— Что вы, Игорь! Конечно же, я понимаю. У вас своя работа. У меня — своя. И мы оба отлично делаем свою работу. Ведь так? — я продолжала мило улыбаться, но во взгляде читался вызов.

— Ну ваша работа вне всяких похвал.

— Уверена, что вы тоже профессионал своего дела, — прервала я его мягким голосом. Отчего-то меня начало мутить от этого фальшивого восхищения. Надо переходить к делу. Не дай бог наш нежный принц в темнице занедюжит и насморк подхватит, а с меня потом три шкуры спустят. — Игорь, мне очень неудобно, я никогда не пользуюсь своим служебным положением даже с гаишниками, но тут назревает международный конфликт. И только вы можете мне помочь.

Его губы вновь приняли вид куриной жопки, а усы начали смешно топорщиться. Я обворожительно хлопала ресницами. Челюсти свело от слащавой улыбочки.

— Для вас, Машенька, все что угодно, — процедил он таким тоном, что стало ясно — ни черта мне не светит. Что ж, посмотрим!

— Я не прошу всё, — ворковала я. — Самую малость. И это в ваших силах.

Он нервно крутил авторучку, то и дело щелкая механизмом, разглядывая удостоверение, сравнивая с фотографиями на паспорте и правах.

— Вы совсем другая в жизни. Я представлял вас иначе. Думал, что вы такая бой-баба, а вы маленькая и хрупкая.

— Это не помешало вашим ребятам вытереть мною асфальт, — произнесла я голосом обиженного пупсика. Разгуляев так покраснел, что я испугалась за его здоровье, думала, сердце не выдержит. Но именно это мне сейчас и нужно — гнусное чувство вины. Я продолжила менее ехидно: — Вы знаете, что ваши ребята среди прочих схватили и иностранного гражданина?

— Да, там как минимум семь иностранных граждан. Один взят с поличным. У него изъяты наркотики — несколько граммов первоклассного героина.

— Ух ты! — искренне восхитилась я. И тут же произнесла с патриотическим пафосом, достойного председателя коммунистической партии: — Надеюсь, этого мерзавца вы засадите по полной программе, чтобы не распространял всякую дрянь на территории моего государства.

— Будьте спокойны. Он будет отвечать по всей строгости закона.

Через полчаса разговор меня утомил, он начал напоминать игру в пинг-понг. Мы обменивались вежливыми ничего не значащими фразами, выжидая удобного случая, чтобы сделать соперника. Более того, мы оба понимали, что каждый из нас настроен на победу, каждый из нас уверен в себе, каждый из нас знает, что именно он сегодня сделает партию. Выиграет самый выдержанный.

— Игорь, все-таки давай серьезно. В клубе я находилась с солистом иностранной группы. У него сегодня был концерт. Завтра второй. Выпусти его, пожалуйста. Он парень молодой, впечатлительный, несовершеннолетний, не хватало еще, чтобы он заболел на нервной почве и потерял голос. Он-то по вашим темным делишкам не может проходить по определению, ибо в стране он впервые и пробудет меньше 48 часов.

— Как зовут твоего иностранного солиста?

— Билл Каулитц.

— Он твой любовник?

— Нет.

— Тогда зачем ты вокруг него суетишься?

— Он мой друг, я за него отвечаю. Тем более я сопровождающая группы. Никто с его стороны и с нашей стороны не знает, что он ушел из гостиницы. Поэтому я этого соловья особенно оберегаю… Оберегала. До тех пор, пор вы на нас коршунами не налетели. Если выяснится, что его нет в номере, у нас у всех будут большие неприятности. Включая тебя.

Он усмехнулся в усы.

— А зачем вы поперлись в этот клуб?

— Мне нравится, что там можно не только пить водку, но и активно отдыхать. Вот мы и отдыхали там активно. К тому же, по моим расчетам, именно в этом клубе у нас были минимальные шансы нарваться на фанатов.

— Или пили водку?

— Я за рулем. А Билл кроме минералки ничего не пил. У него завтра концерт.

— Или не успел?

— Глупо теперь говорить, что он успел, а что нет.

— Не знаю я, Маха. Не похож он на музыканта. Слишком молодой.

— Игорь, побойся Бога! Вся Москва обклеена афишами с его лицом, а ты мне не веришь! В отделении есть Интернет?

— Есть, но у начальника. А ключей от начальственного кабинета у меня нет.

— Хорошо. Пошли ребят в ближайший круглосуточный магазин и попроси купить какой-нибудь молодежный журнал с группой Tokio hotel. Билл, правда, сейчас без грима, но думаю, что понять, кто есть кто, можно. Игорь, это все не шутки. За парнем стоят серьезные люди. Его надо отпустить. Он ни в чем не виноват.

— Но я не могу его выпустить.

— Господи, почему? — тяжело вздохнула я.

— Он оказал сопротивление при задержании. И именно у него был найден тот героин, про который я тебе говорил сорок пять минут назад.

Мое лицо в тот момент мало отличалось от «лица» Джима Кэрри в фильме «Маска», когда у него в ресторане «выпали» глаза и «отвалилась» челюсть. Свою челюсть я еще долго пыталась найти под столом, а глаза категорически отказывались вставать на место. Разгуляев даже расхохотался, когда увидел, какой эффект произвело сообщение. Я вручную медленно вернула челюсть на место и проблеяла, сильно заикаясь:

— Ч-ч-тоооо?

— Что слышала. У него нашли героин.

— Бред! У него не было с собой героина! Он вообще не употребляет!

— Тогда зачем вы убегали?

— Испугались. Я испугалась. Полтора года назад ваши хлопцы случайно убили моего друга. Когда я увидела, что клуб наполняется какими-то людьми в черном, то схватила Билла за руку и потащила на выход. Еще раз повторю — твои мужики нас серьезно избили при задержании, а мы, между прочим, не оказывали никакого сопротивления.

— Уверен, вы сами случайно упали и ударились, — неприятно протянул он.

— Думаю, что смогу в этом убедить Билла. Он упал и ударился сам. И никакой прокуратуры, — я опять мило оскалилась. — Мы можем идти?

— Машенька, ну когда ты еще ко мне зайдешь, чтобы так душевно посидеть?

— В любое время. А сейчас, Игорь, мы можем идти?

— Конечно же, ты можешь идти. Хочешь, тебя на машине до дома подвезут?

— Нет, ты не понял. Я не спрашивала тебя, могу ли я идти, я спрашивала тебя, можем ли мы идти с Биллом, — вновь лучезарный оскал.

— У него нашли наркоту, — не менее душевно скалился капитан. — Сопротивление при задержании.

Я насупилась и замолчала, рассматривая комок пыли в углу кабинета. Черта с два ты от меня отвяжешься! Все равно ты нас выпустишь и никакой наркоты на нас не повесишь! Иначе я тебе такую райскую жизнь устрою, что ты проклянешь тот день, когда связался со мной. Я набрала воздуха в легкие и, добродушнейшим образом растянув губы в улыбке, вновь защебетала.

Стрелки на часах над дверью медленно ползли по циферблату. Я как зацикленная пленка вновь и вновь объясняла капитану, по какой причине он обязан выпустить Билла.

Игорь Мамедович потер и без того красные глаза, потянулся, хрустнув суставами, и предложил выпить чаю. Я согласилась, хотя пить с ним чай мне было, выражаясь языком его подопечных, в большое западло.

— Нет, все-таки что вы с ним делали в этом клубе?

— Игорь, ты издеваешься?

— Но все же?

— Игорь, — наклонилась я к нему. — Послушай. В этот раз промах. Пойми, я выйду отсюда через полтора часа самое позднее, ибо ты же не хочешь нарушать закон, а вы его и так при задержании нарушили энное количество раз, как раз для прокурора и ОСБ работка будет. Как думаешь, что я сделаю первым делом? Правильно! Позвоню его опекуну, потому что я не могу допустить, чтобы парень завис у вас надолго. Давай дальше думать, что произойдет. А дальше ваше отделение получит мировую известность. Сначала сюда приедут журналисты центральных каналов, консул с послом и адвокаты. Заметь, иностранные адвокаты, которые не зря свой хлеб черной икрой мажут. Когда информация просочится на фанатские ресурсы, не пройдет и часа, как ваше отделение облепят девочки-обезьянки. Тебе рассказать, как эти дети снесли сегодня ОМОН перед концертом? А что начальнику скажешь по поводу несовершеннолетнего гражданина Евросоюза?

— Ты мне угрожаешь? — он протянул нечистую чашку с кипятком, в котором плавал пакетик дешевого чая.