— Как твое имя, милая?

— Вальв, — совсем глухо отвечает дева. Она вздрагивает, когда царь Йотунхейма нагибается к ее уху. Он шепчет:

— Знаешь, Вальв, ты слишком тупая, чтобы быть моей женой.

Он отстраняется, потешаясь над застывшим в шоке выражением лица, и, круто развернувшись, возвращается на место перед Сигюн. Его изумрудные глаза встречают ее голубые с саркастическим посланием: «Ну и как? У меня хватает ума?». Локи со сдержанной улыбкой спрашивает то, что уже и так знает:

— Как твое имя, милая?

— Сигюн, — звонко и четко отвечает она, как и подобает царице.

Он удовлетворительно хмыкает и простирает руку вперед в приглашающем жесте. И Сигюн несколько неуверенно, но вкладывает свою ладонь в его под разочарованный взор отца. Она опускает голову, мысленно прося у него прощения. И тут же слышит едва различимый шепот над ухом. Царь Йотунхейма приказывает ей:

— Не смей впредь опускать головы. Никогда!

Она это, непременно, запомнит.

— Я выбрал себе жену, дорогой Ньорд! — оглашает Локи, приобнимая Сигюн за талию и ловя одобрительный взгляд брата.

Тор чуть слышно бросает веселый упрек в его сторону:

— Показушник, — и громко спрашивает: — Чья она дочь?

— Моя… — холодно произносит царь Ванахейма, не спуская глаз с упорно отводящей взгляд дочери.

— Что, правда? — удивленно вскидывает брови Локи. — Не знал, что у вас есть незамужняя дочь! — нагло лжет он.

— Я тоже, кстати! — Сам не ведая того, играет точно по сценарию Тор.

— Какая удача!.. Кажется, у меня глаз, что надо…

А вот эта фраза заставляет Тора насторожиться. И чуть усмехнуться. Он глазами спрашивает у брата, утверждает очевидное: «Так вот, что за коварный план. Ты знал!» И получает ответ: «Естественно, знал!»

— Это верно… — брюзжит Ньорд. — Но, так как она царевна, придется добавить еще один пункт в нашу сделку.

— Какой еще пункт? — недоверчиво щурится Локи. Он переглядывается с насторожившимся Тором.

— Свадебный обряд. Он должен пройти и в Ванахейме тоже.

— Ах, это… — облегченно вздыхает он. — Конечно. Не вижу причин отказывать в вашей просьбе. Это даже куда лучше, — Локи улыбается, читая недоумение Ньорда. Он поясняет: — Ведь так брак будет заключен в двух мирах, а значит, сплотит Ванахейм и Йотунхейм еще теснее. Верно?

Ньорд сжимает ровные губы. Он фальшиво усмехается. Он говорит:

— Верно.

***

Локи вальяжно разваливается в глубоком кресле в одной из многочисленных беседок дворца. Он закидывает ногу на ногу и облокачивается о подлокотник. Задумчиво подпирает кулаком подбородок. Его пристальный изучающий взор обращен на будущую супругу. Сжавшуюся перед ним скорее от неверия в свое положение и внезапно приобретенный статус, чем от страха (хотя и он, бесспорно, присутствует). Маленькую. Хрупкую. Но смышленую и решительную. Что гораздо важнее. Куда важнее ее милого личика и статной фигурки, которые больше дополнительный бонус, чем основная часть. И не то чтобы Локи искал себе уродину.

— Я уже говорил тебе, — неопределенно начинает он, привлекая к себе бегающий полуопущенный взгляд, — не смей опускать голову.

— Простите… — Сигюн дергает головой в порыве вновь устремить глаза в пол, но вовремя останавливается.

Он одобрительно улыбается.

— Послушная девочка, — он делает паузу. — В наш первый разговор ты была такой бойкой… Что же случилось сейчас? Боишься меня?

— Нет, — протестует она, и Локи тут же выставляет напоказ ровные зубы.

Он выбрасывает ей в лицо насмешку:

— Лгунья!

— Просто… — она заминается, — мне немного стыдно за свои слова. Тогда. Около фонтана. Я не хотела вас оскорбить или как-то задеть…

— Это уже неважно, — отмахивается он.

— И вы оказываете… — она старается правильно подобрать слова, — определенный эффект.

— «Определенный эффект»? — Локи весело усмехается. Теперь это так называется. — Впору просто сказать, что я заставляю тебя чувствовать себя неуютно. Не стану говорить, что это пройдет. — Он резко нацепляет маску серьезности. Он говорит: — Я хотел бы кое-что прояснить. — Сигюн молча обращается к нему взглядом с повышенным вниманием. — Все, что мне нужно, — это то, чтобы ты стала моей царицей. Единственная причина, по которой я беру тебя в жены, — дабы ты выносила моего ребенка. Того, кто займет трон Йотунхейма после меня.

Она согласно кивает и говорит:

— Я понимаю.

— Это очередной политический брак, коих было тысячи до, — он вновь делает паузу и получает очередной кивок.

Сигюн говорит:

— Я знаю.

— Ни о какой любви между нами нет даже речи.

И снова кивок.

— Я жду от тебя лишь покорности, преданности и уважения.

— И я дам вам это.

— Прекрасно, — он возвращает на лицо довольную ухмылку. Он поднимается и протягивает руку. Локи делает ей предложение тоном дипломата, заключающего отличную сделку: — Будь моей. И я буду твоим навеки.

Его прямой тон заставляет у Сигюн внутри все свернуться клубочком. Но ведь она прекрасно знает заранее, на что идет, правда? Она заглядывает в изумрудные ожидающие глаза и видит в них сплошь ото всех выстроенные стены. Она слышит немного о нем, еще как о младшем царевиче из Асгарда. Жестоком Боге Коварства, у которого руки по локти в крови. Но тот мужчина, что перед ней, скорее, заслуживает сочувствия и поддержки, чем осуждения. Он ладит с братом, с которым прежде воевал. Хотя не исключено, что это одна из масок или иллюзия.

Сигюн говорит:

— Как прикажете.

Ее маленькая теплая ладонь тонет в его огромной и холодной. Холодной, несмотря на то, что он снимает кожаные инеистые перчатки. Локи помогает ей встать и двумя пальцами подцепляет миниатюрный подбородок. Он позволяет себе мысль, что эта девочка весьма, даже очень весьма красива.

Сигюн неожиданно проговаривает:

— Не примите за дерзость, но…

— «Но»? — он вздымает брови кверху.

— Я знаю… вы сказали, что между нами нет никакой любви… Но, может… хотя бы попытаемся ее построить?

Локи смотрит на нее пристально, с какой-то внезапной лукавой полуулыбкой. Ну конечно…

— Вы, женщины, не можете прожить без любви… — он хмыкает. Что это? Уловка? Попытка манипулировать им? — Что ж, почему бы и нет. Попробуй влюбить меня в себя. У тебя есть на это целая вечность.

Вечность бесполезных попыток.

***

Первое, что встречает Сигюн, стоит ей зайти в свои покои, — это хлесткая оплеуха от матери. Нертус гневно выплевывает:

— О чем ты думала?!

Этого стоило ожидать. Но это все равно ужасно режет ножом по сердцу. Хочется залиться оглушительными рыданиями. Только вот в голове со странной навязчивостью крутятся недавние слова царя Йотунхейма: «Не смей опускать голову».

— Посмотрите на нее! — повышает голос царица. — Ей даже не стыдно! Ты подставила своего отца и весь Ванахейм под удар!

— Я лишь исполнила свой долг, — поджимая губы, отвечает Сигюн, смотря прямо в глаза своей матери. — И ты прекрасно об этом знаешь. Никаких смотрин бы не было, скажи отец с самого начала, что у него есть незамужняя дочь. Правда в том, что я ничем не лучше и не хуже остальных девушек!

— Твой отец и я пытались тебя уберечь!

— От чего? От моего долга?

— От этого монстра! От жизни в бесплодных льдах в одиночестве!

Сигюн сдержано скашивает взор на цветущую вишню, видимую из окна. Она говорит про себя: «Мне он монстром не показался». А вслух:

— Неважно, кем ты его считаешь. Прежде всего, он царь Йотунхейма, заключающий политический брак с Ванахеймом. А я единственная незамужняя царевна, если ты не забыла. И я не собираюсь срамить свой мир, убегая от ответственности.

— Разговор окончен, — пресекает дальнейшие речи дочери Нертус. — Мы с отцом найдем решение проблемы, которую ты сотворила, — она горько хмыкает. — А пока из своих покоев ты не выйдешь.

***

Сигюн со вздохом перелистывает очередную страницу книги, прокручивая в голове слова матери. «Мы с отцом найдем решение проблемы, которую ты сотворила». Эта фраза не желает с ней расставаться. Гнетущее предчувствие снедает девичье нутро. Что-то подсказывает, что ничем хорошим это не закончится. И как бы еще хуже не вышло…