– Яйца под горами, – наморщил длинный нос дракон, – я их действительно ощущаю, словно зуд под чешуёй. Только не могу понять, где именно зудит… Но как только я покидаю город, зуд пропадает, возвращаюсь – усиливается. – Он начал неосознанно почёсывать тыльную сторону ладони. – Они где-то рядом… И я найду их.

Китиара вонзила ногти в ладонь, пережидая вспышку ярости. Он потратил столько времени, рассуждая, как тупой кендер, о зуде под кожей! Сейчас дорога каждая минута, а от дракона никакой помощи. «Не имеешь идей, тогда отойди» – как сказал один гном, засовывая голову под пресс своей новой паровой виноградной давилки. Немного успокоившись и загнав гнев куда-то в область живота, Китиара улыбнулась и пробормотала:

– Как скажешь, достославный. И что теперь?

Они были единственными посетителями пивной. Хозяин, установивший сегодня рекорд и отрубившийся раньше ужина, теперь храпел, рухнув верхней половиной тела на стойку, но не выпуская кружки из пальцев. Тусклый солнечный луч робко падал сквозь щель в одной из досок, словно ему было страшно забираться дальше.

– У нас в запасе день или два, – продолжала Китиара, – а затем мы должны выбраться – до первого штурма.

Иммолатус подошёл к стойке, хмуро наблюдая, как струйка пива из неплотно прикрытой бочки льётся вниз, образуя на грязном полу маленькое озерцо.

– Где старейшая часть этого города, слизняк?

Китиару страшно утомило это надменное обращение дракона. Она решила, что в следующий раз она забьёт эти слова ему обратно в горло.

– За кого ты меня принимаешь, достославный? За чернильную душу из Великой Библиотеки? Откуда я знаю?

– Ты пробыла здесь уже достаточно долго, – заявил дракон. – Такие вещи быстро бросаются в глаза.

– И что с того, ты, высокомерный… – Остаток цветистых эпитетов Китиара проглотила вместе с отличным глотком бренди. Но на этот раз она не стала прятать фляжку в сапог, а открыто поставила на стол.

Иммолатус, обладавший великолепным слухом, только улыбнулся про себя. Он намотал на кулак длинные сальные волосы бармена и поднял его.

– Слизняк! Проснись! – Дракон несколько раз приложил бармена о стойку. – Слушай внимательно, у меня к тебе есть вопрос!

Он повторил операцию, и хозяин пивной, застонав, приоткрыл налитые кровью глаза:

– А? Что?…

– Где самые старые дома в городе? – (Лоб хозяина с треском впечатался в стойку.) – Где они расположены?

Новый удар и треск. Хозяин искоса пытался разглядеть Иммолатуса, пребывая в пьяном замешательстве.

– Пожалуйста, не ори! О Боги… Моя голова сейчас лопнет! – взмолился он. – Самые старые дома… дома… Они расположены… на западной стороне! Около старого Храма!

– Храм! – взревел Иммолатус. – Что за Храм? Какому Богу?!

– Нуоткудаямогузнать… – не давая себе труда говорить членораздельно, пробубнил хозяин.

– Какой красавец, – сказал дракой и снова задрал голову своей жертвы.

– Что ты собираешься делать? – Китиара уже была рядом.

– Облегчить ему похмелье, – произнёс Иммолатус и одним движением свернул хозяину шею.

– Ну, просто блестяще! – рассердилась Китиара. – И как мы узнаем теперь от него ещё что-нибудь?

– Мне он больше не нужен. – Дракон направился к двери.

– А с телом что делать? – спросила Китиара. – Нас могли видеть, ещё не хватало обвинений в убийстве.

– Пусть валяется, – махнул рукой дракон, посмотрев на хозяина, свисающего со своей стойки. – Никто и не заметит, что он сдох.

– Ну, Ариакас, после всего с тебя причитается, – пробормотала Китиара, выходя вслед за Иммолатусом. – И пустяком ты не отделаешься, по крайней мере, сделаешь меня командующим полком.

Улицы становились всё более узкими и кривыми – Китиара с драконом добрались до самой старой части Безнадёжности. Большинство первоначальных построек давно разрушились, но на их месте сейчас стояли склады, зернохранилища и амбары, сложенные из тех же камней. Днём здесь ещё появлялись хозяева и торговцы, а ночью правили паразиты всех мастей, от четвероногих до двуногих. Иногда в припадке рвения лорд-мэр вызывал к себе шерифа и требовал очистить старые кварталы от отребья. Шериф кивал и устраивал очередную облаву, на время которой обитатели трущоб разбегались по соседним районам.

С началом войны и противостояния большинство из них первыми сбежали из города, ища более безопасное местожительство. Поскольку склады тоже простаивали с тех самых пор, то и купцы перестали появляться здесь. Вся старая часть казалась пустой и заброшенной, но Китиара все равно ни на минуту не расслаблялась. Она понятия не имела, что здесь ищет Иммолатус, разве что драконы хранили свои яйца в амбарах.

День клонился к вечеру, солнце едва пробивалось сквозь дым сожжённой долины, заволокший все небо. Тени гор наползали на Безнадёжность, принося раннюю тьму. Иммолатус неожиданно скомандовал остановку, но только потому, что, по мнению Китиары, они прошли всю улицу до конца. Впереди дорогу преграждала огромная гранитная глыба, выступавшая из завала камней. Дракон казался очень довольным собой, он улыбался и бормотал:

– Ну да… все, как я и ожидал…

Поравнявшись с Иммолатусом, Китиара поняла, что ошиблась: на самом деле в углу под грудой камней темнел проход, удерживаемый двумя железными столбами. Заглянув в него, воительница увидела лестницу, внутренний двор и здание невдалеке. На столбах покачивались остатки старых ворот, в прежние времена, несомненно, крепко запертых.

– Что это за место? – поинтересовалась она кислым тоном.

– Храм. Храм Богов или, я бы сказал, одного Бога. – Иммолатус обжёг здание ненавидящим взглядом.

– Ты уверен? – с сомнением переспросила Китиара, которой на ум сразу пришёл Храм Луэркхизис. – Он такой маленький и… неказистый.

– Какой Бог, такой и Храм, – издевательски рассмеялся Иммолатус.

Храм действительно был маленьким. В ширину Китиара не насчитала бы и тридцати шагов, к небольшому входу вели три широкие ступени, упиравшиеся в шесть стройных колонн. Наружу выходило всего два окна, смотревшие на двор с потрескавшимися каменными плитами. Повсюду пробивалась сорная трава, виноградные лозы оплетали стены. Кое-где на дворе росли кусты роз, ловя белыми бутонами последние лучи солнца.