Далее «Фарм Эйс». Я была почти уверена, что Пол Кингсли, частный сыщик, которому я поручила поработать там, представит необходимые фотографии. Но после недавнего происшествия на мосту у меня появился к этому делу личный интерес. Если мою многообещающую карьеру пытался прервать фургон «Фарм Эйс», то я хотела знать, кто именно это сделал, чтобы кое-кто заставил его испытать такой же страх, а может, и боль, какие испытала я.

И наконец, дело о мошеннике-строителе. У меня было предчувствие насчет этого «Джона». Слишком много накопилось совпадений. Кроме того, тут на карту была поставлена профессиональная гордость. По-моему, мне всегда удавалось поразить Алексис своим мастерством в основном потому, что она всегда видела лишь конечный результат. Мне не хотелось, чтобы она вдруг разглядела глиняные ноги колосса.

Однако меня по-прежнему не осеняли никакие светлые идеи насчет того, как найти неуловимого «Джона», он же Т.-Р. Харрис, да и вода в ванне начала остывать. Я осторожно выбралась из ванны, села на край, потом переместила ноги на пол. Завернулась в большое банное полотенце и присоединилась к своему любимому, который теперь поливал негодованием какую-то бессмысленную телеигру.

Я прижалась к нему, и он прервал свою обличительную речь на время, достаточное, чтобы задать вопрос:

— У них тут есть китайский ресторан?

— Поищи в газете. Или в телефонной книге. Или позвони администратору.

Очевидно, последнее предложение требовало наименьших усилий. Пока Ричард устраивал веселую жизнь администратору, я проковыляла обратно в ванную и с трудом оделась, жалея, что не захватила специальную сумку с комплектом всего необходимого для ночевки вне дома. К счастью, в моей обычной сумочке всегда найдется место для бутылочки крема под пудру и компактного набора теней, румян, туши и помады, поэтому мне удалось замаскировать темные круги под глазами и синяк на скуле.

Когда я закончила, Ричард уже рвался в путь. Мне казалось, что для ужина еще слишком рано, и, не удержавшись, я сказала ему об этом.

— Я проголодался, — заявил Ричард. Я подняла брови. Он робко улыбнулся. — Администратор говорит, что неподалеку есть паб, где в субботу вечером играют живую музыку. Местные группы. Я решил, что, возможно, ты захочешь лечь спать пораньше, тогда я заскочу туда попозже и посмотрю, есть ли что стоящее.

В переводе это звучит так: «Эта поездка позорно провалилась. Если хотя бы один из нас использует ее по максимуму, то будет не так жалко потраченного времени». Одним из способов, которым подобные Ричарду рок-журналисты добывают свои материалы, является установление дружеских отношений с представителями звукозаписывающей компании «А энд Р». Эти ребята ищут новых звезд и превращают их в очередные «U-2». Поэтому Ричард находится в постоянном поиске «U-3», чтобы при случае дать наводку своим приятелям.

— Нет проблем, — вздохнула я. — Пойдем поедим. — Было легче сдаться, к тому же я сомневалась, улучшит ли мой аппетит еще час ожидания. Похоже, я еще не отошла от аварии, и меня втайне обрадовала мысль о том, что можно будет рано лечь спать и не беспокоиться, чем развлечь Ричарда.

Китайский ресторан находился на главной улице, над туристическим агентством. Учитывая время— половина седьмого в субботний вечер, там оказалось на удивление много посетителей. По крайней мере, дюжина столиков были уже заняты. Мы оба посчитали это доказательством того, что здесь кормят сносно. Да, уж мне-то пора бы стать сообразительнее. Ведь по всем остальным признакам о хорошей еде здесь нечего было и мечтать. В аквариуме плавали золотые рыбки вместо карпов кой, на столиках уже лежали вилки и ложки, в меню не значилось ни одного китайского названия, но зато было полно сладкого, кислого и «чоп-суи». «Чоп-суи» мне никогда не нравилось, особенно после того, как кто-то со скрытым злорадством поведал мне, что по-китайски это значит «смесь обрезков». И вообще это даже не традиционное китайское блюдо, его изобрели специально на потребу янки.

Прочитав меню, Ричард гневно хмыкнул. Когда вернулся официант с полными кружками пива, Ричард открыл кошелек, вытащил оттуда ужасно мятую бумажку, развернул и помахал ею перед носом официанта. Официант внимательно изучил китайские названия. Ему, кажется, удалось узнать любимые Ричардовы блюда «дим-сам». Когда-то Ричард уговорил менеджера ресторана, в который часто ходит, выписать их — на случай крайней необходимости. Сейчас был именно такой случай. Официант откашлялся, старательно сложил бумажку и вернул Ричарду.

— Нет «дим-сам», — сообщил он.

— Почему? Я же показал вам, что мне надо, — запротестовал Ричард.

— Нет «дим-сам». Бамбук негигиеничен, — резко повторил официант и удалился прежде, чем Ричард нашел, что ответить.

— Бамбук негигиеничен? — наконец, словно эхо, повторил Ричард в полном изумлении. — Теперь меня уже ничто не удивит. Боже, Брэнниган, во что ты меня втравила на этот раз?

Мне все же удалось его успокоить, а потом мы сделали заказ — еще одна моя ошибка. У них не было ребрышек с солью и перцем, зато были жареные. Они оказались оранжевого цвета. Не блестящего красновато-коричневого, а именно оранжевого, как в Яффе. Вкус не поддавался описанию. Даже Ричард пораженно молчал. Он глотнул чаю, чтобы прийти в себя, и чуть не подавился. После осторожного глотка я поняла почему. Персонал ресторана не привык, чтобы клиенты заказывали китайский чай, и нам принесли чайник со слабым, зато точно прокипяченным чаем из пакетиков.

По крайней мере, хуже уже не будет, решила я, но ошиблась. Когда принесли основные блюда, мне показалось, что Ричарда сейчас хватит удар. Кисло-сладкая свинина состояла из горки идеально круглых шариков, политых огненным красным соусом, в котором, могу поспорить, было достаточно холестерина, чтобы сделать гиперактивным половину населения Бакстона. Цыплята в соусе из черных бобов выглядели так, словно их связали на спицах, а филе по-кантонски, по-видимому, сбежало с арены для петушиных боев. Официант отказывался понимать, что нам нужны палочки и пиалы.

Последний удар был нанесен, когда я сняла крышку с миски с жареным рисом. Он был розовый. Богом клянусь, розовый! Ричард сидел, уставившись на стол, словно все это было просто дурной шуткой и вот-вот принесут настоящую еду.

Я сделала глубокий вдох и произнесла:

— Попытайся представить себе, что ты это делаешь ради любви.

— То есть, если я запущу всем этим в официанта, ты подумаешь, что я больше тебя не люблю? — прорычал Ричард.

— Не обязательно. Но ты этим вряд ли что изменишь, и у меня нет сил оттаскивать тебя от официанта, которого ты жаждешь разорвать в клочки из мести. Давай просто съедим, что сможем, и уйдем. — Обычно я первая начинаю жаловаться, но сейчас у меня на это не хватало энергии. Кроме того, меня пугала мысль, что придется кружить по всему Бакстону в поисках места, где можно нормально поесть.

Наверное, Ричарда убедил мой измученный вид, так как он впервые в жизни уступил мне, не устраивая представлений. Несколько минут мы ковырялись в тарелках, а потом ледяным тоном потребовали счет. Официант, казалось, не замечал нашего недовольства, пока Ричард не исключил из оплаты десять процентов за обслуживание. Это было нечто, с чем официант совсем не собирался мириться.

Неспособная участвовать в споре, я спустилась на улицу, пока Ричард в односложных словах объяснял официанту, почему не собирается платить ни шиллинга за обслуживание. Я прислонилась к дверной ручке, размышляя, сколько пройдет времени, прежде чем я увижу какое-нибудь человеческое существо, когда святой покровитель сыщиков взглянул на меня и решил, что пора меня хоть немного ублажить.

Прямо передо мной из переулка выехал белый «Транзит» и свернул на главную улицу. Следуя своей нынешней навязчивой идее, я взяла на заметку надпись на боку фургона. «Б. Ломакc, строитель», прочитала я. Это была одна из строительных фирм, где я вела расспросы днем. Фургон подъехал поближе, я услышала, как водитель вылез и захлопнул дверцу, хотя видеть его не могла, поскольку нас разделял фургон. Я догадалась, что водитель направляется в пиццерию, которая еще раньше попала мне на глаза на другой стороне улицы.