Сложившуюся сложную ситуацию и собралась обсудить в уединенной бухте Негрил флотилия объединившихся пиратских кораблей. Эскадрой командовали капитаны Бартоломей Шарп, Джон Коксон и Роберт Соукинс – бывшие сподвижники Моргана. После бурных дискуссий приняли решение пересечь Панамский перешеек и хорошо потрясти испанцев на побережье Тихого океана перед тем, как навсегда покинуть эти края, так щедро их кормившие. Команде «Лойял Мерчант» предложили присоединиться к пиратской вольнице.
– Ребята, удача сама трясет телесами перед вашим носом. Нужно быть последним идиотом, чтобы не воспользоваться случаем схватить ее за толстый зад.
Матросы мистера Хобби, многие сами бывшие пираты, тут же покинули своего капитана. Три дня Дампир боролся с искушением. Три ночи подряд слушал лихие рассказы горластых парней и не устоял перед соблазном разбогатеть одним махом.
Роберта Соукинса избрали адмиралом. Он разбил четыреста пиратов на семь рот, каждая из которых подчинялась своему начальнику. Дампир примкнул к отряду капитана Джона Кука.
– Но у меня нет оружия, – пожаловался новичок.
– Не беда, – сказал Кук. – Одолжим у испанцев.
Среди новых товарищей Уильям сразу выделил двоих: Лайонела Уофера, врача по образованию, бродягу по призванию, и Безила Рингроуза – художника-любителя. Среди колоритных физиономий, разукрашенных шрамами, они отличались хорошими манерами, умом, образованием и воспитанием.
Высадившись па перешейке, объединенный пиратский отряд тут же напал на испанский город Портобелло. Не встретив значительного сопротивления, флибустьеры дочиста вымели из него продовольствие, не оставив ничего даже тараканам. Теперь, запасшись провиантом, можно было подумать и о золоте. Оно могло быть в Санта-Марии – городе, имеющим важное значение на трассе, по которой испанцы переправляли драгоценные металлы из Перу. Узнав о намерении пиратов, к ним с радостью присоединились пятьдесят индейцев, у которых были собственные счеты с испанцами. Предводитель краснокожих по кличке Золотая Шапка (он, не снимая, всегда и везде носил трофейный медный шлем) обещал показать наиболее короткий и наименее трудный путь к Санта-Марии.
Выделив людей для охраны кораблей, флибустьеры углубились в раскаленные солнцем джунгли. В авангарде под красным флагом с белыми и зелеными лентами шел капитан Шарп. Его люди с длинными саблями в руках расчищали в этом мире ветвей дорогу остальным. Иногда попадались до того заросшие участки, что приходилось вырубать в них целые зеленые штольни. Замыкал колонну отряд капитана Джона Кука, в рядах которого, отмахиваясь от тучи москитов, шел Дампир. Насекомые терзали пиратов, словно не кормились со дня своего рождения. В пути попадалось множество речушек, которые переходили вброд не раздеваясь: тропическая жара высушивала одежду в считанные минуты. Пот заливал глаза, густой от испарений воздух давил на плечи, всхлипывало под ногами болото.
– Кажется, это то самое место, которым пугают грешников добрые христиане, – ворчал Уофер.
Дампир с жадностью наблюдал богатую природу, записывая на привалах свои наблюдения в толстую, тетрадь. Рингроуз по его просьбе делал зарисовки редких растений и животных.
Через несколько дней Золотая Шапка вывел исцарапанных, искусанных, оборванных, но воинственных союзников к Санта-Марии. Стояло свежее утро. Ночью прошел дождь, и из леса сочился туман. Испанский город мирно спал. Кое-где над крышами тянулись к небу голубые завитки дыма.
Гарнизон испанцев, поднятый по тревоге, пытался сопротивляться, но когда людей принуждают сражаться, они желают это далеко не с тем воодушевлением, как это бывает, когда их вдохновляет на битву стремление к грабежам и богатству. Флибустьеры штурмом овладели городом. Дампир получил трофейный испанский мушкет. Пленных, выполняя договор с Золотой Шапкой, отдали на расправу индейцам. В предвкушении крупной добычи пираты ринулись по подвалам домов. Но золота не нашли. Как ни скрытно они пробирались по джунглям испанцы все же прослышали о их приближении и за три дня до нападения переправили все драгоценности в Панаму.
Неостывшие после короткого боя разбойники тут же потребовали у Соукинса, чтобы тот немедленно повел их к этому городу. Ветераны похода Моргана, разграбившие богатую Панаму девять лет назад, распаляли красочными рассказами своих более молодых и неопытных товарищей, таких, как Дампир, и скоро все слилось в многоголосый порыв:
– К Панаме! Веди нас, адмирал Соукинс, к Панаме!
Впопыхах отчаянные разбойники забыли сравнить свои силы и силы Моргана. Тот тогда имел в четыре раза больше людей, да и город был менее укреплен. Но среди обычаев карибских пиратов единодушная воля подчиненных была законом для начальника. Соукинса, высказавшего разумное сомнение в победе, тут же сместили и на его место избрали честолюбивого капитана Коксона, который пригрозил вообще уйти со своими людьми, если его не изберут адмиралом.
– Промахи сопутствуют любому серьезному начинанию, как тень свету, и цели достигает не тот, кто сомневается, а тот, кто не останавливается. Вперед! – успокоил и заверил в успехе разбойников новый адмирал.
Отправив захваченную в Санта-Марии скудную добычу на корабли, они двинулись дальше по реке на индейских каноэ. На закате, когда большое красное солнце коснулось воды и разлило золото по поверхности, тридцать пять лодок вошли в Панамскую бухту. Капитан Шарп с ходу высадился на островок, лежавший по курсу, где у берега захватил испанский барк. На следующий день заметили еще один корабль и кинулись в погоню, но «испанец» обстрелял легкую пиратскую флотилию и, распустив паруса, понес тревожную весть о появлении флибустьеров к Панаме.
До цели оставалось двадцать пять миль. Пираты налегли па весла и гребли всю ночь. Капитан Шарп, допрашивая пленных с барка, на который перешли люди с нескольких каноэ, понял, что слишком поспешно покинул атакованный остров: один из испанцев проболтался о жемчужных промыслах в его прибрежных водах. Бравый «ценитель морей и художник океанов»23 капитан Шарп «сбился» в темноте с курса и повернул обратно. Кроме жемчуга, люди Шарпа нашли на острове несколько бочек доброго вина, а сам капитан – черноглазую испанку. Большой любитель женского общества, «художник океанов» не устоял перед соблазном и к знаменитому сражению опоздал.
А тем временем три десятка битком набитых каноэ под командой Коксона появились под стенами Панамы.
Над водой стлался туман. Занявшийся бледный рассвет обозначил па подступах контуры шести военных испанских кораблей.
Три грозных галеона и три барка в полной боевой готовности ждали нападения. Дампир волновался. Это было его первое сражение. Руки слегка дрожали то ли от усталости, то ли от нервного напряжения.
– Перед нами Панама, – звонким голосом начал короткую речь адмирал Коксон. – Это золотая чаша, наполненная драгоценными камнями. Через несколько часов каждый из вас станет богачом, если будет храбро сражаться. Вы устали, я понимаю. В городе вас ждут мягкие постели с шелковыми простынями. Это будет славная виктория! О каждом из вас будут говорить: «Он герой, он унес в своих карманах золотую Панаму». Дьявол с нами! Сметем корабли, за которыми укрылась наша слава!
Испанцы начали стрелять, как только каноэ выскочили из полосы тумана. Но было поздно: лодки подошли уже слишком близко и ядра с высоких бортов кораблей со свистом проносились над головами пиратов, не причиняя им никакого вреда. Дампир каждый раз после залпа непроизвольно пригибался.
Флибустьеры, накопившие за бурную жизнь богатый опыт подобных стычек, не суетились, каждый знал, что ему надо делать. Необстрелянных новичков оттеснили на корму, в резерв. Канонада усиливалась, юркие суденышки стремительно приближались, несмотря на тесноту, никто никому не мешал. Пираты метко вели мушкетный огонь с колена, целясь в первую очередь в канониров и офицеров. Приблизившись на достаточное расстояние, они забросали испанцев ручными бомбами24.
