***
Двухвагонная электромотриса со стремительным силуэтом и огромной растяжкой на борту — застывшая в энергичных позах четвёрка в боевом концертном облачении и при инструменте — державно подплывала к платформе.
То и дело с поезда звучал торжественный сигнал. Толпа на перроне радостно гудела.
На платформе, по сторонам от красной ленточки, провисающей между хромированных столбиков, замер в ожидании весь Верховный магистрат Воронежполиса:
1) миловидная и невысокая, но с властным взглядом шатенка в на все пуговицы строгом сером костюме и элегантным акцентом — цветастой шалью;
2) уже известный читателю Умильный коротышка в привычном полосатом костюме;
3) батюшка в белом клобуке, чёрной сутане и расшитом золотом плаще;
4) невыразимо конторского вида человек с крохотной головой с обвислыми щеками, водружённой на тело в безукоризненно сидящем костюме. Оно заканчивалось внизу нездорово блестящими чёрными туфлями.
5) и ещё несколько магистров и сопутствующая им подобострастная свита.
Все магистры, включая митрополита, были при погонах с золотистым знаком, похожим на дорожный знак «город», только под куполом.
Коллегиальный орган магистров назывался семиглавьем.
Перрон застила толпа, сдерживаемая госгвардейцами. Она шумела и вскидывала руки. Дети сидели на плечах и ели мороженое, роняя капли на макушки родителей. В руках у многих встречающих были цветы.
Мотриса сначала проехала чуть дальше положенного, но потом сдала назад — дверями точно на красную ленточку. Зашипев, разъехались электродвери.
Из проёма вылетела связка разноцветных шариков — и торжественно устремилась в небо. Проём пустил клубы антисептика, через которые…
… с видом триумфаторов из мотрисы вышла четверка музыкантов — в полном боевом облачении, а Татаритумба и Вик — ещё и с верными гитарами, похожими на автоматы, наперевес. Соня появилась последней.
Грянул красный и потный от волнения оркестр из местного дворца Хордистов (бывший ДК железнодорожников).
Торжественность момента выдержать не удалось, потому что строгая магистресса тут же обошла ненужную ленточку и кинулась на шею всем мужчинам по очереди, а Соне твёрдо пожала руку.
Героическими усилиями госгвардейцев толпу удалось сдержать.
Гостям устроили небольшую видовую экскурсию. Показали антипамятник «короне» — бронзовый шар с хоботками на высоком постаменте, который был весь заляпан матерными выражениями и похабными рисунками, причем коммунальщики (по неофициальному распоряжению магистрата) их намеренно не стирали.
Сводили на «GoTo Предестинацию» — корабль-музей, построенный в честь первого петровского линкора. Оригинал изготовили на воронежских верфях в начале восемнадцатого века.
Наконец, дали потрезвонить на колокольне главного храма епархии, — словом тоже попытались угостить свежими впечатлениями.
Ну, и пищей мирскою, куда ж без этого!
«Они всё знали!»
Вик и Дэн сидели перед монитором, прижав к ушам вывернутые чаши одних наушников: один к правому, другой, соответственно, к левому. Поскольку оба прослушиваемых собеседника были заряжены жучками от «Квартета» и находились явно рядом друг с другом, один микрофон пришлось дистанционно отключить — звук шел с рассинхроном в полсекунду, и источники неприятно накладывались друг на друга.
— Алевтина...
— Я сколько раз просила не называть меня так, Порфирий. Ненавижу это имя. Называй Тиной.
— Хорошо. Тина, я крайне негативно отношусь ко всему этому делу. Но раз уж мерзавец Мурьета всё равно сегодня к нам вломится, надо хотя бы извлечь из этого определённую пользу.
Дэн и Ник отпрянули от наушников и одновременно потянулись к рации, лежавшей на столе. Победил более быстрый Ник:
— Шеф, засада. Магистры откуда-то знают о нашем взрывном подарочке.
— В смысле?
— Умильный Коротышка сейчас говорит с Озабоченной сукой. Сказал, что раз уж Мурьета сегодня всё равно сюда вломится, нужно извлечь из ситуации пользу.
— Гишпанский стыд, — ругнулась рация. — А какую именно пользу они хотят извлечь, не говорил?
— Мы не дослушали, шеф.
— Вот исполнительные идиоты! Ладно я по своим каналам пробью обстановку. Слушайте дальше.
Дэн и Ник вернулись к наблюдению, но больше ничего интересного властная парочка «слухачам» не сообщила.
А вот если бы музыканты не были такими торопливыми, они бы дослушали хвост диалога, в котором Коротышка нервно интересовался, точно ли Мурьета привезёт аркан? Тина спокойно отвечала, что обещал, а он пусть и не совсем настоящий, но всё же бывший военный, и слово своё держит.
«Подарочек полису»
Соня в серой ребристой лыжной шапочке и неприметном облегающем костюме кошачьим шагом — словно готовая в любую секунду распрямиться пружинка — двигалась по вечерним городским улицам. Мимо парочек и группок горожан, оживлённо обсуждавших прошедший концерт. От одного островка света, исходящего от фонаря, до другого — через лёгкий полумрак между ними.
Сверилась с треснувшим голофоном (прошли те времена, когда люди меняли гаджеты раз в полгода, после капсуляции изрядно поредели международные торговые связи, а возить товар самолетами — значит, делать его золотым). Навигатор уверенно вел её, и цель марш-броска маячила совсем рядом.
Дойдя до последнего здания перед городской стеной, Соня присела на корточки и выглянула за угол.
Рядом с высоченной стеной, на которую опирался полог, играли в камень-ножницы-бумагу два полицейских: телом рыхловатые, а лицами — расслабленные и дебиловатые. Скучные здесь, наверное, тяготы службы. Похоже, полицейские решали между собой, кому выпадет нелёгкая доля метнуться кабанчиком за снеками или питьём в ближайший лабаз.
Да вот незадача — у похожих друг на друга словно братья полицейских всё время выпадали одинаковые фигуры: камень на камень, бумага на бумагу, а ножницы на ножницы.
То ли у напарников здесь был мобильный пост, то ли они просто заряжали электромобиль — потому что толстенный кабель, свисавший из телескопической штуки, что была привинчена прямо к стене, был подключён к разъёму на заднем крыле мобиля. На телескопической хреновине виднелась заводская надпись «Универсальный зарядный пункт СОСУ-21».
Наконец, утомившись выкидывать камень к камню, бумагу к бумаге и ножницы к ножницам, полицейские синхронно вздохнули и заскучали. Один из них воровато осмотрелся, не обнаружил поблизости дронов, отошёл за мобиль и закурил в ладонь, тщательно развеивая дым.
«Как они здесь не к месту и не ко времени» — подумала Соня, сняла с плеча рюкзак и извлекла из него плоскую коробочку о шести колёсиках.
Прошептала в ребристый бочок игрушки: «Двое за углом! Уведи!» и поставила машинку на тротуар. Та зажужжала и юркнула за угол.
На удивлённых полицейских выехала несуразная машинка с глазом-камерой на ножке. Остановилась, словно изучая ситуацию. А потом из корпуса выпросталась штука, похожая на спринцовку, машинка подпрыгнула на метр, и спринцовка плюнула в ближайшего полицейского жёлтой слизью.
Приземлившись на обмундированное пузо одного из служивых, слизь зашипела и начала резво проедать ткань. Полицейский заорал, и принялся сдирать с себя куртку. Уф, получилось! Не пострадал! Второй коп выскочил из-за мобиля, выплюнул окурок и схватился за пистолет.
С воплями «Караул! Спасите! Грабят! Насилуют! Убивают» — громогласным и противным скрипучим голосом — машинка, виляя из стороны в сторону, рванулась прочь — вдоль стены. Матерящиеся полицейские бросились вслед за ней.
«Ладно, ума нет, так и выучки тоже. Редкостные болваны» — Соня вышла из-за угла и устремилась к стене — сложенной из огромных блоков и покрашенной матовой тёмно-серой краской — с бесконечной, куда хватало взгляда, чёрно-жёлтой полосой, похожей на ленту с места преступления, на уровне сониного пояса.
«В принципе, так оно и обстоит. Вы хотели преступлений, их есть у нас», — подумала девушка. Десять минут озорной погони с препятствиями Тотошка недотёпам обеспечит! За машинку она не переживала, хотя это был дорогой механизм, сделанный на заказ. Дело в том, что после своих проделок Тотошка всегда возвращался к тёте Моте — по наводке навигационного модуля.
