Каждая из них утверждала, что нашла любовь своей жизни. Локсис выбрала вельможу Ремрема. Однако в его присутствии она каменела: лишалась дара речи и могла только краснеть и опускать глаза. Думаю, ее пугало то, что он вельможа и советник фараона, тогда как она простая девушка, к тому же чужеземка. То, что Ремрем почти вдвое ее старше, у него уже есть три жены и он даже не подозревает о ее существовании, Локсис не отпугивало.

Бекату зачаровал Гуи, знаменитый всадник и колесничий. Она не знала, что, когда я взял его в плен, Гуи был кровным братом гнусного преступника Басти Жестокого. Я постарался приручить и цивилизовать его, но в нем по-прежнему было много варварского, в особенности в чувстве юмора. Бекате больше всего нравилось, когда Гуи выбирал для своей колесницы самую неровную дорогу, а она цеплялась обеими руками за его пояс и вопила, как потерянная душа в Аиде. Они обменивались шутками и намеками, которые были совершенно непонятны посторонним слушателям, но сами шутники при этом сгибались от хохота. Когда он принимал ее приглашение поужинать с нами, Беката в знак особого одобрения забрасывала его кусками хлеба и плодами.

Техути держалась в стороне от этих обсуждений и проявлений страсти. Мы с ней не говорили об этом.

Наши вечера проходили за разгадыванием загадок, рассказами и чтением стихов; за пением и игрой на музыкальных инструментах. Мы представляли пьесы и цитировали поэзию.

С помощью этих уловок и тщательного планирования я сумел уберечь трех своих подопечных от опасных шалостей, и дни мчались быстро, как перелетные птицы. Наконец основная часть нашего каравана оказалась на восточном берегу, и нам пришла пора последовать за ними.

В пятнадцатый день месяца атира утром, затемно, все мы собрались на берегу, и три жрицы Хатор при умелой помощи Техути и Бекаты принесли в жертву богине красивого белого барана.

Мы обещали богине и верблюда, если она благосклонно отнесется к нам, когда мы будем на воде, и без происшествий доведет нас до противоположного берега. Потом мы сели на суда и отчалили от берега.

Должно быть, богиня к нам прислушалась, потому что послала нам теплый резвый ветер из Египта; он наполнил паруса и быстро погнал флотилию по волнующейся воде. И еще до захода солнца Африка за нами ушла под воду.

С наступлением темноты на всех судах привязали к мачте масляные лампы, чтобы видеть друг друга. Правя по звездам, мы шли на восток. И на рассвете увидели далекий берег Аравии, словно ряд гнилых акульих зубов, черных на свежем, голубом утреннем небе. Мы шли весь день и солнце еще не село, когда пятьдесят воинов-«крокодилов» спрыгнули в воду и вытащили наши дау высоко на сухую землю берега. Девушки смогли ступить на землю Аравии, не замочив своих маленьких изящных ног. Выше линии прибоя уже был разбит царский лагерь со всеми его удобствами, готовый принять их. Так приказал я.

Однако мы не стали там задерживаться: ведь мы ежедневно тратили много драгоценной пресной воды.

Основной и багажный караваны вышли за много дней до нас. К этому времени они должны были пройти уже сто лиг. На второй день после прибытия в Аравию мы сели на лошадей и ездовых верблюдов и отправились следом за ними.

Как только мы удалились от смягчающего влияния моря, солнце стало слишком жарким, чтобы днем можно было двигаться. Отныне мы отправлялись в путь на исходе дня, когда солнце отчасти растрачивало свою жгучую злобу. Двигались всю ночь, останавливаясь на час в полночь, чтобы напоить лошадей и верблюдов из запасов, оставленных нам караваном. Потом снова выступали и шли до рассвета. Когда жара становилась непереносимой, мы ставили навесы и лежали в их тени, потея, пока солнце не уходило за горизонт, позволяя нам повторить дневной цикл.

Через пятнадцать дней и ночей мы наконец догнали главный караван. К тому времени кожаные мешки с водой опустели больше чем наполовину, и на дне каждого плескалось не больше двух галлонов слизистой, зловонной зеленой воды. Я был вынужден сократить дневной паек до четырех чашек на человека.

Мы вступили в настоящую пустыню. Перед нами уходили вдаль бесконечные барханы. Наши лошади проявляли признаки того, что дошли до крайности. Если они несли даже легкого всадника, мягкий песок делал их продвижение почти невозможным. Я отпустил лошадей, присоединив их к запасным в голове каравана, и выбрал для девушек и остальной нашей компании лучших верблюдов.

Аль-Намджу заверил меня, что следующий источник всего в нескольких днях впереди. Поэтому я взял девушек вместе с Зарасом и отрядом его отборных воинов, и мы поехали впереди каравана, чтобы отыскать обещанный источник.

Аль-Намджу дал нам в проводники своего старшего сына Гаруна. Нам удавалось ехать гораздо быстрее основного каравана. Ехали всю ночь, а когда забрезжил рассвет, Гарун остановился на верху чудовищного бархана из песка кирпичного цвета и указал вперед.

Перед нами высился большой утес из полосатого камня. Горизонтальные слои были контрастными и яркими: от цвета золотистого меда и меловой белизны до синих, красных и черных оттенков. Некоторые мягкие слои выветрились больше, чем те, что под ними и над ними. Так образовались нависающие галереи и длинные переплетающиеся пещеры, словно созданные обезумевшим архитектором.

– Это место называется «пещера Майя», – сказал нам Гарун. Я смог перевести с арабского – «Водяная пещера».

Гарун провел нас под отвесную скалу, у подножия которой открывалась боковая расселина с низкой крышей. Свод ее едва позволял высокому мужчине пройти, не нагнувшись; зато ширина расселины была сто шагов, а сама она такой темной, что мы ничего не видели впереди.

– Вода в глубине этой пещеры, – сказал Гарун.

Царевны и Локсис заставили своих верблюдов встать на колени и спрыгнули с резных деревянных седел. Я повел их в отверстие, а Зарас остановил своих людей, чтобы мы побыли одни.

Каменный пол постепенно шел вниз у нас под ногами, дневной свет слабел, становилось прохладно; после дневной жары эта прохлада заставила нас дрожать.

Теперь я чувствовал запах воды и слышал, как она капает где-то впереди. В горле у меня пересохло от жажды. Я попытался сглотнуть, но во рту не осталось слюны. Девушки схватили меня за руки и потащили вниз по наклону.

Перед нами лежал большой водоем, вода сверкала в отраженном дневном свете, падавшем из входа. Тот же свет создавал иллюзию, будто вода черна, как чернила каракатицы. Не мешкая, как были – в одежде и обуви, мы с радостными криками бросились в воду. Я наклонился так, что вода дошла мне до подбородка. Посмотрев вниз на свое тело, я увидел, что вода вовсе не черная; напротив, она чиста и прозрачна, как алмаз, который я отдал Техути. Я набрал полный рот и вздохнул от удовольствия.

Я пил лучшее вино из погребов фараона в Фивах, но ничто не могла сравниться с этим божественным тайным источником.

Девушки были в центре водоема, они плескались, визжа от холода. Подбодренные этим шумом, по наклону спустились Зарас и его люди. Бросаясь в темную воду, они смеялись и кричали.

Когда мы наполнили желудки и больше не могли пить, люди залили воду в мехи, которые мы прихватили с собой, и отнесли их верблюдам. Зарас не мог позволить вьючным животным спуститься к водоему. Им не позволил бы пройти потолок, и слишком велик был риск, что они загрязнят воду испражнениями.

Гарун подтвердил мои расчеты, что основной караван в трех днях пути от нас. Меня это не слишком тревожило – девушки устали от путешествия и теперь получили возможность отдохнуть и восстановить силы.

Большее беспокойство внушала наша уязвимость, пока мы оставались тут. Источник был известен племенам бедуинов на сотни лиг вокруг. Отряд наш невелик, а племена очень ценят наших животных, оружие и доспехи, и это привлечет разбойников из их числа. Если они прознают о нашем появлении у источника и о том, как нас мало, мы окажемся в серьезной опасности. Нужно сохранять бдительность и следить, чтобы нас не застали врасплох.