Пахнýло затхлым металлическим духом.

Проём, надо сказать, оказался скорее не под ходока, а под пластуна. Но теперь-то отступать было бы совсем глупо.

Внутри обнаружилась крохотная шарообразная комнатка, едва ли в два с половиной метра диаметром.

Освещена она была жёлтым потолочным плафоном, и не сказать чтобы ярко. На пещеру Али-бабы совершенно не походила.

Скорее, на некий кольцевой картотечный шкаф с ящичками разного размера. Вот только вся обстановка была металлическая. Между ящичками на противоположной стороне от входа виднелся небольшой выключенный экранчик. Над ним был уступ, на котором, заложив ручки за затылок, стояла фигурка гавайской девушки в юбке с оборками и венком на шее. Олег тронул её пальцем. Фигурка развратно закачалась. Позади уступа над экраном просматривалось нечто похожее на лобовое стекло, забранное ставнями.

Под дисплеем обнаружилась железная клавиатура. Рядом — опять же металлический стульчик с перфорированной спинкой и такой же дырчатой подушкой.

Олег уселся на стул, и сразу выяснилось, что он вращающийся.

Подёргал за клавиатуру. Выяснилось, что она способна плавно въезжать в нишу под дисплеем. И наоборот.

Потыкал кнопки на клавиатуре и рядом с дисплеем. Ноль реакции.

На краю правого подлокотника обнаружилась красная кнопка «Пуск» под страховочной крышечкой, которую Олег немедленно поднял. Палец замер над клавишей. Замер и тут же нажал — вот любопытный какой! Воришка зажмурился, ожидая тектонических реакций от столь солидной кнопки, но ничего не произошло, поэтому ничего не оставалось, кроме как вернуть крышечку на место.

Приглядевшись, Олег обнаружил справа снизу от монитора ещё один дактилоскопический датчик. Но псевдопалец своё уже отслужил, так что эти секреты сегодня так и останутся секретами. Видимо, система обесточена и запускается только по нажатию на дактилоскопический датчик.

Ну и ладно. Посмотрим, что у нас тут ещё.

Под спинкой стула обнаружился металлический кейс, зафиксированный ремнями с пряжками-фастексами⁸⁵. К счастью, ящичек не требовал отпечатков, поэтому открылся без проблем.

Внутри в пенистой подложке выстроились ряды футуристических инъекторов — вроде того, которым Каспер заразил вирусолога Волконского. Олег специально достал один и осмотрел. Полный. Но что это за лиловая жидкость, кто бы знал. Потом сунул назад, и губчатая подложка скрипнула.

Были в ящичке также пара десятков блистеров с «негрустином» и другими неизвестными Олегу капсулами. То ли наркотики, то ли стимуляторы. Посомневавшись, Олег позаимствовал четыре упаковки «негрустина» — капсул на сорок. Всё равно ящик не был забит под завязку, и несколько щелей в подложке пустовали.

А вдруг заметит недостачу? Да нет, вряд ли. Елена хоть и аккуратистка, но не поштучный же учёт ведёт.

Вот, значит, где она хранит свои оперативные запасы.

А что у нас в боковых ящиках?

Открыл один, который располагался достаточно высоко, чтобы пришлось встать со стульчика. Внутри обнаружилась… натуральная библиотечная картотека. Ну такая — где нужно листать карточки. Вот тебе и будущее! Вот тебе и прогресс!

Вчитался и обмер. Это были оперативные задания. А карточки на самом деле оказались не просто картонками, а перфокартами, где на одной стороне были цифры, а на другой — текст. Ну а дырки… Дырки, естественно, были сквозными.

Задания Олегу совсем не понравились. Там были и грабёж и подставы, и похищения людей, и пытки, и даже убийства, обставленные под несчастные случаи. Особенно привлекла внимание одна надпись:

«Хроноказнь. Объект Иезекиль Хайнц. Заказчик: Абрахам Хайнц. Выполнено за двенадцать прыжков. Гонорар получен».

Впрочем, связь Елены Гутенберг с этими деяниями подтвердить было невозможно, поэтому Олег успокоил себя мыслью, что, вполне возможно, она не исполнитель, а, например, координатор. Или архивист.

Или просто украла картотеку у какого-нибудь злодейского межвременного (а даты на карточках были самые разные, явно гиповская работа) синдиката.

Задвинул ящик и открыл другой.

Там хранились то ли трофеи, то ли вещдоки: накопители данных из разных эпох, ключи (в том числе и электронные), почему-то наручники с вензелем «ПНХ», квадродиктофон, человеческий глаз в шарике с какой-то жидкостью, шерифская бляха, простреленная между лучей звезды, электронная штука, похожая на пейджер, и куча других странных мелочей.

В ещё одном, совсем маленьком ящичке обнаружились шесть комплектов «аркана» — двенадцать браслетов. Они стояли как тарелки в сушилке — слегка наклонённые. Точно такие же, как и у него на запястьях. У Каспера заколотилось сердце — если есть браслеты, может, отыщется и ключ. Но ключ не отыскался. Горько усмехнувшись, Олег взял один из браслетов и повертел в руке. Зачем кому-то из гипов собирать коллекцию этих кандалов? Или их можно использовать себе на пользу? Как именно, Олег так и не придумал, поэтому просто вернул браслет на место и закрыл ящичек.

Интересно, что будет, если нацепить на себя ещё комплект аркана? Впрочем, пробовать он не стал.

Постепенно в голове Олега начала складываться смутная картина и он решил продолжить исследования — переместился к правой стене и открыл самый большой ящик, который не выдвигался, а опускался — как лоток древнего мусоропровода.

Лучше бы он этого не делал.

Из недр выплыла кошмарная голова. У неё не было никаких заметных движителей, никаких пропеллеров или чего ещё. Но она висела в воздухе, причём совершенно неподвижно и беззвучно.

Олег сглотнул.

Почему-то вспомнились левитирующая броня на Муне и гиперактивный Тридварац. Значит, уже тогда это был не осознанный сон, а реальность? Пусть и будущая?

Голова была механическая, но не того привычного по фантастике типа — с гидравлическими приводами и прочей стальной брутальностью.

Нет. Больше всего она напоминала человеческую — если содрать кожу. Пучки синеватых синтетических мышц, костные поверхности прямо как у человека, только тоже синеватые. Вот только зазоры между компонентами никак не добавляли человекоподобия.

А ещё голова была безглазая, причём яблоки выдраны варварски, так что из глазниц торчат пучки тоненьких проводков.

Голова ничего не делала, только висела в воздухе, полуоткрыв рот.

Олег словно загипнотизированный потянулся к нему пальцем. Спасло его чудо, потому что челюсть клацнула настолько стремительно, что он едва выдернул палец.

— Я тебя ненавижу, мерзкая шлюха! — проскрипела голова, — Что тебе ещё от меня надо? Я рассказала всё что знала. И даже сверх того. Мне больше нечего сказать. Я бесполезна. И если в тебе осталось хоть что-то от человека, убей меня. Или хочешь ещё помучить? Дура я дура! Зачем проговорилась, что могу чувствовать боль! Радуешься? У меня ещё есть зубы, которые можно выдирать. И мышцы, которые можно резать. Поэтому ты меня держишь? Чтобы издеваться? Срывать злобу? Чтоб ты сдохла в таких же муках, Гутенберг. Я хочу, чтобы ты сама почувствовала — каково это, когда вырывают глаза. Как же я тебя ненавижу!

И голова натурально плюнула Олегу в лицо какой-то слизью.

А вот это уже была прямая улика.

Видеть страдающую башку у Олега не было никаких сил. Поэтому он осторожно и брезгливо, так чтобы синтетический полутруп не укусил, втолкнул голову обратно и закрыл лоток.

Вытер лицо рукавом.

Внутри ящика раздалась такая витиеватая ругань, что Олегу даже стало стыдно.

“В кого я превращаюсь?” — подумал гип, — “Живое существо пытали. Хрен с ним, что робот. Боль-то чувствует. Её пытали, а мне всё равно. И на Елену злиться никак не получается”.

Более того, Олег понял, что именно сейчас он хочет свою странную женщину особенно сильно.

Чёрт его знает, что там произошло и почему. Может, обстоятельства были такие, что иначе и не поступишь.

Что он точно знал, так это то, что в ближайшее время ни о бункере, ни о картотеке, ни уж тем более о страдающей голове спрашивать у Елены точно не станет.