— Я тебе не завидую, — проговорил Мак и повесил трубку.

Но Джессу уже было все равно, чьи чувства задеты и кто кому наступил на мозоль. Все, чего он хотел, — это чтобы Даймонд опять вошла в его жизнь. Он положил трубку и пошел встречать Томми.

— Я открою, — сказал Джесс Хенли, когда тот уже направился к двери; — Ты, Хенли, не отвлекай нас, пока Томми будет здесь. Никаких телефонных звонков, ничего вообще. Хорошо?

Хенли понимающе кивнул.

— Если я вам понадоблюсь, сэр, я буду на кухне. Джесс улыбнулся, вспомнив ярость, с которой Хенли принял новость о Даймонд и об «обреченном» альбоме. Джесса тогда немного шокировало заявление Хенли о том, что надо «как следует разобраться с менеджером». Хотя не очень было понятно, что Хенли при этом имел в виду.

Неожиданно раздавшийся энергичный стук в дверь прервал его мысли. Джесс с притворно доброжелательной улыбкой на лице открыл дверь гостю.

— Когда, черт возьми, ты собирался мне обо всем сказать? — заорал Томми прямо с порога.

Джесс жестом пригласил, Томми пройти в гостиную.

— Ну-ну, не горячись, Томми. Что ты будешь пить?

— Черт побери, я не хочу пить! — Даже просто упоминание о выпивке заставило все перевернуться в животе у Томми. — Чего я хочу — так это ответов!

— Скорее всего ты их получишь, — сказал Джесс, — как только я услышу вопросы. С чего ты хочешь начать?

Томми нервно швырнул шляпу на стол.

— Мне нужно было услышать это от другого агента. Даже мои собственные люди не могли сказать мне правды. Я все узнал последним. Как ты думаешь, что я при этом чувствовал?

Глаза Джесса сузились, пальцы сами собой сжались в кулаки, он спрятал их за спину и ответил как можно спокойнее:

— Я не знаю, как чувствовал себя ты, Томми, но я знаю, как чувствовал себя я, вернувшись домой и обнаружив, что Даймонд ушла. Я не собираюсь пережить это снова.

— Но это совершенно разные вещи! — завопил Томми.

— Мне совсем не нужно было, чтобы о моем плане узнал и рассказал всем не тот человек, — веско произнес Джесс.

Томми выпучил глаза и даже рот приоткрыл ют изумления, смешанного с возмущением. Лоб и верхняя губа у него покрылись потом, по щекам разлилась краска. Скрытый смысл сказанного Джессом начал постепенно доходить до него. Впервые Томми осознал, что появление Джесса Игла в «Гранд Оул Опри» станет чем-то большим, чем просто сюрприз. Если он правильно понял Джесса, тот собирался выйти на публику с загадочной женщиной со своего альбома.

— Господи! Неужели, ты знаешь, где она?!

Джесс оставил вопрос без ответа. Но это было уже достаточным подтверждением для Томми. Он представил себе, что могла сказать Джессу Даймонд, и попытался быстро решить, как дальше объяснять свое участие в её побеге.

— Да мне все равно, что она тебе сказала. Это все неправда! Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы обидеть тебя, и ты это знаешь. Не надо пытаться заставить меня утверждать обратное.

Томми почти кричал. Для убедительности он к тому же колотил кулаком по столу, брызгая слюной.

— Знаю, ты, не хотел причинить мне боль, — сказал Джесс. — Я в этом никогда и не сомневался, приятель.

Спокойный голос Джесса как-то сразу погасил злость Томми. Он облегченно вздохнул.

— Я с ней не говорил, то есть еще не говорил, — продолжил Джесс. — А если ей нечего сказать, то и тебе нечего бояться. Правильно?

— О Господи! Конечно, правильно! — сказал Томми, со вздохом, опускаясь в кресло. — Ну и каков твой план? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я могу добиться, чтобы неанонсированное выступление Джесса Игла освещалось прессой. Могу напечатать тебя на целой странице в…

— Я хочу, чтобы ты ничего не делал, — ответил Джесс. — Совсем ничего! На этот раз я принимаю решение. И если обнаружу, что ты проигнорировал мою рекомендацию, можешь собирать вещички и искать место, где спрятаться. Слышишь меня?

Угроза в голосе Джесса заставила Томми вздрогнуть, но он все же холодно усмехнулся:

— Не надо мне угрожать, приятель. Ты меня знаешь — я никогда не причиню тебе вреда.

— Да, но если ты делаешь больно тем, кого я люблю, ты этим причиняешь боль мне. Понятно!

Томми кивнул. Он нервно теребил складки на брюках, обдумывая варианты ответа. Вдруг ему в голову неожиданно пришла одна мысль.

— А какие песни ты собираешься петь? Некоторые песни из альбома?

— Думаю, мы исполним первую песню, так как ее выдвинули на соискание премии «Грэмми». Получится что-то вроде предпремьерного исполнения. Как ты думаешь? — спросил Джесс.

— Невозможно петь дуэт одному.

— А я и не собираюсь, — сказал Джесс и улыбнулся.

Томми вздрогнул, чувствуя как у него внутри все похолодело.

— Она согласна петь с тобой? После всего, что случилось?

Джесс нахмурился и отвернулся.

— Есть одна проблема. Она будет там, но не будет знать, что я там тоже буду. Если мне повезет, то она споет со мной. Если нет…

Томми вскочил с кресла.

— Ты не можешь рассчитывать на какой-то шанс. Если все сорвется, ты будешь выглядеть полным идиотом! А что станет с твоей карьерой, если Даймонд не присоединится к тебе и ты будешь стоять на сцене один, пытаясь спеть дуэт в одиночку? Все подумают: почему она молчит? И прежде чем ты сам об этом узнаешь, весь музыкальный мир будет винить тебя в том, что случилось.

Джесс пожал плечами.

— Если так произойдет, значит, я это заслужил, — сказал он тихо. — Кроме того, мне все равно. Если я ее потеряю, то на карьеру мне уже наплевать.

— О Господи! — Но этой невнятной молитвы Томми было явно недостаточно, чтобы выпутаться из такой ситуации.

Даймонд стояла перед шкафом, созерцая коллекцию костюмов, которые накопились у нее с тех пор, как она начала выступать. Искусственные бриллианты красиво переливались, отражая свет люстры. Но Даймонд не нужна была роскошь сомнительного качества. Ей нужно было признание ее таланта, признание, идущее из сердец слушателей. И ей не нужно было восхищение ее лицом или телом.

— Ты уже оделась? — спросила Твайла из гостиной.

— Почти, — сразу откликнулась Даймонд, несмотря на то что, кроме нижнего белья, на ней ничего не было.

Машинально она принялась шарить у задней стенки шкафа. Найдя то, что искала, Даймонд сняла одежду с вешалки и разложила ее на кровати.

Это было именно то, что нужно. Теперь, если только удастся сломить сопротивление Твайлы, она это наденет. Надо еще немного потянуть время, тогда Твайле не останется ничего другого, только согласиться.

Медленно, словно выполняя ритуал, Даймонд повернулась к зеркалу и долго, пристально смотрела на себя. Когда ее наконец удовлетворило увиденное в зеркале, Даймонд стала одеваться. Полчаса спустя она вышла из комнаты, ожидая, что Твайла сразу взорвется гневом. Но этого не случилось.

— Хорошо! — Больше Твайла ничего не могла сказать. Взгляды обеих встретились, и женщины сразу поняли друг друга. Твайла почувствовала, что выбранный Даймонд наряд произведет нужный эффект.

— Давай скорее двигаться, — поторопила Твайла. — Нельзя долго задерживаться, иначе мы попадем в пробку около Оприлэнда.

— Я готова, — откликнулась Даймонд. — Вот только возьму пальто и гитару.

— Косметику не забудь, — напомнила Твайла.

— У меня все, что нужно, в сумочке.

— Господи, да я беру больше, чтобы приготовиться ко сну. Ты меня иногда просто бесишь! — сердито заметила Твайла, хорошо зная, что Даймонд почти никогда не придает значения ее ворчанию.

— Сегодня вечером я — это я! — сказала Даймонд. — Они получат то, что увидят!

«Они увидят гораздо больше того, что ожидают, — подумала Твайла, заводя машину. — Поклонники, которые придут в Опри, увидят, как делается история!»

— Я буду там, — напомнила Твайла. — И, вероятно, твой друг Дуг Бентин. Господи, нельзя забывать и про Дули Хоппера! Он, наверное, так всем надоест, что его выбросят из зала.

Даймонд слушала и кивала, не утруждая себя ответом. И в этом не было нужды. Даймонд знала, что Твайла говорила с ней только для того, чтобы она поменьше думала и не нервничала. Но было уже поздно: Даймонд окончательно разволновалась. И еще ей было грустно. Должно было произойти самое значительное событие в ее жизни, а рядом с ней не было ни одного родственника или любимого, с кем можно было бы разделить это. Она поежилась и поплотнее запахнулась в пальто.