Дня за два до начала наступления поручик поднял взвод ночью по тревоге, и они выдвинулись на полевой аэродром. Там в течение часа погрузились в малый транспортный дирижабль. Предварительно приняв кое-какие меры, чтобы не повредить дюралюминиевую конструкцию летательного аппарата.

Григорию пришел на ум очередной тактический ход касательно использования его «Гренадеров». По сути, Ватутину пришлось идти ему на уступку. Оба получали свою выгоду и шанс предстать перед военным трибуналом. Но каждый из них посчитал, что оно того стоит.

Дирижабль успешно воспользовался темнотой ночи и переправил свой необычный груз через линию фронта. После чего без происшествий вернулся обратно. «Гренадеры» же вышли противнику в тыл, обустроили стоянку и до поры затихли. Уж в чем в чем, а в скрытности они успели поднатореть, пока битую неделю бегали по японским тылам.

Разок даже довелось оказаться под ударом бомбардировщиков. Слава богу, обошлось без потерь. Здорово выручило безветрие и маскировочные дымы. Прикрывшись ими и исчезнув из поля зрения противника, бронеходчики все же могли наблюдать кружащиеся в небе самолеты. Потеряв двоих товарищей, остальные предпочли по-быстренькому отбомбиться по дымам и отвалить обратно на аэродром.

Как это ни смешно звучит, но убраться от греха подальше штурмовиков заставила пехота. Японское командование направило по следам бронеходов охотников. Роту, усиленную дюжиной расчетов бронебойных ружей.

«Гренадер» в принципе не умеет ходить, не оставляя следов. Полторы тонны веса, как ни крути, – это не перышко. Иное дело, что ему под силу труднодоступные места. Но с человеком машине в этом все же не тягаться.

Пришлось покружиться и подраться. Как результат – от японской роты мало что осталось. А уж бронебойки штурмовики прибрали в первую очередь. При всей своей мощи оружие это крайне неповоротливое и легко демаскирующее себя. Кстати, при ближайшем рассмотрении оказалось, что ружье это не такое-то уж и простое. Не в смысле конструкции, хотя и это тоже. А в том, что способно вести автоматический огонь при наличии в магазине семи патронов. Весьма солидно, надо сказать.

Несмотря на то что они вышли победителями, Григорий все же решил ретироваться. И пару следующих недель они провели в расположении Особой армии. Время зря не теряли. Тренировались, совершенствовали навыки, а заодно плотно поработали с Полянским, прибывшим на театр военных действий. Ну как же он без своего детища. Извелся весь. А тут столько нового! И он сразу же занялся поиском путей устранения недостатков…

В ночь перед наступлением они вышли к намеченной цели и заняли позицию, преградив рокадную дорогу, ведущую к вышеуказанному узлу обороны. Важность его заключалась в прикрытии небезызвестного пути сообщения с территорией Маньчжоу-Го. Прорвав оборону на этом участке, Ватутин сразу же отсекал снабжение японской армии. А заодно лишал возможности ввести дополнительный резерв Квантунской армии…

И вот их цель наконец появилась. И будь он проклят, если здесь не целый полк! Н-да-а уж… Его взвод, конечно, вооружен до зубов, одни только тринадцать пулеметов при увеличенном боезапасе чего стоят. Но все же полк – это не просто серьезно, а чересчур много. Согласно прикидкам Ватутина, генерал Комацубара не станет перебрасывать одновременно больше батальона. Все же оголять другие участки – решение не из лучших.

К тому же за первым узлом обороны имелся еще один. Этот перекрывал непосредственно ущелье, располагаясь всего лишь в паре километров от развилки рокадных путей. Словом, даже в случае падения первой линии обороны на пути наступающих окажется вторая. Чего нельзя сказать об остальных участках.

Но, похоже, японский командующий серьезно опасается потерять пуповину, соединяющую его с Квантунской армией. И вот Григорий наблюдает внушительную колонну пехотного полка при двух батареях, бронебойных и полевых пушках и не менее роты бронетягов Т-3. Радовало хотя бы то, что эти машины вполне по зубам их БРС. Причем без разницы, в какую проекцию. Рикошеты и непробития, конечно, будут случаться, но не сказать, что в аномально высоком количестве.

Азаров расположился со вторым и третьим отделениями справа от дороги. Промоину, полого пересекающую склон наискось до самого дна, они использовали как укрытие. Позиция более чем удобная, и панорама будущего боя у него как на ладони.

Первое отделение под командованием Бичоева перекрывало ущелье поперек. Их задача – встав грудью, предотвратить прорыв противника по дороге. Ну и остальные им будут в этом всячески помогать.

Изначально предполагалось, что они сумеют накрыть разом хотя бы половину колонны. Если бы здесь был батальон, пусть усиленный бронетягами и артиллерией, это было бы вполне осуществимо. Но при имеющемся раскладе максимум, что они смогут сделать, – это нанести удар в голову колонны, замедлив продвижение полка. Но никак не остановить его.

Как ни странно, но бронетяги Азарова волновали не особо. Для «Гренадеров» они выступали просто мишенями. Крупными и легкими. Поди промахнись с расстояния в пару сотен метров по такой-то махине два с половиной на девять метров. И пусть боевое отделение по длине вдвое меньше, это несущественно.

Первым начали бронеходы Бичоева. Подпустив противника на сотню метров, кавказский воин первым же выстрелом поразил механика-водителя головного бронетяга. Лишившись управления, тот заложил поворот и, съехав с дороги, мало того что подставил бок, так еще и открыл обзор на машину, идущую следом. И обе были очень быстро растерзаны скороговоркой одиночных выстрелов БРС.

Григорий так же не стал терять время: как только колонна остановилась, неизбежно при этом уплотнившись, запустил в полет первую гранату. Его примеру тут же последовали остальные. У пневматики есть неоспоримое преимущество в незаметности. Попробуй разбери в пылу боя, откуда ведется обстрел. Разве что удастся приметить сам полет снарядов. Все же скорость у них низкая. Но тут уж нужно иметь поистине стальные тросы вместо нервов.

Двести граммов тротила – это по определению серьезно. А когда они рвутся с частотой пулеметной очереди, так и подавно. Вообще-то, скорострельность гранатомета – выстрел в секунду. Но на склоне горы их было девять.

Не успела осесть пыль, взбитая грузовиками, как между автомобилями в кабинах и кузовах начали рваться гранаты. Солдаты в панике выпрыгивали из машин и метались по узкому ущелью в поисках укрытия. Непростое занятие даже для сохраняющих присутствие духа ветеранов. Голые склоны с минимумом складок и каменных валунов не больно-то к этому располагают.

А тут еще следом за гранатами ударили и пулеметы. Запылали жарким пламенем несколько грузовиков. Другие выметнули из пробитых котлов обжигающие струи пара. Так что прятаться за техникой равносильно самоубийству. Остается открытое место, старая, добрая и верная саперная лопатка. И немалая часть солдат начала спешно окапываться.

БРС так же не оставались без дела. Малоподвижный и уж тем более обездвиженный бронетяг – легкая добыча. Поэтому бронеходчики без труда вели огонь, что говорится, с двух рук. Сомнительно, чтобы у них получилось нечто подобное вживую с пистолетами. Но, находясь в «Гренадере» с его устойчивостью и тщательной выделкой и подгонкой деталей, узлов и агрегатов, это вполне по силам. Достаточно успевать отслеживать ситуацию сразу в двух панорамах прицелов, расположенных по соседству. А с практикой у пилотов полный порядок.

Так что, ведя обстрел пехоты, Григорий словно походя расстрелял бронированную машину, уже разворачивающую башню в поисках противника. А затем досталось и той, что следовала за ней. На закуску ввиду отсутствия целых бронетягов разнес котел у первого грузовика.

Из-под передних колес выскочили сразу двое солдат. Оглашая округу страшными воплями и не обращая внимания на обстрел, они завертелись волчками на одном месте. Лютому врагу не пожелаешь быть обваренным паром или заживо объятым огнем. Так бы бедолаги и мучились, если бы кто-то не срезал их пулеметной очередью.