебе мешать судьбе.
- Почему? Ведь я могу спасти многие жизни?
- Ты ломаешь судьбы, влияешь на естественное течение событий. Это всегда отражается на чем-то еще. Например, если бы ты была не настолько сильной провидицей, ты не узнала бы о сыне этой женщины. Таким образом, сумев спасти ее, ты убила бы мальчика. Нельзя противостоять судьбе, потому что в итоге это выльется во многие жертвы.
- Но ты меня спасал много раз! Разве это была не судьба?
- Я знаю, как это работает, а ты нет. Если хочешь спасти одну жизнь, отдай другую - это твое правило, потому что ты человек. Только я могу взаимодействовать с судьбой иначе.
- И как же? - я скрестила руки на груди, ожидая какого-то секрета.
- Я не могу умереть, а значит за каждое спасение жизни я так или иначе пострадаю. Если этого не сделать, баланс будет нарушаться очень быстро.
- Ладно, я поняла тебя, - я расстроилась.
- Не думаю, - он покачал головой. - Но я сделаю вид, что поверил.
- Что я еще теперь умею?
- Если сконцентрируешься, сможешь увидеть судьбу конкретного человека, но не свою. Если мир позволит, сможешь управлять другими людьми прикосновениями или при взгляде в глаза. Сможешь узнавать события и эмоции, связанные с предметами, которых касаешься. Получать информацию из ноосферы, покидать тело, ходить по снам и даже менять через них личность человека. Много чего. Но это все слишком опасно.
Мы оба замолчали, и осталось слышно лишь шум ветра. Я смотрела в его синие глаза и пыталась понять, о чем он думает. Искушение снова коснуться его пробежалось по всему телу дрожью, но я сдержалась. Не знаю, почему я все еще стою здесь, разговор закончен, пора уходить. Но кажется, что если уйду сейчас, то больше его не увижу, и хотелось продлить этот момент. Я спокойно с налетом грусти смотрела в синий огонь в глубине его глаз и видела мощь, что скрывается за ним, такую родную и близкую, но в то же время такую далекую. И было безмерно жаль с ней расставаться. Не уходи, Свет, я не хочу тебя отпускать.
Внезапно с тихим стоном он рухнул передо мной на колени, крепко обнял и прижался всем телом.
- Я должен прогнать тебя, но я устал делать то, что должен. Не хочу. Я люблю тебя, - его тихий и такой приятный голос было слышно, несмотря на воющий вокруг ветер.
И у меня внутри вдруг распрямилась струна нервов, которая, как я только что поняла, была натянута до предела.
- Ну зачем же ты так… - с грустью прошептала я, опустив ладонь ему на волосы и мягко погладив. - Мне было так больно…
- Прости. Любовь оказалась для меня слишком сильным чувством, словно обжигающий огонь для льда. Кажется, мой разум мутнеет от этого, а душу с непривычки скручивает до боли, но я счастлив. За прошедшие тысячелетия я успел забыть оба этих чувства, но ты снова пробудила их.
Мои пальцы судорожно сдавили его волосы.
- Идиот. Баран, - я готова была хлюпать носом от счастья. - Ты не бог, Свет, ты просто дурак!
- Простите, хозяйка… - в его голосе я слышала улыбку. - Обещаю исправиться. И для начала...
Он отстранился и продолжил, глядя мне в глаза снизу вверх:
- Очень давно, во времена предтеч преклонение не считалось унизительным жестом. Оно было частью общения, выражало яркие эмоции в зависимости от ситуации и того, как именно человек склонялся. Оно могло означать многое, начиная от вассальной клятвы в верности и заканчивая выражением открытости и признанием в любви. Преклонить оба колена, а не одно, в нашей с тобой ситуации считалось бы признаком искренности намерений.
Он провел рукой по кругу перед своим лбом:
- Я открываю тебе свой разум… - рука очертила круг перед грудью, - …и душу.
После чего, так же продолжая жест, предложил ладонь мне, будто на ней что-то лежало:
- И предлагаю в пользование, - Свет склонил голову, опустив вторую ладонь на решетчатый пол, распластав по нему пальцы, и добавил, - в безвременное. Сколько бы его ни осталось.
Я молчала, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами, а он продолжил:
- Так же, как и между возлюбленными у алтаря моей сестры, этот жест не требует ответа. Это не вопрос, а утверждение, которое ни к чему тебя не обязывает. Просто скажи, что принимаешь к сведению. Этого достаточно.
- Я принимаю. Принимаю и к сведению, и просто принимаю, - мне вдруг на волне этих внезапных эмоций стало жутко стыдно, и я поняла, что просто обязана это сказать. - Свет, я… знаю, что поступила плохо, но… Я не могу промолчать…
- Не бойся, Риша, говори, - его голос проникал в душу и окутывал ее теплотой.
- Я переспала с Михаэлем, - выпалила я на одном дыхании. - Мне жаль, что я все испортила…
- Тссс, спокойно, Риша, - его голос ничуть не изменился. - Я рад, что вы переспали. И я уже знаю.
- Что? - моему удивлению не было предела. - Я думала, ты будешь ревновать и злиться.
Он улыбнулся, поднялся и заглянул мне в глаза. В его сапфировом взгляде я видела лишь спокойствие и улыбку, он не врал, он в самом деле не ревновал.
- Ты опять мыслишь меня человеческими мерками. Посмотри мне в глаза, Риша, и признайся самой себе, кто из нас тебе нужен.
Я с сомнением отвела взгляд, но он взял меня за подбородок.
- Не уходи в себя, не прячься, будь честна сама с собой. Ответь не раздумывая. Скажи, кого из нас ты хочешь.
Что ж, этот ответ я уже знала, сомневалась лишь в том, стоит ли говорить. С другой стороны, мы так близки, что с моей стороны странно сомневаться:
- Я хочу обоих. И чтобы целиком мои. И чтобы всегда со мной рядом были. Оба.
Свет продолжал смотреть нежно, поглаживая мой подбородок большим пальцем:
- У меня есть предложение. Хочешь, я исполню твое желание? Я и так твой. А Михаэля могу тебе подарить.
- Опять ты с этими своими замашками… - я скривилась от возмущения.
- Ты злишься, потому что не понимаешь, как это работает. Я создал Небеса, где рождаются ангелы, и потому все ангелы - мои порождения. Когда я изъявляю свою волю, они получают удовольствие от того, что выполняют ее. Они могут сопротивляться разумом разве что из упрямства. Они не ослушиваются меня, потому что не хотят, я для них - наркотик, источник удовольствия. От всего этого только одна беда: у них может начаться привыкание, поэтому я стараюсь отдавать приказы нечасто.
- Все равно… Это как-то неправильно, - я настаивала на своём только из чистого упрямства, хотя разумом понимала, что не мне лезть в их потусторонний монастырь со своим уставом.
- Хорошо, - Свет понял, что я в душе согласилась с его доводами, - как бы то ни было, я уже решил, что он станет твоим ангелом-хранителем. Он и сам этого хочет. Тянуть дольше, пожалуй, не стоит. Звони ему, пусть едет к тебе домой.
