Написанные неважным почерком строки продолжали заполнять лист блокнота, в памяти возникали до отвращения яркие образы – деревянная скульптура, которую я приняла за живого монстра, обычный вентилятор, собиравшийся расправиться со мной, добрейший учитель физкультуры, которого черная тень околдовала и подчинила своей воле, превратив в настоящего разбойника…
«Я здорово нервничала, думала, что это такой особый психоз среднего школьного возраста, но потом начала находить в «чужих» воспоминаниях определенную систему. В этих снах всегда присутствовали двое – я и моя Сестра. У нас были разные лица, разные имена, но мы всегда занимались одним и тем же: уничтожали зловредные тени. Я пишу слово «Сестра» с большой буквы не случайно – моя таинственная спутница не была обычной сестренкой вроде Светки, в ней было что-то особенное. Короче, мы были Сестрами-охотницами, много веков подряд истреблявшими черных призраков. Знаю, такое утверждение звучит довольно глупо и заставляет думать, что я насмотрелась ужастиков, но тем не менее самые невероятные догадки оказались чистейшей правдой».
– Яна, ты собираешься ложиться? Смотри, проспишь все на свете.
– Ты же меня разбудишь.
– Подумаю. Если не будешь засиживаться допоздна.
Мама улыбнулась и вышла из комнаты. Пожалуй, сейчас не стоит тратить время на описания моей борьбы с тенью, надо занести в дневник самое важное и быстренько лечь спать.
«Оказывается, людские души не исчезают и не отправляются в загробный мир – они вселяются в новые тела и продолжают жить, ничего не помня о своем предыдущем воплощении. Но так происходит не со всеми – закоренелые злодеи, совершившие слишком много преступлений, не могут войти в новую телесную оболочку и становятся так называемыми потерянными душами, или тенями, черными призраками. Тени стараются завладеть телом и душой обычного человека, сделать его своим рабом. Сестры-охотницы обязаны истреблять этих злых призраков, защищая от них людей. Для этого мы должны быть очень сильными, помнить опыт прошлых жизней и уметь покидать свое тело. В такое трудно поверить, но за последние полгода я здорово изменилась – научилась драться, скакать верхом и прочее, прочее… Точнее, это навыки прошлых жизней, которые мне просто удалось вспомнить. А вот с Сестрой я пока не встретилась. Память подсказывает, что, где бы мы ни родились в этот раз, мы всегда идем туда, откуда начался наш путь, и там встречаем друг друга. Это происходит на развалинах Сармизегетузы, где мы с Сестрой впервые появились на свет примерно две тысячи лет назад. Честно говоря, я долго не могла врубиться, где находится эта самая Сармизегетуза, но потом узнала, что она расположена в Трансильвании, а следовательно, мне предстоит отправиться именно туда. Вот тут-то и начались настоящие проблемы! Не так-то просто в моем возрасте взять и рвануть за границу, на такое дело родители должны дать «добро». А для этого надо учиться без троек, хорошо себя вести и вообще стать идеальным ребенком. Как ни странно, мне это удалось, а вот запланированная на лето поездка сорвалась. У папы на работе возникли какие-то проблемы, и все пришлось перенести на осень. В результате поездка в Румынию должна была состояться на Хеллоуин. Учитывая мои заслуги, родители позволили мне прогулять пару деньков и начать осенние каникулы немного раньше остальных ребят.
До сих пор не могу поверить, что я наконец-то поеду в Румынию, пройду по земле, по которой ходила две тысячи лет назад, встречу свою Сестру…»
Я закрыла блокнот. Честно говоря, меня тревожила предстоящая встреча с Сестрой, точнее, то, что она может не состояться. Говорят, что случайностей нет и каждое событие происходит точно в назначенный срок, но, кто знает, возможно, и здесь бывают ошибки. Что, если Сестра приехала на место нашей встречи летом и не дождалась меня? Мы должны были встретиться в результате «совпадений», но вдруг проблемы на папиной работе не входили в цепь «случайных событий»? В любом случае я проведу каникулы за границей, что само по себе вдохновляет. Правда, моя подружка Маринка говорит, что курица не птица, Румыния не заграница, и вообще, там все как в России, но не в Москве, а в глухой провинции. Думаю, Маринка мне просто завидует, сама-то она проведет эти каникулы дома.
Я положила дневник в сумку, разобрала постель. Мама права, надо как следует выспаться перед дальней дорогой, а завтра утром самолет унесет меня в Бухарест.
Я немного нервничала, возможно, из-за предстоящего перелета. Мне приходилось летать на самолетах, но все это происходило в глубоком детстве и не оставило воспоминаний, так что предстоящий полет можно было назвать первым осознанным. Конечно, было от чего беспокоиться, а может быть, существовала и еще одна причина… Когда я познакомилась со своими попутчиками, то испытала странное ощущение тревоги. Кроме меня, в группе было еще семеро ребят – три девчонки и четверо мальчишек примерно моего возраста. За исключением одной девушки по имени Валерия, они казались самыми обычными московскими школьниками, но почему-то в их компании в душу закрадывался необъяснимый страх. Я улыбалась, болтала о пустяках, а сама лихорадочно пыталась разобраться в том, что происходит. Возле ног скользили тени моих попутчиков – самые обыкновенные тени, не похожие на черных призраков. Значит, дело было в чем-то ином. Или кто-то из ребят был не тем, за кого себя выдавал, или я стала чересчур мнительной от беспокойной ночи и боязни полета.
Самолет прошел сквозь серую вату облаков, и на лицо сидевшей рядом со мной Валерии упали яркие солнечные лучи. Она отреагировала на происходящее удивительно спокойно, засунула в рот мятный леденец и только потом надела темные очки. Я украдкой рассматривала девушку – очень бледная, почти белая кожа, на которой выделялись обведенные густыми тенями глаза и накрашенные черно-фиолетовой помадой губы; длиннющие черные ногти, облегающие брюки и черная кожаная куртка, черные прямые волосы… В своей жизни я успела увидеть довольно много необычного и знала, кто носит такой прикид. Но Валерия ничуть не боялась солнца, а это рушило все догадки и предположения. Я попробовала разговорить ее, но она отвечала односложно и всю дорогу посвятила уходу за своим невероятным маникюром. Мне оставалось только заняться дневником, но глаза начал склеивать неожиданно подкравшийся сон.
Кажется, мы прилетели. Это произошло так быстро, что я испытала разочарование. Настоящее путешествие должно было быть долгим, полным приключений, а пока вся обстановка вокруг оставалась обыденной и скучной. Самолет зашел на посадку, без проблем приземлился в аэропорту Бухареста. Пассажиры потянулись к выходу.
Румыния… Я замедлила шаг, остановилась у трапа самолета. Здесь, на этой земле, мы с Сестрой впервые появились на свет, сюда возвращались каждую жизнь, для того чтобы встретить друг друга. Может быть, стоит мне вдохнуть этот воздух и я вспомню все свои предыдущие воплощения, получу ответы на тревожащие вопросы? Многое еще казалось загадкой. Например, мне ничего не было известно о главной битве, которая должна была происходить в жизни каждой из Сестер-охотниц, или о…
– Эй, Яна, о чем задумалась?
Пальцы щелкнули прямо перед моим носом, бесцеремонно возвращая в сегодняшний день. Рослый парень со светлым ежиком волос и довольно сильными очками улыбался во весь рот. Кажется, его звали Женей.
– Побыстрее, пожалуйста! – Опекавшая нашу группу Наталья Борисовна, энергичная, худощавая женщина средних лет, замахала рукой: – Не спите на ходу! Яна, Женя, мы не должны выбиваться из графика!
На Бухарест мы даже не взглянули. Экскурсия по столице намечалась на последний день тура, а пока нас загрузили в автобус и повезли прямехонько в Карпаты, на горнолыжный курорт Пояна-Брашов. Переезд должен был занять пару с лишним часов, не меньше. Ребята прилипли к окнам, начали возбужденно обсуждать увиденное, но проводить время в праздности нам не дали. Нас ожидала небольшая лекция по истории Румынии. Особого восторга такое времяпрепровождение ни у кого не вызвало, и гида слушали вполуха. Лично для меня главным был не рассказ о прошлом, а собственные воспоминания, которые должны были всплыть в памяти. Проблема состояла в том, что после нескольких очень ярких картин прошлых жизней, явившихся мне этой весной, я не могла больше ничего вспомнить. Будто в мозгу захлопнулась дверка, преградившая путь воспоминаниям.
