Глубоко затянувшись, парень прикрыл глаза, чтобы их не щипало едким табаком. Он предпочитал очень крепкие сигареты, от дыма которых слезились глаза, и табачным запахом которых пропитывалось всё вокруг, даже губы того, кого он поцелует.
При мысли об этом губы молодого мужчины изогнулись в усмешке, а перед глазами вспыхнули воспоминания. Вот шикарная девушка ест черешню, для модельной внешности у неё совсем не модельный аппетит. Она много смеётся и болтает, этакая хохотушка, которой жить просто и всегда приятно. Он наблюдает за ней, потирая висок, изучая взглядом каждую её черту: длинные светлые волосы, точёные черты лица, изгибы фигуры, слишком глубокое декольте, приковывающее внимание к шикарной, но не настоящей груди, платье из малинового атласа, которое открывает много тела, но, отчего-то, не выглядит вульгарно. И ещё много чего...
Она была одной их тех, кого любят мужчины и кто любит мужчин. Только мужчины в её списке объектов сердечного трепета постоянно менялись. Такие не думают о том, чтобы не показаться развратной и распущенной. Такие просто живут, как хотят, и берут от жизни всё. С такой внешностью было бы грехом не пользоваться теми благами, которые она дарит. Хотя, если присмотреться, можно было понять, что, смой с неё косметику, сними нарощенные волосы и вынь силикон, она бы сильно потеряла в своей прелести. Только лицо бы у неё и осталось. Лицо и точёная талия, кажется, она тоже была родной и натуральной.
Вот, он приближается к ней, она замолкает и отодвигает от лица руку с очередной ягодой, внимательно смотрит в его глаза. Она пьяна, а черешня никудышная закуска. Они ближе, он целует её. Её губы имеют вкус спелой черешни и шампанского, которого она выпила всего полтора бокала, но ей этого хватило, чтобы стать ещё веселее. Всего пару мгновений, умелые, чуть грубоватые движения губ и языка и губы этой дамы приобретают крепкие табачные нотки, черешня стремительно сдаёт свои позиции, но не исчезает до конца даже тогда, когда движения губ всё время сбиваются из-за стонов, а одежда уже валяется на полу, когда тела покрыты потом и испаренной и двигаются в животном ритме. Даже её пот пах черешней...
Чёрт, как же, должно быть, она обожала эту ягоду! Её тело пахло ею, благодаря лосьону, под её яркой помадой был слой смягчающего бальзама с её же нотками. И она её же и ела, так много ела...
Ах, эта спелая тёмная ягода, сок которой так притягательно смотрится на губах, так изумительно стекает по подбородку, шее, задерживаясь в ямочке между ключиц. Жаль, он так и не спросил, любила ли её его спутница всю жизнь или это было капризом одного вечера?
Сейчас в памяти не осталось ничего, кроме того самого запаха спелой черешни. Ничего, даже имени. Но, кажется, её звали Ребеккой. Иногда так бывает, что имя врезается в ткань сознания, наверное, это был тот самый случай.
В дверь постучали. Парень даже не обернулся, лишь негромко ответил:
- Войдите.
Слишком тихо, чтобы тот, кто стоял за дверью, мог услышать. Но, если он не услышит, то это его проблемы. И он услышал.
Дверь бесшумно отворилась, пропуская в просторный номер женскую фигуру. Она старалась идти плавно, но стук тонких длинных каблуков всё же раздался в комнате, отразился притихшим эхом от стен. Дойдя до границы спальни, в которой находился владелец номера, гостья остановилась. Нехорошо было бы вторгаться в личное пространство заказчика без спроса, стоило дождаться приглашения.
Остановившись на пороге спальни, чья дверь была открыта настежь, гостья замерла, ожидая каких-то действий мужчины, что стоял около окна спиной к ней. Но он никак не реагировал на присутствие женщины, словно и не заметил вовсе, что она зашла. Но он знал. Она это точно знала. Такие люди не бывают несобранными и невнимательными, к тому же, она явственно слышала негромкое, но достаточно чёткое «Войдите».
Наверное, он хочет, чтобы она подождала, верно, в этом есть для него какой-то смысл. Что ж, она может подождать. Он - клиент. Он - заказчик. Он - хозяин на сегодняшнюю ночь. Эта причуда не входит даже в первую сотню странностей, которых она насмотрелась и о которых наслышалась за три года работы.
Решив оставаться на месте, пока её не попросят об обратном, девушка решила потратить время с пользой и рассмотреть своего очередного клиента.
В номере была практически полная темнота, только одна одинокая лампа горела над кроватью, заливая скудный клочок стены вокруг себя тёплым и интимным оранжевым светом. На фоне окна можно было различить лишь фигуру, очертания молодого человека. Чтобы рассмотреть хоть какие-то детали, гостье пришлось ослушаться собственного плана действий и шагнуть вперёд, ступая на территорию спальни, на мягкий ковёр, в котором утопали шпильки её туфель.
В это время парень, всё ещё стоявший спиной к своей гостье, едва заметно ухмыльнулся уголком губ. Он не видел, как девушка рассматривала его, какой затаенный интерес всё больше отражался в её глазах, но он это чувствовал, так остро чувствовал... Её взгляды, словно тёплые ладони, водили по спине, проникали под пиджак и футболку, касались кожи, возбуждали... Но ещё было не время оборачиваться. К чему спешить? У них ещё вся ночь впереди...
В пальцах левой руки парня продолжала тлеть сигарета - третья за последние двадцать пять минут, пальцы правой плавно перебирали по холодному подоконнику, рождая едва слышный ритм, который поглощал шумоизолирующий стеклопакет и вибрации гула ночных улиц, текущих по ту сторону окна.
Прищурившись, девушка провела взглядом по спине парня, по его руке и задержалась на кисти, на длинных пальцах, что медленно и так неумолимо, мерно выстукивали некую неведомую ей, но до боли знакомую, мелодию. Так бывает, когда слышишь песню по радию, стоя в пробке или сидя с другом в кафе, а потом и слов вспомнить не можешь, и забыть её напева тоже не получается.
Лёгкое постукивание пальцев по сигарете, парень даже не пытается стряхнуть пепел в пепельницу, он опадает на пол. Гостья внимательно и терпеливо следит за каждым движением своего клиента.
Не спеша, прикрыв глаза, молодой человек подносит сигарету к губам, глубоко затягивается. Несколько секунд он удерживает дым в лёгких, затем несколько шумно, облегчённо выдыхает и бросает взгляд на стекло, в котором отражается силуэт его гостьи. Губы трогает едва заметная усмешка.
Пора.
Новая порция пепла опадает на бежевый, почти молочный ковёр и сигарета отправляется в пепельницу дотлевать и отравлять номер и его гостей своим токсичным ароматом.
Парень упирается ладонями в подоконник, чуть опускает голову и произносит:
- Как тебя зовут?
Голос негромкий, мелодичный, бархатный. От него бросает в дрожь и по спине пробегают мурашки.
Взяв себя в руки, гостья отвечает:
- Меня будут звать так, как вам захочется.
- Забыла добавить «хозяин», - поправил её парень.
- Извините, хозяин, - тут же исправилась девушка.
- Шутка, - на губах отражается усмешка. - Сегодня я не настроен на подобные игры. Я хочу услышать твоё настоящее имя. То, которое тебе дали родители.
- Анжелика.
- Красивое имя...
- А как мне называть вас?
По тону, по фразам, по тому неуловимому, что сквозило в каждом слове и движении ночной гостьи, было понятно, что она профессионал своего дела. Это не могло не радовать. Кому есть охота иметь дело с дилетантами?
- Обращайся ко мне на «ты», - ответил парень.
Он продолжал стоять спиной к гостье, и она всеми силами старалась заставить себя не напрягаться от той загадочности заказчика, которую напускала данная поза.
- Извини, - ответила девушка и добавила: - Как мне тебя называть?
Молодой человек помедлил какое-то время. Он прекрасно знал, что имеет полное право на промедление. Как говорится - кто платит, тот и хозяин положения. А платил он. И он будет командовать этим балом так, как ему захочется.
Несколько секунд, в которые парень будто бы вспоминал своё имя или придумывал новое, прошли, гостья терпеливо ждала ответа, не смея напомнить о себе или поторопить его. Он обернулся, наконец-то позволяя его гостье хотя бы попытаться рассмотреть своё лицо, и произнёс:
