Удары замедляли танец. Заставляли делать паузы, задерживаться на месте. Делали меня легкой мишенью.

То же самое было бы и с уколами: задержки.

Я посмотрел на нож.

Воображение тут же расставило по комнате полдесятка противников.

И я пустился в пляс.

Использовал отцовские движения и ту манеру боя с ножом, что подсмотрел у Гора.

Когда сумел остановиться, не смог сдержать эмоций.

- Ух ты! – сказал я.

По-новому взглянул на добытое в схватке с Первым оружие. Нож больше не казался мне никчемной безделушкой. Он стал выглядеть по-другому, хотя и не изменился внешне.

Мне захотелось поделиться своим открытием с друзьями – теми, что остались в поселке. Опробовать нож в тренировочной схватке. Чтобы в ушах шумел ветер, под ногами шуршала трава, в стороны разлеталась кровь соперников и их отрезанные пальцы!

Вот это было бы развлечение!

Я представил, как охотники из младшей стаи кружат в боевом танце и с радостными воплями полосуют друг друга ножами. Покачал головой, усмехнулся. И напомнил себе: «Я уже не в младшей стае».

У меня сейчас нет стаи.

От этой мысли вновь стало грустно.

Я напомнил себе, что не должен унывать. Что скоро вернутся Гор и Двадцатая. Я должен буду за ними присматривать. А значит нужно успокоиться. И ждать.

Благо я придумал, как убить время до их возвращения.

Прикрыл глаза, сжал в руках ножи (настоящий и воображаемый) и вновь заметался по комнате, рассекая клинками воздух.

Вар Брен сообщил нам, что следующие пять человек отправятся в зал ритуалов после обеда. А значит, я пойду на инициацию вечером.

Стану огоньком. Боевым магом.

Я этого хочу.

Когда, интересно, вернутся Гор и Двадцатая?

На дневном построении рядом со мной стояла Девятнадцатая.

Она же занимала место Гора в столовой.

После танцев с ножом я проголодался. Кашу съел одним из первых. Даже допил кофе. Но сытости не почувствовал.

Лепешку положил в карман.

Едва зашел в корпус, как почувствовал запахи Гора и Двадцатой. Они смешивались с прочими, но были совсем свежими, я без труда выделил их из общего букета.

Ускорил шаг. По лестнице бежал.

Гора застал сидящим на кровати. Мой приятель держался за её край руками. Увидел меня – отшатнулся, словно не узнал. Но потом присмотрелся и сказал:

- А, друг Вжик… Что-то мне совсем хреново. Полежу пока. Ладно?

Он приподнял руку и вдруг покачнулся вперед и вбок. Я подхватил его, не позволил упасть на пол. Помог лечь на кровать. Снял с Гора сандалии.

- Всё плывет перед глазами. Еле добрался сюда. Твоя подружка помогла. Она ничо, нормально шла. А вот я… ооо! До такого состояния я никогда не укуривался, друг Вжик. Дааа. Как жарко-то! Внутри.

- Что там было? – спросил я.

- Ооо! В меня запихнули эту хрень! Этого… сало…мудра. Я кричал. Я так орал, друг Вжик! Смешно. Я не вопил так даже когда в детстве прижег себе язык бычком от своей первой сигареты. Ааа! Я стал огоньком, друг Вжик! Представляешь? Ведь я мечтал об этом! И вот. Стал. Правда, здорово? Если наблюю на пол, друг Вжик, ведь ты не заставишь меня убирать… сразу?

Гор говорил, лежа с закрытыми глазами. Каждое слово произносил все тише.

Засыпает? Или умирает?

Я потряс его за плечо, спросил, когда он приоткрыл глаза:

- Хочешь пить?

- Огонь, друг Вжик, - сказал Гор. - Много огня!

Закатил глаза, опустил веки.

Я прислушался, поднес к его носу ладонь, пытаясь ощутить ветерок дыхания.

Не почувствовал. Но увидел, как мой приятель приоткрыл рот и захрапел.

Я прикоснулся к его лбу. Теплый. Но не горячий.

- Спи, Гор, - сказал я. – Ненадолго покину тебя, но скоро вернусь.

Двадцатая уже лежала на кровати.

- Спит, - сказала мне ее соседка.

Я подошел к спящей женщине, погладил её по щеке.

- Поздравь меня, Вжик, - сказала Двадцатая, не открыв глаза. - Отсчет моих дней начался. Осталось двести сорок.

Я следил за состоянием Гора и Двадцатой, прохаживаясь из одной комнаты в другую. Пожаров за это время не случилось. Хотя пару раз я все же почувствовал запах горелого.

Гор спал беспокойно. Бормотал во сне. Не на имперском. Я изредка смачивал его губы, он слизывал капли. Но разбудить его, чтобы напоить водой, не сумел.

А вот Двадцатую - смог. Один раз. Кружку я не нашел, поил из своей горсти. Воду она глотала жадно, смотрела на меня мутным взглядом. Потом улыбнулась. И вновь уснула.

Ни Гор, ни Двадцатая не проснулись от сигнала, созывавшего на ужин. Будить их я не стал. Раз этого не сделали их знаки подчинения, значит, спят мои приятели очень крепко. Пусть отсыпаются.

На построении выслушал короткую речь вар Брена. Тот сообщил, что меня и еще пятерых (последних неинициированных) поведёт в зал для ритуалов после ужина.

Мне сразу вспомнились слова Гора: «В меня запихнули эту хрень! Я так орал, друг Вжик!». Теперь запихнут и в меня. Интересно, каким образом? Поору.

Но все эти мысли тут же затмила другая: «Я стану огоньком!»

Из столовой я ушёл первым. Проглотил несколько ложек каши, залпом выпил привычный кофе. Запихнул в карман лепёшку и поспешил в свой корпус.

Гор и Двадцатая спали в тех же положениях, что и до моего ухода. Напоить их опять не смог. Смочил им губы, положил каждому в изголовье по лепёшке.

И спустился на первый этаж дожидаться вар Брена.

Командир шел впереди. Я – сразу за ним. Остальные пятеро растянулись в колонну за моей спиной: мужчины и одна женщина - Девятнадцатая, моя соседка.

Замершее у горизонта солнце светило нам в глаза, заставляло жмуриться.

Обогнули здание столовой, подошли к деревянному одноэтажному строению (тоже из орнийского тополя, я научился распознавать его древесину). Вар Брен распахнул дверь и первым вошел внутрь. Мы последовали за ним.

Оказались в темном помещении. Свет сюда проникал из единственного узкого окна, похожего на щель. Мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем глаза привыкли к освещению.

В нос ударили многочисленные ароматы; я узнал запахи людей, расплавленного воска и свежей крови.

Девятнадцатая, замыкавшая нашу колонну, переступила порог.

- Ждите здесь, - сказал вар Брен.

Не останавливаясь, проследовал дальше, в следующую комнату, более просторную. Я успел заглянуть в неё, пока командир не прикрыл за собой дверь. Мы, шестеро, замерли, повинуясь его приказу, приготовились к долгому ожиданию.

Но вар Брен вернулся почти сразу, повел нас дальше, в помещение с лавками у стен. Тоже едва освещённое. Запах крови здесь стал более отчётливым.

- Рассаживайтесь, - сказал командир. – Когда скажу, будете входить туда по одному.

Он указал на высокую двустворчатую дверь. Добавил:

- Не шумите.

Вар Брен ушёл (через ту самую двустворчатую, за которой я успел заметить мерцание свечей).

Четверо мужчин уселись вдоль стены со щелями-окнами. Мы с Девятнадцатой – у противоположной. Не смотрели друг на друга. Прислушивались.

До возвращения командира никто из нас не произнёс ни слова.

А когда вар Брен вернулся, то указал на меня.

- Ты! - сказал он. – Иди первым. Одежду оставь здесь.

Командир придержал дверь, пропустил меня вперед.

Я вошёл в просторный зал. И увидел яркое пламя. Оно висело в воздухе над круглым бассейном, до краев заполненным тёмной жидкостью (уверен – кровью!), не касалось его поверхности, дрожало. То расширялось, то вытягивалось вверх, под самый потолок.