– Я мог натравить на вас стражу! – выкрикнул юноша, явно сожалея, что не сделал этого. От отчаяния он бросился в погоню, даже не взяв своих касоргов.

– Это вам не помогло бы, – холодно сказал Лек, сворачивая пергамент. – Вы живы до сих пор только потому, что я понял – вы ее любите.

Он кивнул в сторону застывшей на спине лошади рабыни. Девушка не отрывала обреченного взгляда от лица Эхе и плакала, не вытирая слез.

– Разве это имеет какое-нибудь значение? – недоверчиво спросил нартагалец.

– Для меня – имеет, – вздохнул горец. – Я сам был на вашем месте и вполне способен представить ваши чувства. Мне жаль вас, но я обязан исполнить приказ и доставить эту девушку кое-куда. Поэтому езжайте-ка своей дорогой, господин кё Сите. Езжайте и забудьте ее. Так будет лучше и для вас, и для нее.

– Лучше убейте меня… Мне без нее не жить.

– Да как могло случиться, что инар полюбил рабыню?! – не выдержал Санти.

– Как? – Эхе горько усмехнулся, опустив голову.

Он немного помолчал и начал рассказывать. Наследник рода кё Сите рос в огромном пустом доме, в котором даже слуг было – раз-два и обчелся. Рабов деор не держал, дав слово жене перед ее смертью. Отец не любил сына, в глубине души считая его виновным в смерти матери, и редко уделял внимание наследнику имени. Однако следил, чтобы юный Эхе получил необходимое его положению образование, нанимая лучших учителей. Играть мальчику было не с кем, детей слуг не допускали к наследнику имени рода и второму наследнику престола королевства. Оставались только книги, из дому отец выпускал сына редко. А сам занимался какими-то бесконечными изысканиями, связанными с некромантией.

Вокруг деора постоянно крутились десятки шарлатанов, суливших золотые горы, но не способных выполнить ни одного из своих обещаний. Эхе презирал эту породу людей всей душой, сразу понимая их суть и удивляясь, что отец сам не понимает ее. Но раскрывать деору глаза перестал после первой же попытки – мальчика на неделю заперли в старой пыльной библиотеке. Именно тогда он и пристрастился к чтению, полностью погрузившись в выдуманный мир.

Все изменилось после достижения Эхе совершеннолетия. Деор Наглеата отпустил сына в большую жизнь, подарив ему четверть своих бесчисленных поместий и выделив вполне достаточные средства. Юноша с радостью поселился отдельно, родной дом вызывал у него холодную дрожь. Однако разгульный образ жизни большинства молодых инаров, думающих только об удовольствиях, наследнику кё Сите по душе не пришелся. Ведь Эхе вырос на книжных идеалах любви, чести и благородства, его тошнило от бездумной жестокости сверстников, способных ради развлечения травить собаками рабов, не говоря уже об обращении с рабынями для утех.

Долго усидеть дома Эхе не смог, большой мир лежал у порога и манил. Выбравшись в Наглеат, юноша столкнулся с раболепием всех вокруг – рыжий инар в Нартагале был только один – он сам, и люди легко узнавали сына своего господина. Кроме того, на юношу за три дня совершили несколько покушений, предотвращенных охраной, лично отобранной отцом из своих касоргов и вардатов, прошедших подготовку в лучших боевых школах страны.

Деор объяснил перепуганному сыну, в панике примчавшемуся в родовое поместье, что он является не только наследником рода кё Сите, но и вторым наследником престола Нартагаля. И что семья короля этим крайне недовольна, не желая упускать власть из своих рук. Единственный сын короля очень слаб, постоянно болеет и, скорее всего, долго не проживет. В этом случае корона должна перейти к Эхе, если его своевременно не уберут. Третьим наследником был дядя короля, и он сделает все, чтобы расчистить себе дорогу к престолу. Отец посоветовал ошарашенному такими новостями сыну не покидать хорошо охраняемого поместья, куда наемные убийцы доступа не имеют – защиту строили высшие маги столичного Ализиума. Однако вскоре Эхе снова стало скучно. Он немного подумал и нашел выход – выправил с помощью верных касоргов документы провинциального инара из не слишком богатых, взял двадцать лучших охранников, перекрасил волосы в черный цвет и отправился путешествовать инкогнито.

– Но мне все еще неясно, где вы встретили девушку.

– Понимаете, по прибытии в любой крупный город инары, особенно молодые, обычно посещают элитные воспитательные дома для рабынь, присматривая себе новые игрушки, – вздохнул юноша. – Если этого не сделать, можно вызвать подозрение у касоргов короля. Вот я и пошел туда, когда приехал в Авендар, думая побыстрее избавиться, никогда не любил на это смотреть…

– Почему?

– А вы знаете, как над этими бедными девочками в воспитательных домах издеваются? – горько спросил Эхе. – Вряд ли…

Да, над юными рабынями действительно издевались страшно, проводя дрессировку очень жестко, наказывая за малейшее неповиновение так, чтобы после продажи воспитаннице и в голову не пришло прекословить господину, не говоря уже о том, чтобы ослушаться. Эхе шел мимо комнат и залов, в которых девочек и девушек обучали экзотическим способам доставлять наслаждение мужчинам и женщинам, чтению, декламации стихов, игре на арфе, утонченной беседе и многому другому. Видел, как наказывали учениц. Юноше было противно, порядки в родной стране с каждым днем все больше не нравились ему.

Внезапно Эхе показалось, что его ударили. Инар обернулся и встретился с потрясенным взглядом юной рабыни лет шестнадцати, вряд ли больше. Девушка смотрела на него, как смотрят, наверное, на божество. Да Эхе и сам сразу утонул в ее карих глазах. Он не слушал объяснений воспитателя, продолжая пить взглядом прелесть невысокой милой шатенки. Сколько это продолжалось? Юноша не знал, да это и не имело значения. Перед ним стояла та самая, единственная, любимая, желанная. Он читал, что так изредка случается, что люди порой с первого взгляда все понимают, но не думал, что такое произойдет с ним. Как удалось уговорить воспитателя разрешить поговорить с девушкой наедине, Эхе не помнил, легко согласившись уплатить за это двадцать тысяч и дать слово, что рабыня останется нетронутой. Что они говорили друг другу? О том не знал никто, да никому и не нужно было этого знать.

С того дня у Эхе кё Сите была только одна цель – собрать достаточно денег для покупки девушки. Подкупленный воспитатель сообщил, когда ее выставят на торги, и обеспечил приглашение для молодого инара. Похоже, такое иногда случалось, вот воспитатели и не упускали случая заработать на внезапно вспыхнувшей страсти. Юноша заложил поместья, подаренные отцом, кроме одного, самого защищенного, продал драгоценности матери и половину земли. За все вместе Эхе выручил чуть больше полумиллиона золотых и был уверен, что никто не перебьет его цену, никому не захочется платить больше за местную уроженку. Пусть как следует воспитанную, холеную и красивую, но местную. Таких никогда еще не продавали больше, чем за триста тысяч.

Однако на торгах внезапно появился рыжий инар, назвавшийся его собственным именем! Эхе онемел от возмущения, но делать было нечего, не это сейчас главное – главное выкупить ту, что дороже жизни. Только самозванец и здесь перешел дорогу, отдав за непримечательную рабыню жемчужный лоан стоимостью в полтора миллиона. Эхе был в таком шоке, что вышел из торгового дома, сел на коня и поехал куда глаза глядят, напрочь забыв о касоргах, ожидавших его в гостинице. У ворот города увидел выезжавшую кавалькаду. Мимо мелькнуло лицо потерянной навсегда любимой, и он, забыв обо всем, рванулся в погоню.

– Ясно… – тяжело вздохнул Лек, досадливо поморщившись.

И что теперь с этим влюбленным мальчишкой делать? Убивать не за что, да и жалко.

– Простите, Повелитель, – подошел к горцу охотник. – Мы вынуждены будем убрать свидетеля, он меня видел, рисковать своим прикрытием я права не имею.

– Господин! – птицей слетела с лошади рабыня, падая перед Леком на колени.

Она уже поняла, что здесь все решает этот смуглый носатый касорг, а вовсе не рыжий инар. Отчаяние билось в душе девушки, в горле стоял комок, сердце бешено колотилось. А услышав слова офицера стражи, она едва не сошла с ума и не сдержалась. Накажут? Да какая разница! Разве может быть страшнее наказание, чем смерть единственного дорогого человека у тебя на глазах?! Пусть потом хоть на куски режут! Хоть на кол сажают!